Кажется, у нас намечается настоящий пикник!
– Надеюсь, с этим запасом ты дотянешь до ужина. Пошли, – мужчина взял меня за руку и повёл обратно в холл.
Парадные двери были открыты настежь, и Карл с мэтром Бенедиктом выводили на улицу детей. На принцессе была короткая белая шубка, а на принце – строгое пальто чуть пониже спины. Карл был в лёгком плаще, как и Бенедикт. И лишь я среди всех казалась неповоротливой снежной королевой в мехах до пола.
У крыльца уже стоял чёрный лакированный экипаж с гербом золотого дракона на дверце. Карета по виду была огромной, словно автобус: с большими колёсами и просторным салоном.
Георг разместил детей на широком диване, каждого у окошка, а Карлу велел сесть посередине между ними. Меня его светлость усадил на диван, стоящий напротив, и сам сел рядом, взяв мою руку себе на колени. Мэтр Бенедикт сел по другую сторону от Георга.
– Поехали! – приказал Скарсгард возничему через небольшое окно впереди.
– Гав-гав! – раздался собачий лай.
– Сидите дома, там холодно! – выкрикнул Георг.
– У них же мех длинный! – сказала я. – Давай возьмём с собой?
Собачки жалобно смотрели на нас, им очень хотелось погулять, побыть с хозяином – я это чувствовала.
Карл бросил на меня негодующий взгляд. Ах, да, женщины в этом мире не имеют права слова, я не должна была подавать голос, какой ужас! И как же мне переучить мужчин в этом мире, чтобы они начали общаться с женщиной на равных?
– У-у-у! – заскулил рыжий Парсиваль.
Лаванда легла на землю и сделала жалостливые глаза, как будто сейчас заплачет.
Сердце не выдержало:
– Георг, ну, пожалуйста, давай возьмём!
– Останови! – приказал генерал возничему и открыл дверь кареты.
Парсиваль и Лаванда влетели внутрь, словно вихри, и принялись лизать мне руки и благодарно тыкаться носом в Георга. Эдвард тоже потянулся к собакам, и они его тоже принялись ласкать. Мальчик счастливо улыбался, обнимая за шею Лаванду, и та осторожно положила голову ему на колени. Мне стало так хорошо на душе от этой картины, на сердце потеплело.
Георг вновь приказал ехать, и карета размеренно закачалась на рессорах.
Карл хмыкнул, недовольный тем, что генерал потакает жене, но Георг не отреагировал на его возмущение, вместе со мной поглаживая собак.
Я поймала на себе взгляд Лилианы. Она глядела на меня… кхм… кажется, она глядела на меня с восхищением! Ещё бы, ведь генерал удовлетворил мою просьбу!
Может, всё-таки я смогу с ним договориться? 35
Пейзажи за окном быстро переменились. Больше не было тёплого парка Милтона, вместо него открылись серые просторы холмов, над которыми нависли свинцовые облака, лижущие верхушки единичных елей. Потом деревья вовсе пропали, а вместо серых холмов появились белые поля. Снег. Неужели бесплодные ледяные края так близко к Милтону, моему теперешнему дому?
Пока страшно было называть дворец генерала Скарсгарда своим домом, и я помнила, что собиралась его покинуть, но за то малое время, что я провела здесь, я начинала привыкать. Мне нравились строгое убранство дворца и его тёплый уют, моя спальня и та небольшая вкусно пахнущая кухонька, которую я сегодня видела. Волшебно зелёные лужайки парка. Милтон особенно ценился мною сейчас, когда я видела вокруг бесплодный край. Но мне было хорошо и весело в окружении детей, собак, улёгшихся у ног, и Георга, державшего мою руку.
В голове крутилась неприкаянная мысль, что надо бы забрать свою конечность, но было слишком хорошо, тепло и надёжно чувствовать рядом сильного мужчину.
Удивительно, но дети, жадно вглядывающиеся в пейзажи за окном, всю дорогу молчали. Лилиана, понятное дело, не могла говорить, пока не говорили с ней, а Эдвард… Он поглядывал на Георга враждебно и болтать не спешил.
– Почти приехали, – произнёс Георг.
Эдвард во все глаза начал глядеть в окно, словно выискивая озеро.
– Отсюда будет не видно. Нужно подойти, – сказал Георг.
Через минуту карета остановилась, и генерал вышел первым, помогая выбраться остальным. Сперва Бенедикту, затем Эдварду. Карл вышел сам. Георг подал руку нам, женщинам. Кто бы сомневался, что наша очередь будет последней. Я жестом предложила Лилиане пойти вперёд, и Георг помог ей сойти со ступенек, а затем подхватил меня на руки и поставил на… я хотела сказать на землю, но под ногами захрустел снег.
– Пойдёмте за мной! – скомандовал генерал. – Карл, возьми корзинку из экипажа!
Георг взял меня и Лилиану за руки и повёл в одном лишь ему известном направлении, в сторону заснеженных валунов. Собаки с деловым видом помчались вперёд, и принц – с ними, держась за поводок Парсиваля.
– Осторожнее, Эдвард! – крикнул Георг.
– Я не маленький! – отозвался мальчик.
Мы перебрались через завал льда и камней, выйдя к снежному полю, и через пару минут перед нами открылся невероятный вид: бирюзовое зеркало воды простиралось среди снега и скал. Я такого яркого цвета в жизни не видела!
Мы приближались к озеру по пологому снежному берегу, и я не могла оторвать взгляд от причудливых ледяных изваяний, вырисовывающихся в толще воды. Казалось, там затонул целый хрустальный город, но рассмотреть было трудно – слишком глубоко.
