Выходя не оглядываясь, я думал. Не станет ли этот вынужденный секс для меня приговором? Если он случится, конечно, потому что я не был уверен. Варвара из категории правильных женщин, для нее измена — хуже смерти.
Я сел в машину и отъехал к назначенному месту. Пока ждал, передумал тысячу раз, что сделаю дальше, но не мог решить.
Отебать ее в машине в разных позах, чтобы наконец узнала, что такое настоящий мужик, или все-таки вести себя осторожнее, постепенно приручать?
Развернул экран на телефоне и полистал фото, которые на днях заснял, остановился на видео, но включать эту мерзость не стал. Пока девчонка бегала и выгрызала у судьбы жизнь не своего ребенка, муженёк не хило так развлекался. На троих даже я не потянул бы, а у этого мудилы сын больной, а ему девки хором отсасывают и скачут на нем со всех сторон. Сука! Ненавижу таких мразей.
Я мельком глянул на часы. Десять минут прошло. Дам ей еще шесть и валю отсюда. Если Варя сейчас не справится, не преодолеет свои страхи и не перешагнет через гордость, то не сможет сыграть потом, когда ставки повысятся.
Она появилась, когда уже пошла седьмая минута, и я завёл мотор. Шла, глядя себе под ноги. Вжимала голову в плечи, будто не хотела, чтобы её узнали. Словно совершила преступление. Или собиралась совершить. Одежда на Варе была та же, но на боку я заметил объёмную сумку. Придерживала её так бережно, что заподозрил, что женщина собрала всё самое дорогое. Для себя.
Ушла из дома?
Я ждал, пока она откроет дверь, и холодный осенний воздух заберется в салон, как вдруг зазвонил телефон.
Не мой.
Думал, сбросит, но Варвара ответила бесцветным голосом:
— Да, Дим. Нет, не дома. Не в больнице… Что?
Вскинула голову и, посмотрев мне в глаза, сухо проговорила:
— Нашла «папика» по твоему совету. И деньги на лечение сына.
Отключилась и, усевшись на сидение рядом с водительским, снова сжалась в комок нервов.
— Поехали.
Что-то царапнуло в груди от ее слов, но я не подал виду. Отъехал от стоянки и направил машину в темноту.
Глава 19
=Варвара=
Всё было как в бреду. Я так устала за последние дни, что реальность казалась вымыслом, небылицей. Как и предложение страшного человека со шрамом. И моё согласие на такое, о чём ещё вчера я бы даже не подумала.
Но что стоит моя честь или гордость по сравнению с жизнью?
Не моей. Сына.
И пусть мне хоть все люди на свете будут твердить, что он не мой, что невозможно к приёмышу относиться как к своему ребёнку, которого выносила и родила, — я никогда с этим не соглашусь! Потому что Тёмка мой!
Чем меряется любовь? Неужели ожиданием девять месяцев и болью во время родов? Или сознанием, что это «плоть от плоти»? Он маленький человек, который смотрит на меня с любовью и полным доверием. Который копирует мою улыбку и повторяет движения.
Тёма — солнышко в моей жизни, и я не представляю себя без сына.
Разумеется, так было не всегда. Раньше я и не задумывалась о материнстве, а просто влюбилась в красивого мускулистого мужчину. Димка всегда был весёлым, с первых минут становился душой любой компании, заводил друзей так легко, что я диву давалась.
Мне же, кроме как со Светой, не удалось ни с кем особо сблизиться. По натуре я интроверт, и поэтому меня так влекло к Диме. Он будто огонь, привлекал к себе, завораживал, с ним было тепло и просто.
А вот Тёма полная его противоположность. Мы с сыном мужа похожи сильнее — оба тихие и осторожные. Предпочитаем больше молчать, чем говорить, чаще наблюдать, чем действовать. Возможно, именно поэтому мне удалось приблизиться к мальчику, завоевать его доверие.
И я не хотела ничего терять.
Но жизнь жестока — мне придётся чем-то пожертвовать. Так пусть это будет лишь моя гордость. Быть с другим мужчиной? Отдать ему тело, сердце, душу… Что там ещё требовал человек со шрамом? Не такая большая плата за то, чтобы видеть улыбку моего Тёмки, обнимать его хрупкое из-за болезни тело, слушать откровения о новой симпатичной девочке-соседке…
— Проходи…
Я вздрогнула и вынырнула из своих мыслей. Огляделась, понимая, что на автопилоте вышла из машины и, следуя за своим мучителем, вошла в его берлогу.
Хотя этот роскошный дом язык не повернётся так назвать — светлые просторные комнаты, широкие окна и стильные шторы, мягкие ковры и роскошная мебель — всё кричало об обеспеченности мужчины.
Как и сумма на моём счету.
Проблема в том, что я ожидала увидеть пещеру… Какую-нибудь разбитую квартиру, пропахшую смазкой для оружия, порохом, кровью и спиртным. Почему? Сама не знаю — может, с этим у меня ассоциировался преступный мир.
Реальность оказалась пугающе приятной.
Я никак не могла ожидать, что похитивший меня мужчина, живёт в такой роскоши.
И сильнее заныло в груди — росло непонимание, зачем я этому человеку. Если у него столько денег, можно купить целиком публичный дом и каждый день проводить в обществе новой девочки, делая с прежней что душе угодно. За деньги сыграют и невинность, и страх, и что угодно.
