Внутри тоскливо затянуло, и захотелось на миг бросить свою безнадежную затею. Одолеть Вальдера — возможно ли?! Даже сейчас. И захотелось снова ощутить согревающие объятия Риана, касания его губ, забыть обо всем остальном. Дышать его запахом, наслаждаться каждым мгновением. Мчаться с ним верхом наперегонки с ветром, слиться с безграничной свободой.
Риан остановился перед ней, серьезный и задумчивый. Твердо обхватил обеими руками плечи, так, что она ощутила его силу и готовность в любой момент сразиться с незримым сейчас врагом.
— Я доеду с тобой до Кон-Унтары, если позволишь. И там уйду.
Прозвучало так горько, и внутри будто выстудило все ледяной водой. Но она должна остаться сейчас сильной, иначе ничего не выйдет.
— Спасибо.
Не тратя больше времени на разговоры, не допрашивая, какой у нее план и есть ли он вообще, Риан занялся лошадьми. Достал у местных седло для Ласси, совсем не дамское, но Ясмин уже привыкла за последние скакать верхом, перекинув ноги по-мужски, как в детстве. Благо свободное платье, одолженное у доброй женщины, ничуть не мешало.
Нидейла успела вернуться, чтобы отпустить их в путь. Колдунья осталась серьезной, но глаза смотрели на Ясмин с предчувствием чего-то необычного.
— То, что было здесь, останется здесь? — спросила Ясмин, взяв колдунью за руку.
— Это касается только тебя. И твоего рода. Вспомни поток света, тот яркий луч, прими его в этот поток и не забывай, что оно было. Это важно. Просто помни.
Вставшее солнце высветило лицо Нидейлы, ярко напомнив то видение ослепительного божественного света…
— Да.
Ясмин прикрыла глаза, кивнула, а потом забралась в седло и дождалась Риана.
— За мной, — лихо сев верхом, скомандовал он и направил мерина по узкой тропе в сторону, другую от поместья Джосси.
Но Ясмин доверилась ему и знала, что Риан знает, что делает и как стоит пройти, чтобы никого не встретить раньше времени. И, глубоко вдохнув влажный и еще не жаркий утренний воздух, медленно последовала за ним.
— Кто был твой отец? — спросила вдруг Ясмин, когда в очередной раз поравнялась с ним на широкой развилке. — Ты никогда не рассказывал.
Здесь уже следовало вести себя осторожнее, в любой момент их могли заметить, но Ясмин почему-то было все равно.
— Хороший человек, — начал Риан, обернувшись на неё. — Как и моя мать. — Он усмехнулся. — Это, конечно, странно, но я всегда считал, что у меня счастливое детство: я любил их обоих, и они любили меня, каждый по-своему, но я хорошо это чувствовал. Он был из хорошего, но обнищавшего после войны рода. Когда мне было года три, кредиторы отняли у нас дом и все имущество, и отец взял все на себя. Устроился служить в порту Авейры, нашел нам новый дом и все было хорошо, пока не случился несчастный случай. Он погиб во время сильного шторма.
— И твоя мама…
— …мы с ней помыкались какое-то время по разным службам, даже вот в деревне Нидейлы пожили у дальней родни, а потом мать пришла в ваше поместье. Мне было, кажется, двенадцать, а тебе девять.
— Я помню, — Ясмин широко улыбнулась. — Двенадцать, а отчего-то казался старше. Две служанки тогда поспорили за твое внимание.
Риан виновато приподнял брови.
— То есть, ты тоже благородных кровей? — Ясмин склонила голову набок и заглянула ему в лицо.
— Лишь отчасти. — Он шутливо расправил плечи и взглянул на нее снисходительно. — Еще и маг, м? Нравлюсь тебе, детка?
Ясмин расхохоталась и помотала головой — его шутки больше не задевали.
Но Риан вдруг сосредоточился и вышел вперед, точно заметил впереди опасность. Ясмин притихла, идя следом, и любовалась им искоса: ей всегда нравилась его уверенная посадка на лошади. Он шел расслабленно, держа поводья одной рукой и чуть откинувшись назад в седле, покачивался в ритм лошадиных шагов. И нравилась красивая шея с выступающим кадыком и твердый, резко очерченный мужественный подбородок с короткой щетиной. Нравились мягкие, взлохмаченные и чуть вьющиеся волосы, которые на затылке скручивались колечками — так и хотелось запустить в них пальцы.
Сочетание силы и мягкости, мощности и нежности — вот, что было в нем самое притягивающее и удивляющее. И взгляд — манящий, загадочный, который мог сиять светом, а мог в считанное мгновение сверкнуть яростной молнией. И от этого понимания щекотные мурашки пробегали по позвоночнику.
Риан обернулся в полкорпуса и остался серьезен. Подождав, когда Ясмин его догонит, он остановился и посмотрел на нее внимательно.
— Дальше не пойду.
Глухо забилось сердце, и хотелось что-то сказать, а было нечего. Она все решит? Справится с Вальдером? Не попадется больше в его паутину, не попадет в зависимость, как от отца? Больше не будет того магического дурмана, под которым Вальдер лишил воли? Хватило бы сил, чтобы обещать такое. Но и просить, чтобы Риан терпеливо ждал рядом, было, наверное, глупо. А ему… отпускать туда, где Ясмин снова рискует стать удобной и выгодной наложницей.
— Он не посмеет больше, — тихо произнесла Ясмин, твердо глядя в темные глаза, теплые, жгучие, цвета горячего кофе.
