Таким было настроение русских людей после того, как французы вторглись на нашу землю. Русская армия отважно дралась с захватчиками. Про битву под Бородином сам Наполеон потом говорил: «Из всех моих сражений самое ужасное – то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали** право быть непобедимыми». Но, несмотря на отвагу нашей армии, силы были слишком неравны. И русское командование приняло страшное, но необходимое решение: оставить Москву.
[** Заслужили.]
Русские войска оставляют Москву
Главнокомандующий наших войск Михаил Илларионович Кутузов понимал, что самым важным было сохранить русскую армию, которая только что понесла тяжёлые потери в битве при Бородине, – чтобы солдаты и офицеры смогли отдохнуть и набраться сил.
И вот конные всадники вихрем помчались от Дорогомиловской и Смоленской застав, крича горожанам: «Спасайтесь! Спасайтесь!» Началась спешная эвакуация – всем жителям города было предписано оставить Москву. И потянулись из города подводы, на которых уезжали горожане, прихватив с собой то немногое, что смогли. Москвичи плакали, покидая свой любимый город. Скрипели колёса телег, тянулись бесконечные обозы, звякала конская сбруя, солдатские сапоги выбивали русскую пыль из пригородных дорог.
Атаман казаков Матвей Платов, глядя на покидаемую Москву, зарыдал и сказал: «Если хоть простой казак доставит ко мне Бо-напартишку – живого или мёртвого – за того выдам дочь свою!»
После Бородинского сражения на пути к Москве французы больше не встречали сопротивления. Не сразу поняли они, что это означает: русские решили сдать город. На Поклонной горе Наполеон долго прогуливался туда-сюда, заложив два пальца за полу своего сюртука. Перед ним как на ладони лежала древняя столица, блистая на солнце тысячей золотых куполов. По тогдашним военным правилам хозяева города должны были встречать победителя с почестями. Но разведка доложила, что Москва пуста, жители оставили её. Наполеону пришлось ночевать в грязном придорожном трактире. И это было лишь началом тех разочарований, которые ожидали его в захваченном городе.
Ужасный призрак
14 сентября 1812 года Наполеон вступил в Москву. Она поразила французов своим великолепием и роскошью, прекрасными современными дворцами и огромным количеством храмов, золотые купола которых как будто парили над городом. Французские войска, видя всё это, замирали в восхищении от такой красоты. Уставшие от битв и походов, они надеялись найти в Москве вдоволь еды и питья, удобные квартиры.
Но всюду их встречали безлюдие и тишина. Один французский генерал вспоминал: «Мы остановили своих лошадей. Великое решение – покинуть город – предстало перед нашими глазами как призрак угрожающий и ужасный».
Русские предпочли покинуть свою древнюю столицу, но не преклониться перед захватчиками. Такого никогда не знала история. Войска вошли в пустой город. Бой барабанов гулко и страшно отражался от стен покинутых домов.
Что такое армия? Это солдаты, которые безоговорочно исполняют приказы командиров. В этом смысле, войдя в Москву, Наполеон остался… без армии. Конечно, солдаты никуда не делись, но вот исполнять приказы они уже не желали. Потому что безоглядно занялись куда более захватывающим делом – грабежами.
Они вламывались в опустевшие дома и тащили из них всё – сахар, чай, кофе, муку, сапоги, ткани, женские платья, часы, подсвечники, картины и люстры. Водка и вино, найденные в винных подвалах, лились рекой. У грабителей началось веселье: они наряжались кто по-татарски, кто по-китайски, кто по-казачьи, многие разгуливали в женских одеждах или в облачениях священников, украденных из церквей. Всюду веселились и плясали, играли на скрипках и пианино, горланили песни.
Всюду велась торговля и обмен вещами. Прибрали к рукам даже знамёна, добытые русскими ещё на турецкой войне. Такой безудержный разгул не мог кончиться ничем хорошим. И беда не заставила себя долго ждать.
Как на раскалённой сковороде
К вечеру следующего дня Наполеону доложили, что горят торговые ряды. Сначала решили, что их по неосторожности подожгли его пьяные солдаты. Бонапарт занервничал: в лавках погибнет много продовольствия, и кроме того, это не армия, а какой-то сброд, как с ними дальше воевать?
– Срочно тушить! – приказал он.
Кинулись искать пожарные насосы и шланги и обнаружили, что их нет. У кого-то из французов уже тогда мелькнула страшная догадка: «Насосы-то русские вывезли, а порох оставили». Вскоре загорелось ещё в шести частях города. Затем пожары стали вспыхивать повсюду, как цветные фонарики в новогодней гирлянде. К середине сентября горели Замоскворечье, Солянка, Покровка, Тверская, Никитская. Город стал похож на бушующий океан огня: трещали стены, летали в воздухе раскалённые куски кровельного железа, от гари и копоти было невозможно дышать. Французская армия пыталась бороться с пожарами, но их было так много, что справиться со стихией оказалось невозможно. Всё вокруг кипело пламенем, и это раскалённое море неумолимо подвигалось к Кремлю.
