Я подхожу ближе и присаживаюсь рядышком на землю, чтобы побыть с ней вместе. Тренеры понимают меня и молча покидают конюшню, оставляя нас одних.
– Кто так мог поступить с тобой? – Она смирно лежала на земле и смотрела куда-то вдаль. Совсем грустная, будто сама готова расплакаться. А я чувствовала, как слезы скапливаются в уголках глаз, но сдерживала себя, как могла. Положила ее голову себе на колени и поглаживала, передавая через прикосновения всю мою симпатию к ней и искреннюю заботу. Мы всего ничего вместе, буквально неделю, но этого хватило, чтобы установить связь между нами, какая была и с Матильдой.
Та была такой же блаженной, радостной, всегда слушалась, хоть и пыталась поначалу пару раз скинуть меня со своей спины. Теперь это уже казалось смешным, но тогда я страшно боялась свою же лошадь, думая, что она хочет таким образом от меня избавиться. Однако стоило мне доказать ей, как мне важно, чтобы мы подружились, Матильда остыла и оказалась самой ласковой на свете.
– Я обязательно найду того, кто это сделал с тобой, – наклонившись, я поцеловала ее возле уха, продолжая дарить тепло.
Позади раздался скрип двери, я автоматически повернула голову в сторону звука и увидела Гордея, который выглядел веселым для того, кто встает рано утром. Хотя, зная его, он ловит кайф от общения с лошадьми, так что неудивительно.
Завидев меня сидящей на холодной земле, он подбежал ко мне, думая, что возможно со мной что-то случилось, но после увидел, как я приобнимаю Изабеллу. Он медленно опустился на корточки рядом, положив мне руку на плечо.
– Что с ней случилось?
– Не знаю. Никто не знает. Но она подвернула ногу, ушиб, – указываю головой на перевязанную эластичным бинтом ногу лошади.
– В каком смысле – «никто не знает»? У вас тут совсем не следят за ними, что ли? – Филатов резко встал и достал телефон из кармана жилета, что-то там выискивая.
– У нас здесь есть охранники. Но мало того, что никто не знает, как Изабелла оказалась за пределами конюшни, так еще ее потом нашли возле ворот. Ты понимаешь? Этот гад ее бросил одну, – стискиваю зубы. Меня перекосило от несправедливости к животному. Она-то здесь причем? Хоть бы вызвал ветеринара, прежде чем свалить.
Не дай бог я узнаю, кто это. Ему точно не жить.
– Сейчас разберемся. Жди меня здесь, – строго отчеканил парень и ненадолго вышел на улицу. Я не понимала, куда он пошел и что вообще задумал, но решила не доставать с вопросами, потому что меня больше волновало состояние Изабеллы.
– Хочешь сладенького?
Я увидела неподалеку стоящее ведро с чистыми и свежими яблоками, наполненное примерно наполовину. Аккуратно встала с места, отряхнула брюки и взяла несколько штучек, чтобы хоть как-то приободрить лошадь.
Она повернула голову в мою сторону. Увидев яблоки, немного приподнялась, чтобы ей было удобнее их съесть, и умяла сразу две штуки за милую душу. Хруст яблок разнесся по всей конюшне.
– Агата!
От испуга я подпрыгнула на месте.
Ну кто же так делает? Так и заикой можно стать.
Но каково было мое удивление, когда я увидела запыхавшегося Юлиана. Его волосы были взъерошены из-за бега, а сам он часто дышал, сглатывая. Он узнал о том, что произошло? Надеюсь сюда не забегут какие-нибудь журналисты.
– Ты… что случилось? Это правда? – Он быстро приближался ко мне, отчего я словно вросла в землю ногами. Но Третьяков опустился на колени перед лошадью, осматривая ее с головы до ног. Он обеими руками поглаживал гриву Изабеллы, будто причесывая, и прошелся по морде, уткнувшись в нее своим лицом.
– Ты не слишком близко к моей лошади?
– Не ревнуй. Мы с Изабеллой тоже отлично ладим, в принципе, как и со всеми лошадьми, которые здесь находятся. Ты же тоже уделяешь немало своего внимания моему мустангу.
– Какая на фиг ревность? Больно ты мне сдался, – буркнула я под нос, глядя на парня сверху вниз.
– А кто сказал, что я про себя? Я про Изабеллу, – он ухмыльнулся, уловив мой недовольный взгляд и только потом я поняла, что ляпнула до этого.
– Да ну тебя!
– Мы обязательно найдем того, кто это сделал. Обещаю! – Юлиан говорил вполне себе серьезно, чему пришел черед удивляться мне самой.
Я стояла и смотрела, как он нежно относится к моей лошади, и теперь поняла, что чувствовал Третьяков по отношению к Демону, когда видел меня вместе с ним.
– Обязательно разберемся. Гордей обещал тоже помочь. Никто не останется безнаказанным, – я нахмурилась, а после почувствовала на себе вопросительный взгляд Юлиана, который мгновенно поднялся с колен. И снова мне пришлось смотреть на него снизу. Вот как общаться с человеком нормально, когда он выше тебя ростом? Наверняка все еще видит во мне ребенка.
– Кстати, по поводу вчерашнего…
– Давай не будем об этом, хорошо? Твой брат говнюк, и все на этом. Я даже уже доказывать ничего не хочу.
– Я вообще-то про то, что мы так и не поговорили, как ты и хотела. Нас некрасиво прервали, – улыбка спала с его губ, а он сам подошел ко мне вплотную, заставляя меня ощущать неловкость и смущение. Что-то он слишком часто стал находится рядом.
