Гордей только цыкнул, выдернул свою руку из моих ладоней и грозно посмотрел на парня.
– Не советую с ним связываться. Если я узнаю, что это все же ты навредил лошади, то твоя спокойная жизнь закончится тут же, – недобро сверкнув глазами, Филатов сорвался с места и ушел.
Что вообще происходит? Какой-то сумбур с самого утра. Эти двое не могут что-то поделить, ругаются. Теперь и Гордей обвиняет Юлиана в том, чего возможно тот не совершал. Да, я тоже не уверена, но прямых доказательств у нас нет, кроме нечетких кадров видео.
– Я пойду.
– Нет, стоять, – хватаю его за запястье и веду в сторону амуничника, где у нас также есть небольшая медицинская аптечка на случай порезов и ушибов
Это уже вторая драка по счету, в которой участвовал непосредственно Юлиан. Все еще не могу привыкнуть к тому, что он стал более жестким, больше не доверяет всем подряд, а еще старается не заводить знакомств с теми, кто ему сразу не приглянулся.
Раньше Третьяков тоже тащился от Филатова. Мы вместе могли смотреть скачки у него дома и после каждой победы Гордея устраивали небольшой праздник, накрывая стол со всякими вкусняшками и газировкой. Сашка на это всегда только закатывал глаза, но открыто не насмехался над нашими непонятными тради- циями.
А потом Юлиана тоже переклинило. Раньше меня. То ли взыграла профессиональная гордость, то ли он просто вырос из всего этого и сам становился кумиром маленьких детей, которые так и мечтают покататься верхом на лошади.
Как же трудно с ними двумя.
Я достала с полки аптечку, открыла и увидела, что осталось немного перекиси и несколько пучков чистой ваты. Насильно посадила Юлиана на одинокий стол, который тут был для того, чтобы забираться на более высокие полки или снять со стены седло.
Медленно качнувшись, Юлиан, видимо, понял, что идти против меня нет смысла и смирно сидел, ожидая своей участи.
Я накапала перекиси и аккуратно обработала рану на губе. Пришлось потихоньку убирать засохшую кровь, чтобы подробнее разглядеть, настолько сильно ему досталось. С каждым нажимом на рану я дула на нее, чтобы парню было не сильно больно. Но Третьяков, казалось, вообще не чувствовал никакой боли, лишь сидел, отведя свой взгляд в угол помещения.
– Немного опухнет, поболит, но жить будешь, – сквозь тихое хихиканье произнесла я вслух, чтобы немного разрядить обстановку.
– Как думаешь, это правда был я?
– Странный вопрос. Мы когда в последний раз нормально общались, не напомнишь? – подняв бровь вверх, я вопросительно посмотрела на него.
– Прямо сейчас, – он пытался улыбнуться, но из-за того, что рана саднила, он только шикнул. Все-таки обычный человек. Я уж думала, он вообще боли не чувствует.
– Ну да, конечно. Может, все-таки расскажешь, что такого случилось, раз мы больше не друзья? – Я дунула на рану крайний раз и выкинула окровавленную ватку в мусорное ведро.
– Я влюбился.
– Что?
Его ответ заставил меня замереть на месте. Я не рискнула поднять на него глаза, понимая, что возможно речь идет обо мне. Как-то неловко было.
– Вечером встретимся, там все и узнаешь, цветочек. – Третьяков поднялся со стула и вышел из амуничника. Меня будто током пробило. Юлиан давно не называл меня так.
Я опускаю взгляд на свои ладони и вижу, как они трясутся. Почему? Почему я так реагирую на это? Это ведь просто глупое детское прозвище, которое мне дала Смолец. Третьяков его быстро подхватил и вместо полного имени – Агата – стал употреблять именно его, чем первое время очень сильно бесил. Я позволяла так называть меня только Аньке, ведь та придумала его совершенно спонтанно после нашего похода в поле. Но из уст Юлиана это звучало куда более приятно.
А сейчас… сейчас это звучало еще приятнее. На душе потеплело. Я будто стала чувствовать присутствие старого друга, того, с кем так долго делила горе и радость, испытывала весь спектр эмоций, которых не могла позволить себе будучи взрослой.
Он был тем, кто привел меня к скачкам, кто ради меня тоже начал заниматься, чтобы поддержать мое увлечение. Все это время он был рядом, поддерживал, заботился. Дарил мне полевые цветы, которыми я его била по голове за то, что обижает природу. Я вспомнила, как он прибегал ко мне вечерами, чтобы позвать полюбоваться закатами или вместе прокатиться на велосипеде до нашей речки, чтобы под конец дня залезть в теплую воду и побрызгаться друг на друга ради веселья.
Юлиан оставил за собой только приятные воспоминания. Но теперь мне предстоит понять, что же все-таки перечеркнуло все то, что мы пережили вместе. Как мы дошли до того, что мой единственный и лучший друг стал таким? Он растворился, будто мираж.
И что значит его это «влюбился»?
Неужели… он имел в виду, что я ему нравилась раньше? Мне казалось, что я четко разграничила наши отношения – дружеские, крепкие, как у брата и сестры.
Меня тогда вообще не интересовала детская влюбленность. И только ближе к пятнадцати я начала понимать, что мне впервые понравился какой-то парень среди всех, кого знала. И им был не Юлиан, который уже на автомате воспринимался как друг на всю жизнь.