Но он потребовал меня и готов заплатить столько, что мне и за всю жизнь не рассчитаться.
Будем честны: с моей зарплатой продавщицы мне не оплатить долг и за несколько жизней. Только если поможет неожиданно появившийся кузен. Мысль о брате, который пропал так же быстро, как и появился в моей жизни, царапнула надеждой. Несбыточной.
Может, тот человек ошибся. И я не его сестра. Поменял телефон, а про машину попросту забыл.
— Осмотрелась?
Я оглянулась на голос и увидела своего мучителя. Он внимательно наблюдал за мной, словно изучал интересную букашку. Голос его звучал низко, чуть хрипловато, расслабленная поза подсказывала, что он здесь чувствует себя привычно и безопасно. Это действительно его дом — мужчина сидел на мягком диване, широко расставив ноги.
— Подойди, — прозвучало холодно и жёстко.
Приказ, которому я не могу не подчиниться. Я продала себя за жизнь своего ребёнка, и знала, на что иду.
— На колени, — кивнул он, как только я приблизилась.
Сердце заколотилось, внутри рос и горел протест, ведь мне показывали, кто я есть. Рабыня. Но ведь по сути так оно и было. Я медленно неохотно начала опускаться. Когда колени уткнулись в мягкий ковёр, вопросительно посмотрела на мужчину.
Ему достаточно моего унижения? Или прикажет целовать его ботинки?
Возмущение колыхалось в груди, растекаясь лавой по венам, заставляло сердце колотиться всё сильнее.
— Расстегни ширинку, — облизав губы, прохрипел он.
Дыхание застряло где-то в горле, по телу прокатился холод и шлёпнулся ледяным камушком в районе желудка.
Что?!
Я знала, что желает этот мужчина, но не думала, что всё будет так сразу. Или обманывала себя? Хотела не думать об этом, хотя сама же молила, чтобы это не произошло в квартире мужа.
Мучитель требовал доказательств, а мне была нужна вторая часть суммы.
Всё просто.
Но…
Такие ласки с чужим мужчиной — мерзко, стыдно и противно. Я с мужем едва пересилила себя в первый раз. Казалось, что плохо станет, если он войдет слишком глубоко, а сейчас...
— Передумала? — голос резанул насмешкой.
— Я… — слова давались с трудом, потому что я вранье ненавижу. — Не очень умею.
Взгляд его полыхнул тьмой, губы скривились в усмешке, и я похолодела. Не верит? Впрочем, какая мне разница, во что он верит. Я теперь стала шлюхой — отдаю себя за деньги. За огромные деньги. За жизнь сына.
Я опустила глаза.
Протянула дрожащие руки и попыталась справиться с ремнём, но влажные пальцы всё время соскальзывали. Мужчина наблюдал за мной, не шевелясь. Помогать явно не собирался.
Оставив пряжку в покое, я дотронулась до молнии. Собачка легла между пальцев, и я потянула её вниз.
Мучитель не носил трусов.
И его огромный напряженный член, вырвавшись на свободу, выпрямился во всей длине. От размера мужского достоинства у меня перехватило дыхание. Да он порвёт меня! Как это вообще можно в себя принять?
Мужчина ждал, и я внутренне содрогаясь, подалась телом вперёд. Облизав губы, приоткрыла рот, приближаясь к своему падению.
И тут он положил мне ладонь на затылок.
Глава 20
=Бешеный=
Я чувствовал, как она себя ломает. Через коленку. До хруста.
Наклонилась, сглотнула судорожно, облизала сухие губы и выдохнула, обжигая меня горячим дыханием. Я сильнее налился, в паху заныло, живот стянуло узлом. Хочу ее до пиздеца сильно, словно больной.
Когда она пролепетала что-то про неумелость, я чуть не заржал, положил ей руку на затылок, придвинул к себе, позволив вдохнуть поглубже, услышать запах моего желания.
— Что? Муженек минет не научил делать?
Она слабо мотнула головой, затравленно выглянула из-под ресниц и задрожала всем телом. Врет…
— Научишься, — голос ломался, пальцы вплелись в ее роскошные волосы, сжались, притягивая к себе. — Коснись его языком.
Она зажмурилась и подалась ближе, почти коснулась губами головки, а у меня в кармане пиликнул входящий.
— Сука… — я отодвинул девушку, поднялся на каменные ноги и, застегнув ширинку, едва поместив в штаны стоящий колом хрен, вышел из гостиной и плотно закрыл за собой дверь кабинета. Здесь слышимость минимальная, можно расслабиться.
Но не получалось. Я даже не стал садиться, все тело ломило и тряслось, желая продолжать, и я, черт возьми, хотел этого без задания. Я, твою мать, хотел Варвару просто так.
— Вижу, ты готов ко второму этапу? — мерзкий хрип впился в уши. До тошноты и ломоты скрутил внутренности, напоминая о том, что я пережил в камере. Быстро взяв себя в руки, заставил себя проговорить:
— Блядь, может, ты еще в процессе названивать будешь, чтобы подсказывать в какую дырку лучше ее трахать?
— Я проверяю, насколько ты понял, что нужно сделать, — ублюдок задышал чаще, будто он там не один. Женский голос постанывал в трубку, а мне стало противно до ужаса.