то было для него просто толчком. Воин обернулся — и стало страшно.
«Боги, Ао и Теа, помогите! Может, я не права, но сделала все, чтобы спасти невинных и подарить им свободу!», — горячо зашептали губы, а пальцы привычно уже сжались на рукояти. Ясмин готовилась биться на смерть. И даже воин на миг замер, похоже, увидев это в её горящих и отражающих огонь глазах. Черное хорошо отражает. Пусть видит и боится этого пламени, которое сейчас жгло легкие, клубилось черным дымом и путалось в волосах! Ясмин сделала шаг вперед, тряхнув распущенными кудрями и замечая краем глаза, как уступают преимущество ее люди.
Как же дико захотелось увидеть Риана, ещё хоть раз перед тем, как они проиграют. Пожалуйста, боги. Она так долго отрицала свою тягу к нему, так долго закрывала глаза на то, что чувствовала внутри. И сейчас Риан остался её последним желанием и последней отчаянной надеждой. Вспомнилась ласковое тепло его рук и губ, дрожь по позвоночнику от одного касания и целая вселенная в глубине всё понимающих глаз… Если слышал её тоску и боль прежде, приходил на её зов, может ли почувствовать сейчас, сквозь клубы дыма, огонь и чужую боль?!
Вальдер не мог остановить огонь, но сейчас запросто мог подчинить себе, одного за другим, самых опасных. Он ухватил уже Кардьяна за грудки, как вдруг послышалось далекое улюлюканье.
Ясмин бросила взгляд на поля срубленного тростника и не поверила своим глазам: оттуда хаотичной волной спускались к дому захваченные Вальдером мятежники. Пламя заволакивало всю картину, но в густых клубах дыма Ясмин обрывочно видела идущих наперекор людей. И они были свободны, без кандалов!
Возле пылающих стан ангара носились обезумевшие псы, лаяли на врагов, но не могли броситься на мятежников: во весь опор мчался к битве знакомый силуэт всадника. Риан! Он пришпорил коня, издал гортанный крик — и несколько десятков мятежников влились в яростный бой. Он услышал её!
Ясмин чуть не бросилась к Риану с радостным криком, но тот уже ввязался в сражение. Он пришел! Пришел ей на помощь, зная, когда та понадобится. Кто-то снова пытался схватить её в дыму, но она чудом выкрутилась и отскочила. Кардьян скинул Ирту, которая повисла на нем кошкой, и даже отбросил на землю. Пригрозил клинком.
Ясмин резко обернулась и увидела Вальдера, который замахнулся на Элсина. И набросилась с мачете на него так, что Вальдер только в последний миг отбил ее лезвие. Зря, ох зря! Воодушевленная Рианом и сумасшедшим азартом боя, Ясмин и сама возомнила себя воином!
Вальдер запросто перехватил ее перед собой, прижал к горлу запачканный кровью меч, который притащили ему из дома. Кто-то из женщин визжал, бросаясь на захватчиков, но дым заволок двор так, что стало ничего не видно.
Вальдер удерживал Ясмин в руках, уже привычно, хорошо зная, как она будет дергаться и что делать. От него пахло потом и дымом, кровью и смертью.
— Убьешь меня или подчинишь магией — уже ничего не изменишь! — выдохнула Ясмин, замерев и чувствуя, как в горле сумасшедше колотится сердце. — Ты больше здесь не хозяин. Можете нагнать сюда своих, но вы так и останетесь здесь врагами, слышишь?!
— Слышу. И вижу. — Он вдруг склонился к ней и вдохнул аромат ее волос, а другой рукой коснулся живота. — Знаешь… — заговорил он срывающимся шепотом ей на ухо, глядя на царящее безумие. — Сейчас вдруг захотелось вспомнить былое, влезть в бой по-честному — быть может, даже погибнуть, сражаясь.
Он издал тихий смешок, коснувшись губами края ее уха. И снова страх и холод от такого близкого соседства с его силой. Вспомнилась ночь, когда она обещала убить спящего. Может, он об этом и мечтал, и недавний разговор за столом — скрытое сожаление, что Риан оставил его в живых! И тот взгляд, когда он перехватил ночью ее руку с ножом и направил в свою грудь…
Ясмин вдруг взяла его руку и сжала от невыносимых эмоций, будто испытала его чувства и раздрай на себе. Желание доказать всем свою силу… и дикое, глубоко спрятанное желание себя же уничтожить. И это будто давний, точащий душу демон заявил о себе, заполнил все своей чернотой, оскалил радостно зубы. Несущий смерть сам желает испытать ее на себе! Так часто сталкивался с ней, что заразился лихорадкой страсти, борьбы между жизнью и смертью.
Эта жажда заставляла раз за разом ходить по грани, чувствовать себя живым — каждый миг, каждый час! Испытывать страсть, боль, ярость, радость, ненависть и любовь… Все — лишь бы не смерть, не равнодушие.
— Я не желаю твоей смерти, — едва слышным сквозь крики голосом отозвалась Ясмин. — Я теперь знаю, что такое жизнь, — пронзительно и мелодично, отчаянно пытаясь стать громче демона.
Его демона или… её собственного? Может, Вальдер и правда лишь сыграл эту роль, отразил её ложные убеждения? То, что она недостойна любви. То, что она должна всеми силами стараться, чтобы заслужить хотя бы хорошее отношение. Но Ясмин уже осознала свою боль, это всё ложь, и больше эти силы не властны над ней. Мир уже изменился, стоило лишь осознать. Взглянуть на всё со стороны. И вмиг теплое чувства единства с чем-то большим затопило душу, окутало спокойствием и силой.
