С помощью партизанской разведчицы Марины был завербован и работал на десантников начальник станции Смолевичи Адам Фердерер.
Прощай, Березина! Мирных лет тебе!
Контрнаступление под Курском уже в начале августа 1943 года стало перерастать в общее стратегическое наступление Красной Армии. К началу октября войска Западного фронта продвинулись на глубину до 250 километров, завершили освобождение города Смоленска и области, вышли к границе Белоруссии. Войска Брянского фронта 17 сентября освободили Брянск и Бежицу. Преследуя врага, в конце сентября они вступили на территорию Белоруссии и заняли районный центр Могилевской области Хотимск, а 30 сентября во взаимодействии с левофланговой армией Западного фронта — город Кричев.
В октябре: — ноябре 1943 года советские войска, действовавшие в тяжелых условиях местности и при неблагоприятной погоде, очистили от врага ряд восточных районов Белоруссии. 26 ноября был освобожден первый областной центр Белоруссии город Гомель, в котором в марте 1944 года состоялась VI сессия Верховного Совета республики.
К началу 1944 года линия фронта в Белоруссии проходила в 15—60 километрах восточнее Витебска, Орши, Могилева, Бобруйска и далее по Припяти до Ковеля и местами вплотную приблизилась к районам дислокации десантных отрядов.
Временами, особенно ночью и на зорях, разведчики оперативной группы отчетливо слышали артиллерийскую канонаду и грохот бомб в низовьях Березины, в районе Паричи и за Днепром.
— Идут наши! Поспешают братья-славяне! — безмерно радовались бойцы.
— Давно бы пора.
— Скоро сказка сказывается, а дело — оно эвон какое! Гитлер со всей Европы, стервец, собрал металл на нашего брата.
— Ничего… Выдюжили. Хотя хлебнули лиха.
— Теперь пусть расхлебывают они… Вчера парня одного встретил из Смоленского партизанского отряда, прибыл на связь с нашими партизанами. Рассказывал, как драпает ноне фашист. Те, что на машинах, еще ухмыляются. А те, что пехом, еле ноги волокут. Грязные, вшивые, ободранные, все в бинтах… Страх поглядеть. Запаршивели, как крысы с помойки.
— Э-э, не скажи, брат. Еще будут по-волчьи огрызаться. Я помню, на облаве подбил одного. Подбегаю — кровь хлещет из брюха, хвост откинул, а клыки скалит. Сунул ему приклад — он угол так и отхватил.
— Да, — вздохнул сержант Флягин. — Трубить «отбой» пока рано. Интересно, где еще обживутся? Может, тут, на Березине? Или под Минском? Тогда нам туго придется.
— А ты, паря, у Гитлера спроси, — отозвался из угла землянки старшина Хамченков. — Он тебе на ушко скажет.
— Ни хрена тот Гитлер не знает. Мылят ему холку.
— Тут уж как наши с силами соберутся…
Много было их, разговоров. И шуточных. И серьезных. Судили-рядили, гадали-предсказывали. А конец один: только бы поскорее она пришла, родимая Красная Армия, только бы где не задержалась.
Огнивцев с добрым сердцем слушал эти байки, улыбался, радовался хорошему настроению бойцов и думал о своем. Сумеет ли Красная Армия с ходу прорвать сильные укрепления врага под Витебском и Бобруйском, форсировать Днепр и занять Оршу и Могилев? Видимо, нет. Слишком тяжелые бои пришлось вести ей на центральном участке советско-германского фронта.
Как показали последующие события, предпринятое наступление силами трех фронтов не достигло своих целей. Войска 1-го Прибалтийского фронта в феврале 1944 года во взаимодействии с Западным фронтом возобновили кровопролитные бои под Витебском, нанесли тяжелые потери фашистским дивизиям, но овладеть городом не смогли. Войска Белорусского фронта в январе — феврале овладели Мозырем, Калинковичами, Рогачевом, форсировали Днепр и захватили плацдарм на противоположном берегу. Занять же Бобруйск и развить наступление на Минск, как это от них требовалось, они оказались не в состоянии.
Зима 1943/44 года застала десантников в тех же Усакинских лесах, между Друтью и Березиной. Как и прежде, они вели непрерывную разведку, активно действовали вместе с партизанами Могилевщины, Бобруйского и Борисовского районов на коммуникациях врага. Однако их боевая деятельность значительно осложнилась, так как немецкие гарнизоны западнее Днепра непомерно разбухли и ощетинились…
В феврале 1944 года, в связи с приближением линии фронта к районам дислокации московских десантников, Центр принял решение расформировать штаб оперативной группы. Часть офицеров во главе с Огнивцевым была отозвана в Москву, а капитан Колюпанов, старший лейтенант Кругликов, лейтенант Котельников получили новые боевые задания и ушли на запад, на самостоятельную работу. Десантные отряды и группы Сороки, Вацлавского, Гниденко, Науменко и другие подвинулись поближе к советско-польской границе. Переместились на запад и разведывательные группы со своими радиостанциями, успешно действовавшие в Могилеве, Борисове и Минске.
В ходе Белорусской операции советских войск летом 1944 года московские десантники соединились с наступающими частями Красной Армии. Во многих районах они совместно с партизанами освобождали населенные пункты, узлы дорог и удерживали их до подхода регулярных войск.