Наполеону докладывали, что по городу всюду снуют подозрительные субъекты с факелами. Видимо, это русские шпионы, которые взорвали пороховой склад.
– Схватить! Расстрелять! – кричал в бешенстве император, которому теперь стало понятно, почему в Кремле русские оставили такое огромное количество боеприпасов, тонны пороха и селитры. Но он не мог даже помыслить, что величественная Москва будет предана огню, как простая деревня.
Побледнев, он несколько минут смотрел на пожар, а потом произнёс изменившимся голосом:
– Какое страшное зрелище! Это они сами поджигают свой город… Какое необыкновенное решение! Что за люди!
Огненное кольцо сжималось вокруг Кремля, где в царских палатах поселился Наполеон. Всё пропахло гарью, зарево отражалось в окнах дворца. В конце концов Наполеон написал императору Александру Первому, что готов подписать мир. И ещё он оправдывался, что не виноват в пожаре Москвы, что это всё организовал граф Фёдор Ростопчин – московский губернатор. Несколько дней ждал он ответа, но так и не дождался…
А город превращался в пустыню из золы и пепла, с чёрными остовами сгоревших домов.
Уход французов из Москвы
19 октября 110 тысяч солдат армии Наполеона ушли из Москвы. Они уносили с собой особо почитаемую русскими святыню – огромный крест, сорванный с колокольни Ивана Великого в Кремле. Это стало началом великого поражения и позорного бегства французов из России.
Уходя, Наполеон отдал приказ поджечь и разгромить всё, что ещё уцелело, заложить пороховые мины под башни и соборы Кремля. Через несколько дней утром прогремело шесть взрывов. Земля задрожала, а вода в Москве-реке сделалась белой и стала пахнуть серой. Треснула колокольня Ивана Великого, рухнул на землю многопудовый Успенский колокол. Частично обрушились башни и стены Кремля. Разрушения могли быть и более значительными, но внезапно, как будто помогая русским, начался сильный дождь. А отчаянные русские смельчаки, пробравшиеся к центру города, гасили огни пороховых фитилей, спасая заминированные здания.
В великом московском пожаре сгорело две трети городских домов, было уничтожено 122 храма. Погибли в огне знаменитая Троицкая летопись и рукопись «Слова о полку Игореве». Но уже в 1819 году отливали новый колокол на Ивановскую колокольню, а присутствующие при этом горожане бросали в растопленную медную массу серебряные монеты: чтобы колокол звучал лучше.
Разорённый город уже не блистал богатством. Бриллианты вышли из моды, и теперь дамы довольствовались камeями – украшениями, вырезанными порой из совсем не драгоценных камней. Но зато Москва очень быстро начала отстраиваться. Улицы её стали шире и красивее. Именно тогда через город проложили Садовое кольцо. На этих просторных улицах возводили новые дома – ещё более красивые, чем были до пожара. Всё это дало право писателю Александру Грибоедову в своей пьесе «Горе от ума» сказать о Москве: «Пожар способствовал ей много к украшенью». Но самое главное было в другом. Пережив эти трагические, страшные события, русские люди наконец-то полюбили всё своё – русское. И в знатных домах, и в простонародных кварталах начали петь русские песни. В моду вошла русская пляска, которую исполняли и на сценах, и в светских салонах.
И кто знает – может, под впечатлением от этих событий Владимир Даль спустя несколько лет стал составлять свой «Толковый словарь живого великорусского языка», ставший настоящей энциклопедией русского быта, а Александр Пушкин написал роман в стихах о героине с простым русским именем Татьяна. Об этом можно лишь догадываться. Но совершенно точно известно, что в 1814 году возродился пострадавший от пожара московский театр. И первая пьеса, которую там давали, была драма Бориса Фёдорова «Известие о прогнании французов из Москвы».
Марина Улыбышева. Непокорённый город. Москва в 1812 году.
Это уже третья книжка из серии «Настя и Никита», выпущенная к 200-летию Отечественной войны 1812 года. Легендарные исторические события раскрываются здесь через рассказ о том, что происходило в те трагические времена в Москве, которая, как известно, после Бородинского сражения была «французу отдана», но осталась непокорённым городом, из которого уже через месяц Наполеон со своей армией вынужден был позорно бежать. Ведь москвичи предпочли сжечь свои дома, чтобы спасти Россию от непрошеных гостей.
Литературно-художественное издание
Серия «Настя и Никита»
Приложение к журналу «Фома»
Выпуск 78
Для старшего дошкольного и младшего школьного возраста
Марина Улыбышева Непокоренный город. Москва в 1812 году
Художник Артём Безменов