Неужели причина в том… что он ревновал брата ко мне? Или наоборот?
Глава 13Честность
Из-за травмы Изабеллы и разбирательств с полицией, тренировки в этот день отменили. Допросили наверняка чуть ли не каждого, кто здесь часто бывал. Даже малышню. В особенности ту девчушку, которая заходила вместе с Анатолием Дмитриевичем в конюшню.
Она мне показалась знакомой, и только спустя пару часов разборок, пока нас не выпускали за пределы территории, я удобно устроилась под высоким и пышным деревом неподалеку, а потом вдруг вспомнила, где же я видела эту девочку.
Это Аделина – дочка моего тренера. Она редко появлялась на конюшне, так как не разделяла любовь отца к лошадям. Анатолий Дмитриевич вроде как был в разводе, так что девочке приходилось мотаться от одного родителя к другому, а по- этому она и ходила иногда вместе с тренером, так как он проводит на работе целый день с утра до вечера.
Она каждый раз оглядывалась назад, когда здесь сновали полицейские, пытаясь выяснить хоть что-нибудь. И каждый раз мы с ней сталкивались взглядами. У меня было чувство, будто она хочет что-то сказать, но молчит.
Изабелле требовалось восстанавливаться не менее двух недель, поэтому ей нужен был максимальный уход и забота с нашей стороны. Я собиралась приложить максимум своих усилий ради того, чтобы она поправилась как можно скорее. До соревнований оставалось три недели, и я просто обязана была подготовиться на все сто процентов.
Но что мне делать, если моя лошадь не могла тренироваться, а другую лошадь мне дать не могли из-за нехватки? Основных всадников у нас несколько человек, считая меня, остальные – ребятишки, которые просто для себя занимаются верховой ездой или же те, кто потом сменит нас через какое- то время.
Я тяжело вздохнула, откидывая голову назад и прикрывая глаза. У меня возникло огромное желание оказаться на какой-нибудь речке или просто в одиночестве посидеть в лесу, вслушаться в приятную тишину и наслаждаться окружением природы.
Но мой покой нарушил некто, решивший присесть рядом со мной. Я медленно открыла глаза и посмотрела вбок, заметив Гордея. Он откинулся спиной назад, выдыхая. Однако говорить ничего не стал.
– Ты просто так или извиниться? – я первая нарушила молчание.
– Извиниться за свое поведение. Не знаю, что на меня нашло.
– Не нужно сразу лезть на человека с кулаками. Можно было просто поговорить. – Я повернула голову и увидела по его лицу, насколько сильно он раскаивается в своих действиях.
– Да, ты права. Но я и правда подумал, что это он. На видео со спины точь-в-точь, как Третьяков.
– Дело серьезное. Доказательств нужно было больше. А ты стал пороть горячку, – негромко сказала я, подтолкнув его плечом. Филатов расплылся в улыбке.
– Прости. Просто я подумал, что это несправедливо по отношению к тебе.
– Ты беспокоился за меня? – я удивилась.
На вопрос парень отвечать не стал, закрывая глаза. А я не стала его дальше допытывать, чувствуя внутри себя, что мне приятен этот жест, хоть ему и правда не стоило махать кулаками.
Не знаю, что по поводу Юлиана, но он пообещал мне найти того, кто это сделал. И я надеюсь, что он сдержит это обещание, так как сейчас для меня нет ничего важнее, чем моя Изабелла, которая пострадала из-за какого-то идиота.
Полиция наконец стала отпускать людей после допроса. Многие уже вернулись к своим делам, а всадникам сказали приступать к тренировкам, которые никто не отменял.
Одна я осталась без скакуна, и мне стало грустно.
Взгляд переместился на Третьякова, который о чем-то болтает со своей компанией друзей. Среди них стоял Дёмин, бурно жестикулируя. Они будто ругались. Может, Юлиан понял, что это мог быть кто-то из своих?
Я встала на ноги, отряхивая одежду от песка. Спускаясь по горке вниз, остановилась возле забора, думая, стоит ли снова заводить разговор с Третьяковым о том, чтобы он мне уступил Демона на какое-то время, чтобы я не сидела эти дни просто так. Но увидела, как к компании подходит тренер и разгоняет их образовавшийся круг.
Что ж. Может, мы обсудим это сегодняшним вечером?
Но только я хотела пойти на поиски отца, как увидела, что ко мне побегает Аделина. Она выглядела какой-то испуганной. Девочка схватила меня за руку, отчего я почувствовала, как ее тоненькие пальцы дрожат.
– У тебя все хорошо? – прошептала я ей.
– Я… я кое-что видела.
– Ты видела, кто увел Изабеллу? – Она кротко кивнула. Я огляделась вокруг, чтобы удостовериться в том, что рядом нету никого. Взяла ее покрепче за ладонь и отвела в более укромное место, где нас точно не могли услышать.
– Рассказывай по порядку.
– Я вчера приехала к папе на несколько дней, пока мама со своим новым мужем строят дом. А мне вечером стало уже скучно сидеть дома. Папа вернулся поздно, уставший, и лег спать, а я захотела погулять. Ну и вышла на улицу. А куда идти, не знала. Решила пройтись мимо конюшни и, возможно, зря, – Аделина тряслась, продолжая оглядываться по сторонам. Я схватила ее аккуратно за плечи и закрыла собой, чтобы никто не видел, с кем я общаюсь.