– Скажи спасибо Лике, – пытаясь сохранять самообладание, хмыкнула я, с уверенностью смотря в голубые глаза.
– Даже имя запомнила. Она так тебя задела?
– Что ты несешь?
– Она ведь невеста Саши. Ты ведь это сразу поняла, верно? – Юлиан засунул руки в карманы брюк, желая услышать ответ.
Ну вот, он снова начал думать, что я, возможно, ревную Сашу и хочу с этим что-то сделать. Нам точно необходимо поскорее все разъяснить, потому что эта ситуация начала меня конкретно доставать. И пусть они уже сами разбираются между собой.
– Поняла. Они хорошо смотрятся вместе, так что желаю им только счастья и любви, – пусть в моих словах и проскользнул сарказм, но я правда желала им только всего наилучшего, лишь бы они поскорее исчезли их моей жизни снова.
Видеть Сашу было трудно, потому что мой мозг настолько активно протестовал желанию посильнее врезать ему и высказаться, показать ему, каким гадом он был. Мне даже стало жаль Лику, если она не знала всех этих подробностей.
– Ты правда так думаешь? Или говоришь, чтобы запутать меня? – его брови сходятся на переносице.
– Правда.
– У меня предложение. Как насчет того, чтобы встретиться сегодня вечером где-нибудь в парке и наконец обсудить все, что было между нами эти годы? Я вижу, как ты желаешь услышать все ответы на свои вопросы. Да и мне хочется послушать, что же ты мне расскажешь такого про Сашу, раз заикнулась о том, что все это время врал он, – Юлиан и правда был заинтересован в этом и показывал это всем своим видом.
Его взгляд прошелся по моему лицу, внимательно изучая, будто вообще никогда не видел. И понимаю, что он зацепился за мои губы, которые в этот момент были приоткрыты.
А когда сердцебиение участилось, от мыслей, что появились в моей голове, что, возможно, я и правда ему нравлюсь, то я покраснела. Третьяков это увидел и взял меня за подбородок, подтягивая к себе.
– Согласна?
– Да, – быстро ответила я и отошла на пару шагов назад, понимая, что неимоверно близко находилась к тому, кого всегда считала своим другом, не считая последних событий, которые ворвались в нашу дружбу.
Пока мы прожигали друг друга взглядами, в конюшню вернулся Гордей. Он был полон злости. Его глаза покраснели, а руки сжались в кулаки. Но только я хотела спросить, что ему удалось разузнать, как вдруг Филатов накинулся на Юлиана, который успевает в последний момент увернуться в сторону.
– Гордей! Что ты делаешь? – крикнула я ему, прикрывая рот ладонями от страха за Юлиана. Филатов вернулся к нему и вновь ударил, попав Третьякову в губу.
– Хватит! Что на тебя нашло? – Я на свой страх и риск подбежал сзади к Филатову, хватая его за руку. Он рвался вперед, замахиваясь вновь, но Юлиан сам потерял контроль, сжал крепко кулак и схватил Гордея за жилет, подтягивая к себе.
– Третьяков, Филатов! Быстро прекратили бойню! – внутрь ворвался Анатолий Дмитриевич. Следом за ним семенила маленькая девчушка, которой на вид было не больше пятнадцати. Она скромно глядела на нас, хлопая своими густыми ресницами.
– Это он! Его видели рядом с этой лошадью! – кричал Гордей, пытаясь высвободиться их стальной хватки. Но Юлиан не собирался так просто отпускать его, проводя языком по разбитой губе.
– Разошлись! А то оба будете дисквалифицированы из соревнований! – это заявление отрезвило их обоих, приводя в чувство. Они разошлись, с ненавистью поглядывая друг на друга.
Я конечно понимала, что они как соперники, навряд ли будут дружить вне соревнований, ведь конкуренция – штука хитрая, но не думала, что все настолько плохо.
Гордей старался держать со всеми нормальные отношения, даже несмотря на то, что им вместе предстоит оказаться на одной дорожке. Но с Юлианом у них не сложилось с самого начала.
– С чего ты взял, что это он? – спросил тренер, поглядывая на них обоих. Один был взлохмаченный от бега, другой с разбитой губой. Не очень веселая картина.
– Я попросил еще раз проверить камеры. Думал, может, хоть что-то смогу разглядеть, а там, – он указывает пальцем на Юлиана, – парень, похожий на него тащит за собой лошадь.
– Что? – я распахнула глаза и посмотрела на Третьякова. Его выражение лица никак не поменялось даже после обвинений.
– Мы тоже видели камеры, но там не видно лица из-за темноты, это мог быть кто угодно. У нас тут парней много, так что обвинять лишь Юлиана глупо, – Анатолий Дмитриевич будто защищал парня. Я не знала, верит ли он сам в свои слова, но точно понимала, что даже не общавшись столько лет нормально, я все еще знаю его и он точно не может быть способен на такое.
Юлиан так сильно удивился, когда только сюда влетел и сразу же помчался жалеть Изабеллу. Это не выглядело наиграно. Третьяков и правда переживал, беспокоился.
– Но…
– Все, хватит. Мы с этим уже разберемся самостоятельно, – тренер тяжело вздохнул, потирая переносицу пальцами и молча вышел из конюшни, крикнув мне напоследок: – Агата, приведи в порядок Юлиана и бери Демона. Если его хозяин не будет против. – Дверь захлопнулась, а я осталась наедине с этими двумя, надеясь, что они не поубивают друг друга после ухода тренера.