И все же, если бы Руна не помогла Крессиде Роузблад, Алекс был бы жив. Крессида выстрелила, но Руна все равно помогла ей скрыться. Все это время она действовала заодно с величайшим врагом Гидеона и даже теперь пыталась вернуть убийцу Алекса на трон.
Вот зачем ты здесь.
Он влюбился в собственную цель и тем самым подвел республику. Подозревал, что Руна – Багровый Мотылек, подлая ведьма, на которую он охотился два года, и все равно поддался ее чарам.
Руна никогда не любила Гидеона. Все случившееся между ними было тщательно продуманным фарсом. Она притворялась, что завоевывает его, ухаживает за ним, а сама все это время была влюблена в его брата.
Что там она сказала, когда поняла, что близится конец?
«Тебе никогда и близко не сравниться с Алексом».
Руна заставила Гидеона поверить, что девушка вроде нее может полюбить такого, как он. Но все оказалось ложью. Он был ниже ее по положению – и всегда будет.
Вот только в то время Гидеон не желал видеть правду.
Он желал лишь Руну.
Потому что проявил слабость.
Влюбившись в нее, Гидеон подвел республику, созданию которой сам же способствовал, подвел друзей и солдат, которых клялся поддерживать, граждан, которых клялся защищать. Руна ослабила его, и эта слабость стоила многим жизни. Многие погибли – и продолжат гибнуть, если он не возьмет себя в руки.
Вот для чего Гидеон прибыл в Умбрию: чтобы вырезать эту слабость из собственного сердца, а для этого надо было устранить сам источник. Ее. И потом залить образовавшуюся дыру раскаленной сталью, залить так, чтобы сердце сплавилось обратно, сделав Гидеона сильнее и холоднее каленого железа.
Дуло пистолета впилось Руне в висок.
Она не поморщилась, не отвела взгляд. Так и смотрела прямо на него. Будто ждала этого момента, ждала Гидеона.
– Давай же. Нажми на курок.
– Я так и собираюсь поступить.
– Да ты что? Докажи.
Он и забыл, как полыхают глаза Руны, когда она злится. Смотришь в них и чувствуешь себя так, будто двигаешься прямо навстречу буре.
– Мы оба знаем, что ты хочешь со мной сделать, Гидеон. Что ж, вот твой шанс.
Его взгляд скользнул к губам Руны.
– Ты понятия не имеешь, что я хочу с тобой сделать.
Находясь так близко к ней, он замечал каждую мелочь: покрасневшие, опухшие глаза, пятна лихорадочного румянца на лице, подсыхающие дорожки слез на щеках.
Неистребимый запах алкоголя.
Гидеон знал, что Руна периодически любила побаловать себя хорошим спиртным, но тут ситуация была совершенно иной.
Он нахмурился.
– От тебя несет как от пивнухи.
– Слова истинного джентльмена, – хрипло проворчала она.
– Я никогда не был джентльменом. – Он склонился ближе. – А если ты по ошибке сочла меня таковым, сама виновата.
Невозможно было не чувствовать жар, исходящий от каждого дюйма ее тела. Колено, зажатое меж ее бедер, буквально полыхало. Ладонью он чувствовал лихорадочное биение ее сердца. Руна была все такой же маленькой и нежной, как он помнил. Безупречной. Очаровательной.
Гидеон подавил отчаянное желание обхватить руками ее лицо и спросить, что случилось, допытываться, пока она не признается, что ее расстроило.
Он тряхнул головой, пытаясь отделаться от наваждения.
Вот что она с ним творила: рядом с ней он утрачивал всякое рациональное мышление.
Она же бездушная соблазнительница. Не позволяй себя одурачить.
Руна открыла было рот – очевидно, чтобы в очередной раз его оскорбить, – но тут снаружи закричали стражи, и они оба застыли. В коридоре послышался топот. Должно быть, кто-то услышал, как разбилась бутылка, и отправился искать источник шума.
Гидеон бегло осмотрел уборную. Единственный выход находился за его спиной, но дверь вела в коридор, полный стражников. Если нажмет на курок, тут же выдаст себя. Другого выхода нет, и стражники моментально его схватят.
Это, в общем-то, то же самое, что смерть. Даже хуже смерти. Если они его арестуют, он окажется во власти Крессиды, а ему нельзя снова попадать к ней в плен. Гидеон давно решил, что, если до этого дойдет, он лучше сам лишит себя жизни.
Пальцем он чувствовал, как ускорился пульс Руны. Если она позовет на помощь, его точно найдут.
– Будешь кричать, всажу пулю тебе в голову, – прошептал он, когда шаги стражей раздались совсем рядом. Он так и не отвел пистолет от ее виска.
– Если промолчу, ты меня все равно убьешь.
Верно. Впрочем, видимо, Руна еще хотела пожить, потому что кричать не стала.
Гидеон проклинал себя за то, что на мгновение засомневался. Надо было войти, застрелить ведьму и уйти. Не размышлять. Просто действовать.
Проблема в том, что ему всегда нравилась искренняя дикарка Руна, а не та, что скрывалась за изысканными одеждами и манерами. Если бы он застал в уборной вторую версию – красивую девушку, решившую припудрить и без того идеальный носик, светскую диву, у которой на голове волосок к волоску, а на платье нет ни единой складки, – разговаривать с ней он бы точно не стал. Руна давно была бы мертва.