– Ну вот, солнца нет! – фыркнул Эдвард, завалившись на Парсиваля, который прилёг на снег.
– Сейчас всё будет, – сказал Георг и, выпустив нас с Лилианой, подошёл к кромке воды и вытянул вперёд одну руку.
Стояла гробовая тишина.
– Георг единственный маг тьмы, который подчинил себе стихию света. Прикройте глаза, леди, сейчас будет ярко, – сказал нам Карл.
И вдруг всё вокруг озарилось вспышкой свечения, словно над холмами взошло солнце. Ледовые скульптуры, лежащие вокруг озера, засияли миллионом искр, переливаясь всеми гранями. Части их, уходящие в глубину, подсветили толщу воды, и озеро, озарённое сиянием глыб льда, действительно стало хрустальным!
– Оно светится! Светится! – восторженно закричал Эдвард. – Дядя, Георг, почему ты не приводил нас сюда раньше?
Генерал пожал плечами.
– Не думал, что это будет интересно. Тебе понравилось?
– Очень!
– А тебе, Лилиана?
– Я в восторге! – проговорила она, хлопая в ладоши.
Лицо девочки озарилось счастливой улыбкой. Я не думала, что она умеет улыбаться! И такая она сразу стала милая и красивая девочка. Ещё совсем-совсем ребёнок.
– А тебе, дорогая моя? – подойдя, проговорил Георг и привлёк к себе за талию.
– Никогда не видела ничего подобного, – призналась я, напрягаясь при прикосновении.
Мне нельзя быть его парой, нельзя принимать ласку. Но почему так хочется?
– Даже я удивлён, а я немало видел, Георг! – восторженно воскликнул Карл.
Дети бродили по берегу, исследуя искрящуюся красоту, поднимали льдинки, бросали в воду. Карл, как большой мальчишка, поднимал огромные осколки льда и закидывал подальше, чтобы рассмешить детей хрустальными брызгами.
Пошёл мелкий снежок, ложась крупой на мех моего воротника и плечи Георга. Мы синхронно отряхнули друг друга.
В объятиях мужчины было очень тепло и уютно, и мысли об освобождении бессовестно покинули меня. Вечность пробыла бы так.
– Ты не замёрзла? – спросил он.
– Нет, – усмехнулась я. – Ты нарядил меня, как на северный полюс.
– Не знаю где это, но судя по твоему тону, там очень холодно, – пророкотал Георг, обняв меня крепче.
– Очень-очень! – посмеялась я.
Мне стало неловко от нашего уединения.
– Карл хорошо ладит с детьми, – сказала я, отвлекая внимание Скарсгарда.
– Да. Мне, к сожалению, этого не дано, – с горечью заявил генерал. – Только солдатами хорошо командую.
– Но это ты привёз их сюда, и смотри, как им понравилось. Значит, что-то тебе всё-таки дано.
– Ну, это ты насчёт прогулки подсказала.
– Ладно, хочешь я тебе сейчас ещё один классный секрет выдам, от которого дети будут в восторге? Только разведи костёр, ты обещал, – я обвела взглядом заснеженные камни, на которых не росло ни кустика, и многозначительно поглядела на Георга.
36
Георгу определённо понравилось, как я на него гляжу. Он заговорщицки улыбнулся, хмыкнул и подошёл к груде камней, смахнув с них снег ладонью. Весь вид мужчины был знающим и хозяйственным, и мне это очень нравилось.
– Тебе какой костёр? Большой? – проговорил Георг, под его руками появились языки пламени, прямо на камнях.
Валуны быстро раскалились до красна, и снег вокруг мгновенной потемнел. Языки пламени заплясали в сумасшедшем танце, и стало очень жарко.
– Ого-го! – воскликнула я.
Я знала, что Георг сильный маг и видела, как он заставил искриться ярким светом лёд, но всё-таки танцующие на голых камнях языки пламени удивили меня.
– Огоньку можно и поменьше, – сказала я. – Достаточно небольшой костерок, главное, чтобы не потух.
– Не потухнет, – заверил мужчина со всей серьёзностью.
– Неси корзинку! – улыбнулась я.
– Когда ты так улыбаешься, мне всё тяжелее дождаться ночи.
– Ночи?
– Ночи, Света. Ночью ты станешь моей.
Скарсгард ушёл за корзинкой, а я повернулась к огню. Щёки заливало краской. Я это что же, флиртую, что ли? Так же нельзя!
– А что вы будете делать, леди Каролайн? – подбежал Эдвард.
Чужое имя резануло слух, и я поморщилась, но постаралась не подавать виду. Тем более, что мэтр Бенедикт тоже подошёл к нам и начал ругаться:
– Не бегайте, ваше высочество, вам нельзя!
– Нельзя-нельзя… ничего нельзя… – проворчал принц.
– Эдвард, ты должен слушаться мэтра, – проговорил Георг, возвращаясь с корзиной. – Ты Наследник, должен думать не только о себе.
Мальчик опустил голову и нахохлился.
Понятно, что у них не ладится: Георг учит парня быть принцем, а парень хочет побыть просто беспечным ребёнком.
– Он ещё мал, Георг, – я приобнял мальчика за плечи, и тот ласково ко мне прижался. – Пусть не слушается, ведь это часть взросления.
– Это часть безопасности. А ещё, Эдвард, ты мужчина, давай-ка помоги мне позаботиться о женщинах. Доставай всё из корзинки.