– Нет, я не гулял с детьми. Я генерал армии, а не няня, – ответил мрачно Скарсгард, сверкая негодующим взглядом.
Он жарко дышал, как паровоз, бешено мчащийся во тьме и сшибающий всё на пути. Но вдруг притормозивший. Услышавший меня…
– Ты – замена им отца и матери, Георг. И после всего случившегося ты нужен им даже больше, чем был нужен отец в мирные времена, это я тебе точно говорю!
– Откуда ты это знаешь, Света? Проклятье, вообще, почему мы перешли на “ты”?! Это так вульгарно!
А мне нравится. Кажется, только с переходом на “ты” его драконья светлость стала меня замечать! Похоже, я сегодня ему все шаблоны порвала? Бедненький.
– Ты ни с кем вот так, просто, не общался? – улыбнулась я. – Только “выкаешь”?
– С женщинами нет, не положено, – резко ответил Георг. – Вернём, как было! С чего ВЫ взяли, что разбираетесь в детях, Светлана?!
Скарсгард тут же поморщился от произнесённой фразы. И это его “вы” после достаточно откровенной перепалки, и после моего “дурак”, с которым он, кажется, согласился, резало слух. Не только мне, но и ему, похоже.
– Нет, как было, не вернуть, – произнёс он с сожалением.
– Не вернуть, – согласилась я.
Я обречённо помотала головой. Мы определённо сблизились. Я сама, чёрт возьми, нас сблизила! Только зачем, Светка, ведь это так опасно… 31
– Света, – строго сказал Георг, – на вопрос ответь. Откуда такие познания о детях?
Генерал поднял лежащий у стены стул и поставил его к столу, приглашая меня жестом присесть.
Жест был вполне мирный, и я села.
– В прошлой жизни я была учительницей музыки у детей, – я поправив подол и волосы, выбившиеся из-под шапочки. – У нас была элитная школа, все дети в консерваторию поступали. Чтобы ты понимал, Георг, мало кто из детишек идёт учиться в музыкальную школу по своему искреннему желанию, всех приводят амбициозные родители. А кто из детей пришёл сам, тот уже через полгода понимает, что нужно много работать, и всё, свет в их глазах тухнет.
Генерал обошёл большой письменный стол и опустился на стул, словно отгородился от меня. Сидел мрачный, взъёрошенный и стискивал желваки.
Я продолжила:
– Родители заставляют учиться, и никто не слушает самих детей, никто не говорит с ними, как с равными, у взрослых свои дела, работа, свои головные боли. А у меня детей не было, и я вся была в своих учениках. Я разговаривала с ними, интересовалась ими, как людьми, я дружила с ними, разделяла их проблемы. Мои коллеги не понимали, почему ко мне сбегаются все ученики школы, все хотят перевестись ко мне. Ответ был прост: я с ними разговаривала. Попробуй и ты поговорить со своими воспитанниками… Расскажи им о себе, о своих проблемах, спроси у них про их дела. А потом придумайте вместе, как пойдёте за мороженым.
– За мороженым? – приподнял бровь генерал.
– Это лакомство, которое любят дети. В твоём мире это может быть… э-э… даже не знаю, что. Спроси у детей, они тебе скажут!
Скарсгард слушал меня внимательно. Его взгляд ни на минуту не отрывался от моего лица.
А я вспомнила своих деток и загрустила. Ведь все они мне были очень близки.
– Я хочу, чтобы ты поговорила с ней, с Лилианой, – произнёс генерал.
– Ты должен поговорить с ней сам, она от тебя этого ждёт, – покачала я головой.
– Понятия не имею, о чём. О чём говорить с девочкой… – признался Георг.
– Но ты должен.
– Ладно, – кивнул он, откинувшись на спинку стула, и тяжело вздохнул. – Я поговорю.
Генерал продолжал глядеть на меня, не отрываясь. Его взгляд был изучающим, он будто рассматривал меня под новым углом. Не просто, как инкубатор для его детей, случайно отхватившую родовую магию, но и… как личность.
Стало неловко, и я поправила прядь, упавшую на лицо. Заволновалась. Всё внутри твердило: надо ловить момент, пока меня слушают! Это шанс выбить себе хорошие условия!
– А что насчёт меня? – проговорила я с небольшим волнением.
– А что насчёт тебя? – в голосе мужчины снова послышалась непоколебимая власть.
– Я хочу рассчитывать на свободу, – произнесла я осторожно.
– Этого не будет, Света. Ты моя.
Георг приблизился в одно мгновение, вновь поднял меня со стула и жадно прижал к себе, к своему мощному торсу. Его пальцы коснулись щеки, и меня словно ударило током. Я вздрогнула, осознавая, что он может снова прислонить меня к холодной стене, или к полу, или растянуть на столе, и я ничего не смогу с этим сделать. Я вся в его власти.
– Не бойся, Светочка, дорогая, – хрипло проговорил он. – Я не возьму тебя, пока ты сама не захочешь. Это право ты себе сегодня отвоевала.
Мужчина был очень близко, осторожно гладил мою шею, ласкал за ухом так, что приятные мурашки толпой бежали по коже. Я видела строгую линию его губ, которые были так близко, но не касались меня. Меня снова с головой окутал аромат лимона и хвои, и я вспомнила наш поцелуй на свадьбе. Настойчивый, но нежный, с миллионами искр. Я чувствовала бешеное биение мужского сердца под своими ладонями. Георг не злодей, нет, он чертовски чувственный и страстный мужчина. Но, проклятие, как же всё неправильно! Я не должна быть на чужом месте, в чужом теле. Он не должен желать меня лишь потому, что во мне его магия!