Бесстрашные и мужественные разведчики, имея надежные документы, ушли западнее, обосновались в различных городах и продолжали свое трудное и опасное дело, верой и правдой служа Советской Родине.
Эпилог
Вот и завершилась боевая эпопея московских десантников. Они стояли на берегу Березины плечом к плечу в десантных тужурках, износившихся, местами прожженных, в облинялых пилотках и измятых фуражках, с автоматами на груди, гранатами, фляжками, наполненными лесной ключевой водой, и молча смотрели на неспокойные вечные воды.
До Усакинского леса, деревни Жабовка-Партизанка каких-то десять — двенадцать километров. Можно бы пройти туда и там, прощаясь с лесными полянами, проститься со всей, ставшей для них родной Белоруссией. Но они пришли на Березину, материнскую колыбель их подвига. Лесные же поляны — их партизанский дом при Березине.
Сколько же их было, когда купола парашютов опустили их сюда, в прибрежные леса Березины? Десантировались дважды. Первый раз это были группы Лели Колесовой, Бориса Вацлавского, Григория Сороки, Алексея Бухова. Всего более сотни отважных сынов и дочерей Родины. Они прыгали в неизвестность. Затем уже прибыли к ним воины штаба оперативной группы — еще 38 человек, наполовину — офицеры. Восемнадцать коммунистов, двадцать — с комсомольскими билетами. Маленькая, но железная гвардия!
Командиры всех знали поименно. Знали, что они молоды, жизнелюбивы, но готовы умереть за самое прекрасное — счастье и свободу Отчизны. И когда бил суровый час, они умирали, как патриоты, как герои.
Сколько же их осталось теперь? Из состава оперативной группы погибло двенадцать, тяжело ранены и отправлены на Большую землю шестеро. Значит, осталось двадцать. Понесли ощутимые потери и десантники Вацлавского, Сороки, Бухова… Большинство из оставшихся в живых летом 1944 года влились в наступающие части Советской Армии и продолжали храбро сражаться с ненавистным врагом. Не все из них дожили до светлого Дня Победы…
А где же одиннадцать из двенадцати девчат? В строю только Нина Шинкаренко, одинокая и печальная… Навсегда остались на берегах Березины командир девушек-десантниц Леля Колесова, Зина Морозова, Надя Белова, Тамара Маханько, Вера Ромащенко, Татьяна Ващук, Ариадна Фанталова, Аня Минаева, Настя Алексеева. Сима Лисова и Алевтина Лапшина, будучи в разведке, были схвачены полицаями, и их судьба оставалась неизвестной.
В белорусской земле лежат замечательные русские парни капитан Бухов, старший лейтенант Михайлов, старшина Озеров, разведчица Тася Лисина, украинцы лейтенант Паучок, старшина Виноград, сержант Маковец, белорус рядовой Березка, казахи старший сержант Базиров, младший сержант Сандыбаев и многие другие.
Помни этих героических парней и девушек, Березина! Люди, которым доведется тут жить или приезжать на Березину, не забывайте никого!
Когда вы будете проезжать по железной дороге Москва — Минск через станции Славная, Крупки, Смолевичи, Колодище, выгляните в окно вагона и отдайте дань благодарности тем бесстрашным юным патриотам, которые днем и ночью громили тут врага и отдали свою жизнь, чтобы через эти станции катили не эшелоны с пушками и танками, а мирные поезда на Минск, Брест, Варшаву и Берлин. Не забывайте и отважных девушек-подпольщиц, которые ежеминутно, рискуя своей жизнью, глухими ночами сидели за радиостанциями, выстукивая морзянкой до зарезу нужные для Красной Армии разведывательные сведения. А когда поезд, прогрохотав по мосту через Березину, быть может, остановится в тихом городе Борисове, выйдите из вагона и поклонитесь земле, где геройски действовали удивительные девушки-комсомолки Леля Колесова, Елена Синкевич — «Ребус», коммунист Аня Куликова. Представьте себе на минуту город, набитый гитлеровской солдатней, гестаповцами, натасканными собаками-ищейками, и среди этой мрази — идущую по городу с пистолетом под плащом легендарную народную мстительницу с Волги — Лелю Колесову, быть может, вам выпадет счастье пережить хоть тысячную долю того, что пережила она.
Чуть дальше, в сосновом бору, промелькнет полустанок Печи. Тут было гнусное осиное гнездо — штаб гестапо. Здесь вырабатывались самые изуверские формы и методы борьбы со всеми теми, кто не соглашался с «новым порядком» бесноватого фюрера. А в самих Печах витали пытки и смерть на каждом шагу. Но нашлась девушка, презревшая муки и смерть. Она много раз проникала сюда с поддельными документами, с фальшивым кузовком торговки и добывала так нужные Родине данные о врагах. Будете в Минске — вспомните самоотверженных разведчиков Галину Веселовскую и Казимира Конвински, работавших на Красную Армию под боком у штаба группы армий «Центр», на виду у начальника управления войск СС и полиции.
Проезжая по сказочно красивой, богатой земле, вспомните, что белорусский народ в дни оккупации подвергался страшной опасности полного физического истребления, или, как теперь принято говорить, геноцида. Гитлеровцы уничтожили в Белоруссии свыше 2200 тысяч мирных жителей и военнопленных. По плану «Ост» намечалось выселить три четверти жителей Белоруссии в Западную Сибирь и онемечить остальных.