— Если ты в это веришь…
Риан склонился к ней, подведя мерина вплотную, коснулся своим коленом ее бедра и слегка притянул за шею. Поцеловал так неуловимо и так мало, что страстно — до колотящей дрожи — захотелось еще.
Ласси нетерпеливо переступила копытами, напрашиваясь идти вперед. Еще немного — и покажутся предместья Джосси, кипарисовая аллея и южный край плантаций. На глазах выступили слезы. Но Ясмин решительно сжала губы, сморгнула слезы и почувствовала, как разгорается внутри огонь упрямства и веры. Все будет так, как она хочет!
— Я все еще люблю тебя, — Риан развернул мерина, обернулся через плечо. И добавил так приглушенно, что сердце снова куда-то ухнуло: — Ясмин…
Не в силах ответить, она только кивнула и наконец пустила кобылу вперед. Сначала шагом, потом перешла на рысь и легкий галоп — все, лишь бы сдержать рвущуюся из сердца радость вперемешку с отчаянием.
От всего этого так перехватывало дух, что оставалось только мчаться, что было сил, не жалея ни себя, ни уже уставшую лошадь — лишь бы жаркий ветер хлестал в лицо и лишь бы казалось, что ты летишь, а не падаешь в пропасть.
Глава 26
Только подъезжая к дому, Ясмин сбавила ход и пустила кобылу шагом, отчетливо чувствуя, как горят от жары и поездки щеки, точно пожар полыхает.
Наконец ее заметили за воротами: и первые, на счастье, были свои. Кардьян!
— Ясмин! Госпожа, куда же вы пропали! О, слава богине, вы живы и невредимы!
Запыхавшийся управляющий отворил ворота и подбежал к Ласси с проворством юнца. Подхватил кобылу под уздцы и тут же помог Ясмин спешиться. Даже руку отнять не спешил, будто желал убедиться, что она не призрак — живая.
— Жива я, Кардьян. — Ясмин нашла в себе силы улыбнуться. — Ну, что тут у вас?
Старик быстро оглянулся по сторонам, не подслушивает ли кто — а со стороны дома уже потянулись другие любопытные.
— Хозяин был в сильной ярости. Приказал вас отыскать, по всем деревням отправил. Думаю, он еще отыграется на нас… — Глядя на Ясмин он вдруг приободрился и даже подмигнул. — Но мы ему покажем. Вы же от него бежали, госпожа? Что этот маг с вами сделал?
— Ничего такого, с чем я бы не справилась, — коротко улыбнулась Ясмин. — Все будет хорошо. Но мне надо с ним говорить…
— А вот и он собственной персоной. Если что, я неподалеку…
Кардьян поклонился и увел Ласси в конюшню, свистнув на ходу мальчишкам-конюхам.
А на дорожке к дому показался Вальдер. Он спустился по широкой лестнице во двор и посмотрел в сторону Ясмин: молча и вопросительно. Кровь прилила к лицу, ещё не остывшему после жаркого солнца и поездке по зною. Она коротко выдохнула, приподняла подол простого деревенского платья и медленно пошла в его сторону.
Каждый шаг стоил немалых сил, точно она преодолевала сопротивление воды.
Она думала, он так и останется стоять отлитой из бронзы статуей, ожидая ее смирённого покаяния и возвращения. Но Вальдер вдруг пошел навстречу: медленно, неторопливо, шаг за шагом.
Ясмин это вдруг напомнило состязания воинов, когда каждый сходится, держа оружие наготове. Ведь они по-прежнему враги? И сейчас предстоит новая схватка…
Но когда она приостановилась в паре шагов, Вальдер сам подошел ближе, и вопреки ожиданиям на его лице не было гнева или ярости за то, что сбежала. В его сощуренных глазах она прочитала интерес.
— Рад, что с тобой все хорошо, — заговорил Вальдер, изучив ее наряд и лицо.
— Теперь — да.
В его глазах скользило что-то новое, и это снова сбивало с толку. Где же тот зверь, которого стоило ждать, затаился? Не такую встречу представляла Ясмин. Впрочем, он противник опытный и опасный.
Возле дома раздались звуки музыки. Ясмин нахмурилась и вгляделась в укрытую тенью веранду.
— Пойдем, покажу, — предложил Вальдер согнутую руку, и после колебания Ясмин все-таки с легкой дрожью приняла ее и позволила повести себя к дому. Ни о чем не думать! Он маг и может почувствовать всё…
— Ты пригласил музыкантов?
— Мне надо было чем-то себя занять, пока тебя не было.
— Не знала, что ты увлекаешься музыкой.
— Было немного… давно, в молодости, — хмыкнул он, не боясь говорить о своем возрасте.
Впрочем, вряд ли его хоть сколько-нибудь смущал возраст — по физической форме он даст фору многим, в этом Ясмин уже не раз убедилась лично.
Музыканты, сидящие во дворе в тени от дома, увидели Ясмин и приветственно поклонились, а потом снова вернулись к музыке.
Это было так странно. Слушать прекрасную неторопливую мелодию, полную изящества и пронзительной грусти, и при этом держать за руку мужчину, который заставил испытывать такие сложные чувства, такую ненависть и такую невыносимую зависимость. Который почти подчинил себе и даже заставил поверить в ту туманную лестницу… Что было сейчас? Ненависть и ярость ушли после разговоров с Нидейлой, и больше не хотелось Вальдера проклинать, желая ему смерти. Но и сдаваться ему на милость — тоже. Больше она не повторит ошибок, ведь всё это было не просто так.