– А если я никогда не захочу близости? – прошептала я.
– Когда ты перечишь мне, я хочу просто трахнуть тебя и забыть обо всех, только что данных обещаниях, Светочка, – мучительно тяжёло проговорил он. – Имей в виду, дорогая моя, больше не спорь…
Хотела сказать, что это наглый шантаж, но вдруг тишину прервали лай собак и крик. Детский. Эдварда…
32
Сердце подпрыгнуло к самому горлу. Я ведь знала, что мальчик неизлечимо болен, и каждый его чих вызывал невольную дрожь.
Собаки жалобно заскулили, а вот Эдвард больше не кричал. И от этого делалось страшнее страшного.
Мы с Георгом столкнулись в дверях. Генерал неожиданно понял, что я тоже собираюсь идти проверить Эдварда и приказал:
– Будь здесь!
– Ещё чего! – Я не остановилась на пороге и побежала вслед за генералом.
– Света, р-р! – прошипел он на ходу.
Но не остановился и не помешал мне идти рядом – времени не было.
Мы выбежали в коридор и увидели на лестнице собак и госпожу Фридрихсон. Приблизившись, за их спинами я рассмотрела голубой камзольчик. На ступеньках лежал маленький принц. Он был в сознании, только бледный и заплаканный. Мальчик потирал коленку с порванной штаниной, на которой было небольшое пятно крови.
Я вперёд Георга бросилась к нему и, обняв его голову, начала жалеть. Мальчик потёрся об меня, ища утешения. Бедный малыш, он так нуждался в маме.
– Что произошло, дорогой? – Георг опустился к нему, рванул штанину, чтобы посмотреть рану.
Эдвард запротестовал, попытался забрать свою ножку, но генерал не позволил. Когда мы увидели на ноге лишь слегка ободранную коленку, то синхронно с Георгом выдохнули.
На сердце отлегло.
– Лилиана! – выкрикнул Эдвард. – Снова толкнула меня, р-р-р!
Генерал участливо взял мальчика за плечо:
– Я разберусь с Лилианой. А с ногой ничего серьёзного, царапина. Пройдёт, малыш.
– Не трогайте меня! – прорычал принц, дёрнув плечом.
Мальчик был похож на огрызающегося зверька.
– Мне ваша помощь не нужна! Я не маленький! – всё это адресовалось Георгу.
И генерал поднялся на ноги совсем растерянный. Вроде, хотел как лучше, а получалось у него, очевидно, как всегда.
Я покачала головой от досады. Ни с одним из детей у него не складывается.
– Госпожа Фридрихсон, отведите принца переодеться и мэтра Бенедикта пригласите перевязать колено!
– Слушаюсь, ваша светлость, сейчас отведу принца в его комнату, – поклонилась управляющая.
Я стала помогать мальчику подняться. Руки так и чесались излечить маленькую ранку на ноге – я бы смогла, я точно знаю! Помню, какой силой обладала моя целительная магия. Но теперь на мне оковы… Интересно, когда мне можно будет вновь “поколдовать”?
– Лилиана! – гневно прорычал Скарсгард, поглядев на первый этаж через перила. – Где вы, ваше высочество?! Ну-ка идите сюда!
Я поглядела вниз.
Там, виновато прижимая ладони к груди, стояла принцесса. Далеко не ушла. Видимо, испугалась.
– Я случайно, – проговорила она.
– Вы всё время задираете брата, он болен, любое падение может обернуться смертью! Пора с этим кончать! Идите сюда, я сказал! – Георг был непоколебим.
Девушка испуганно сжалась, но подниматься не торопилась.
В этот раз мне действительно верилось, что она случайно: вылетела из кабинета генерала в расстроенных чувствах, а там Эдвард на лестнице, возможно с собаками играл – вот и столкнулись.
Я подошла к Георгу.
– Остыньте, лорд, – легонько толкнула его локтём в бок.
Скарсгард поглядел на меня с недоумением, словно забыл, что я тут нахожусь.
– Подойди сюда, – отозвала его в сторону.
Мужчина поправил мундир и подошёл ко мне. Мы встали за углом.
– Что ты хотела?
– Вот оно! – прошептала я и получила взгляд ещё большего непонимания. – Да, Георг, блин! Разве же ты не видишь?! Вот, из-за чего всё происходит! Ты с Эдвардом носишься, как курица с яйцом! “Дорогой”, “малыш”! Но Лилиане нужно не меньше внимания и ласковых слов! Она ревнует. Сейчас ты должен не ругать её, а пригласить погулять, поболтать! Давай!
– Какой болтать? Я уже опаздываю на совещание из-за ваших разборок с супом, между прочим!
– Ты потеряешь девочку навсегда, если не разрешишь эту ситуацию сейчас.
Георг тяжело вздохнул. Последовало несколько мгновений тишины, слышалось лишь причитание госпожи Фридрихсон, которая вела хромающего Эдварда по коридору.
– Понял я. Понял! – проворчал Георг. – И хватит так смотреть… – генерал взял меня за руку и повёл вниз, доставая из кармана переговорный артефакт: – Соедини с приёмной штаба.
Я отчаялась. Сомневалась, что он хоть что-то понял, и подумала: ну всё, сейчас запрёт меня снова в спальне, проигнорирует Лилиану и отправится на своё совещание!