— Стойте! Хватит, — рявкнул Вальдер своим, еще удерживая Ясмин возле себя.
Он встретил взглядом Риана в клубах дыма, замершего напротив. Тот давно спешился и вёл за собой десяток своих к Вальдеру, отчаянно сражаясь с теми, кто пытался помешать: прямо перед ней ранил мачете одного из чужаков. Он не убийца, но может им стать, если придётся!
Ясмин даже восхитилась от той ярости, которую увидела в его жгучих черных глазах, невольно подалась вперед всем телом — она уже знала его силу, знала и принимала её, как родную. Его огонь сжигал и не ранил, и лучше гореть в ярком пламени, чем снова тонуть в дурмане!
— Хватит, — повернулся Вальдер к рабочим, которые отбивались от Ирты, и к своим, которые отгоняли прочь остальных служанок, которые вместе со своими мужьями рвались в бой. — Остановите это безумие. Я говорил, что никогда не сражался с женщинами и не хочу начинать!
— Ты начал это сам, когда пришел сюда с оружием, — сказал Риан, глубоко дыша и держа в руках мачете. Но и близко не подходил: видел, что Вальдер и впрямь может причинить Ясмин боль — ей одной.
— Я не желал вам зла.
— Но ты его причинил. Отпусти Ясмин — она больше не в твоей власти.
Вальдер прижал её к себе сильнее, так крепко, будто хотел вобрать в себя, напитаться ее силой. Тем, чего ему самому не доставало. Второй рукой он дернул, заставив меч дрогнуть, повернул лезвие к противникам, но вдруг издал смешок и выпустил Ясмин из захвата.
Ямин тут же обернулась к нему, вгляделась в потемневшие глаза — уже не цвета листвы после дождя, а глубокие, мрачные, с расширенными до предела зрачками. Он смотрел на Риана так, словно видел того насквозь. И показалось на миг, что сейчас он само воплощение бога Ао — мужская ипостась бога смерти, разрушения и хаоса. Не той, что создает, а той, что находится в вечной борьбе…
Риан ни на миг не отвел глаз. Рядом по-прежнему кипел бой, но все это стало неважным, потому что настоящее сражение происходило здесь и на каком-то ином уровне… Закручивался в спираль весь мир, сжимался до водоворота противоборствующих сил, сила магии было так мощна, что хотелось любой ценой остановить это безумие, пока они не уничтожат все вокруг.
Пока Вальдер не утащит их за собой в бездну!
«Велика Теа, помоги же!» Ясмин беззвучно кричала, чувствуя, как скручивает силой нутро, сжала руками лицо и вдруг нашла силы сделать глубокий, идущий откуда-то из самого неба вздох.
И быстро обернулась к Вальдеру, встала у него на пути. Заполнила собой все. Что-то было в их связи не так, что только раздувало боль, он не умел давать, только забирал, утягивал за собой… Ямин заговорила, медленно подойдя ближе, чувствуя особую силу в каждом своем слове, в каждом дрожании голоса, в каждом изданном звуке, будто не было больше ничего: ни пламени, ни смертей, ни боя, только она и он: отражение её прошлого.
— У тебя есть другой выход. И это не я, — тихо и нараспев, только для него. — Он внутри. Ты живой, возвращайся к жизни. Или погибай, если хочешь — и начинай все заново!
Вальдер смотрел на неё приближения, держа в опущенной руке клинок, стоял прямо и будто чуть покачнулся навстречу. Но вдруг улыбнулся, глядя ей в глаза… и видение тьмы, окруженной пляшущими отсветами пожара, пропало. Может, ей это привиделось, может, он лишь внушил ей всё это! Кто теперь поймет?! Он маг, провоцирующий и вволю играющий чувствами людей, он живёт ими. И правдой ли были это его боль и желание смерти или снова игра? Теперь не понять…
Никогда не понять!
И Ясмин сделала шаг назад, точно вырываясь из водоворота, который затягивает за собой. Оранжевое солнце пробилось сквозь клубы дыма и осветило двор, прошлось лучами по жуткой картине кровавой схватки.
Ещё шаг — и наконец тёплые руки Риана, обхватившие под грудью.
— Спасибо… что снова спас, — едва слышно произнесла Ясмин.
— Твой пожар был виден издалека… — выдох Риана пощектал шею. — И потом… помнишь, у меня свой долг перед пленными, и сейчас было самое время.
Он выпустил её из объятий и крепче взялся за рукоять мачете, который так и не выпустил из рук.
До последнего не верилось, что Вальдер отступится. Что и правда остановит смертоубийство, отзовет своих псов… Его дело проиграно, но позволит ли его гордость признаться в этом?! Или он снова придумает что-то, чтобы перехитрить и обыграть всех?
Но Вальдер отбросил в сторону меч и разжал кулаки, расслабив ладони. Асенард подошел к хозяину, чуть прихрамывая и оглядывая собравшихся с оружием и острыми инструментами южан. К Вальдеру подошла и Ирта, взглянувшая на Ясмин отчаянно, будто хотела показать, что пойдёт до конца. Что ж, так даже лучше.
Бой стих. Догорал, потрескивая, абмар, исходя в небо черным дымом, горьким и сладким запахом полыхающего тростника. Кардьян и сам безумец, если позволил Ясмин сотворить это. Но раз позволил, значит и он, и остальные решились на этот шаг. Рискнуть всем, чтобы остоять свою свободу.