Вместо этого он обнаружил такую Руну.
Свою Руну.
В полном раздрае.
В глубине души больше всего ему хотелось запрокинуть ее голову и целовать до тех пор, пока она не расскажет, из-за чего плакала.
Нет. Он сжал зубы. На самом деле я хочу совершенно противоположного.
Вот только, едва мысли Гидеона устремились в этом направлении, он уже не мог заставить себя переключиться, снова и снова устремляясь по проторенной, такой опасной тропе. В последний раз, когда они с Руной так прижимались друг к другу, она лежала под ним в его постели. Он боготворил ее ртом, шептал нежности, касаясь губами кожи. Они отдались друг другу, и сделанного не воротишь, а теперь он страдал из-за последствий этого решения.
Ну что за девушка.
Ему ужасно хотелось быть достойным ее. Он даже смел надеяться, что так и будет. Наивный дурак.
Больше я на ее уловки не поддамся.
– Помоги мне понять, что тобой движет, – прошептал он, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Внезапно ему отчаянно захотелось получить ответы. – Ты собираешься вернуть Крессиду к власти, хотя знаешь, на что она способна? Ты что, желаешь террора и кровопролития?
– Людям, которые хотят выследить меня и перерезать мне глотку? – Идеально очерченные брови Руны сошлись у переносицы. – А чего еще мне им желать?
Гидеон сощурился.
– А потом, когда все закончится и твои драгоценные ведьмы окажутся в безопасности, и тиран, возведенный тобой на этот мрачный трон, останется у власти, ты выйдешь замуж за принца, который обращается с тобой как с трофеем, так? Ты этого хочешь? Чтобы тебя демонстрировали всем вокруг, будто экспонат за стеклом?
Руна, казалось, колебалась, но потом вызывающе вздернула подбородок.
– Сорен осчастливит меня гораздо больше, чем некоторые.
Подумать только, а он ведь целовал губы, с которых слетают такие слова.
– Может, всех остальных ты и одурачила, но я тебе не по зубам. Посмотри на себя, Руна. Ты пытаешься напиться до изнеможения, чтобы выдержать вечер рядом с ним. – При мысли об этом Гидеон вспомнил, каким сам был совсем недавно, и напоминание ему не понравилось. – Тебе ненавистна перспектива стать женой Сорена Норда.
– Ты понятия не имеешь, что мне ненавистно.
– Вообще-то имею.
Глаза ее метали молнии.
– Ты совершенно меня не знаешь.
– Может, я и не знаю толком Руну Уинтерс, – прошептал он, и их с Руной губы оказались на расстоянии вздоха. – Зато знаю Багрового Мотылька. И таких, как она, в клетке не удержать.
Руна вздрогнула.
– Прекрати.
– Мне заранее жаль мужчину, который подрежет ей крылышки.
– Замолчи.
– Попрощайся со своей свободой, Руна.
– Заткнись!
Она дернулась так резко, что Гидеон чуть не выпустил ее запястья. Он и забыл, что Руна, будучи вдвое миниатюрнее его, весьма сильная. Ему пришлось убрать колено, чтобы вернуть былую хватку.
И тут он совершил вторую ошибку.
Руна двинула острым коленом ему прямо в пах.
Боль взорвалась подобно снаряду, разлилась по телу. Очертания комнаты вокруг исчезли в белой вспышке. Гидеон согнулся вдвое и рухнул на пол. Давление в паху было невыносимым, и мир вокруг, казалось, поблек. Он притянул колени к груди, пытаясь защититься, если Руна вдруг повторит свой маневр.
Впрочем, у нее были другие планы – она подобрала его пистолет.
– Это за то, что отправил меня на очистку.
Гидеон застонал. Мир сузился до лужи виски, осколков стекла и всепоглощающей боли.
Дверь распахнулась.
В комнату кто-то вошел, и в воздухе разлился запах крови и роз.
– Надо же, Гидеон Шарп! – произнес голос, до сих пор преследовавший его в кошмарах. – Какой приятный сюрприз.
Ее тень накрыла его, и кровь застыла в жилах. Гидеон не смел поднять глаз. Он знал, кого увидит – ведьму с волосами цвета березовой коры, с глазами холодными, как подернутое льдом море.
Крессиду Роузблад.
Гидеон зажмурился.
Черт.
Он всегда говорил себе, что лучше умрет, чем попадет в когти Крессиде. Что если однажды он снова окажется ее пленником, то найдет способ покончить с собой.
Он взглянул на свой пистолет, но Руна до сих пор сжимала его в руке.
Не дотянуться.
Глава 4Гидеон
Стражи подхватили Гидеона под руки и, вздернув на ноги, сковали ему руки за спиной.
Крессида подошла ближе. Волосы у нее были влажные, будто она пробиралась сюда в ливень, в грозу. А взгляд ее вонзался в грудь подобно ножу. Боль стихала, уступая место леденящему страху.
Худший его кошмар сбывался.
Крессида взглянула на Руну, которая до сих пор целилась в Гидеона из его же пистолета. В глазах молодой королевы мелькнул вопрос, но вслух она ничего не сказала, только протянула руку, требуя у стражников ключ от оков.