Желание
– Что? Ты про Филатова, что ли?!
– Ты прекрасно знаешь о моих чувствах, но продолжаешь делать вид, что все как раньше, – Юлиан явно злился на то, что я весь вечер провела в обнимку с Гордеем, а после и танцевать с ним пошла.
– Кто тебе мешал пригласить меня на танец? Он или твоя тупая гордость? – сорвалось у меня с губ. Я даже не подумала, что вообще сказала.
– Гордость? Агата, ты сама попросила дать тебе время подумать. Я жду, не давлю тебя.
– Не давишь? Уверен? Ты постоянно крутишься рядом, кидаешь на меня неоднозначные взгляды, трогаешь, когда вздумается. – Я все еще держалась за его майку, которая уже промокла. Но нам было все равно, что мы стоим чуть ли не посреди реки и выясняем отношения.
Юлиан молчал. Теперь хотя бы его лицо стало выражать хоть какие-то эмоции. Он тяжело вздохнул, прикрывая глаза ладонью.
– Да потому что видеть, что ты рядом, ощущать твое присутствие, для меня подобно пытке. Я должен сдерживаться, потому что обещал не наседать. Мне тяжело, понимаешь? Навряд ли тебе было приятно видеть Сашу в компании с другими девчонками, когда вы еще не встречались, – Третьяков решил надавить на больное. Но сейчас меня больше волновало другое. Что его чувства ко мне настолько сильные, что он еле держит себя в руках, и я немного остывала.
Он притянул меня к себе ближе и наши тела соприкоснулись.
– Так сколько мне еще ждать и наблюдать, как вокруг тебя вертится этот Филатов? Ты это специально делаешь? На прочность проверяешь? – Он водил губами по моим щекам и носу, намеренно обходя губы, которые так и трепещут от желания быть поцелованными.
– Нет… я…
Я и слова вымолвить нормально не могла, пока Третьяков меня дразнил. Его ладони опускались все ниже, под воду, и уже там схватили меня за ягодицы, заставляя дернуться и прижаться вплотную к нему.
– Сколько еще? Ты искушаешь меня своей улыбкой, своим дерзким взглядом, Агата, – его шепот звучал над моим ухом, и я уже даже не слышала музыку, которая продолжала громко играть на пляже.
– Смотрю, у кого-то с терпением проблемы.
– Издеваешься? Прекрасно знаешь, что ты мне нравишься очень давно и видеть тебя с другими для меня больно, – прорычал Юлиан, проникая ловкими пальцами под купальник. Я мгновенно покраснела, зная, к чему все это может привести, но и не сопротивлялась. Мне самой этого хотелось. До жути.
– Ты сам виноват, что не признался раньше, а теперь меня выставляешь крайней. – Я остановила его руку за запястье, глядя ему в глаза. Попыталась немного прояснить свою голову. Алкоголь на меня заметно подействовал, а теперь еще и Юлиан дразнил своими ласковыми прикосновениями. У нас с Сашей не было секса уже задолго до нашего расставания – из-за его вечных отговорок встретиться со мной.
А сейчас передо мной стоял парень, который требовал к себе внимания, заманивал в эту ловушку, полную головокружительного наслаждения, так еще и смотрит так, что я просто плавлюсь. Как я вообще не замечала, что Юлиан может быть таким… таким сексуальным, таким привлекательным, даже когда злится?
– Виноват, знаю. Но даже своим поцелуем ты дала мне понять, что я тебе тоже небезразличен. Зачем ты так со мной? Не нужно играть. Я не игрушка и не замена брата.
Его слова врезались в мою голову, и меня вновь будто окатило холодной водой, отрезвляя. Я посмотрела на Юлиана с непониманием.
Он думал, что я использую его как замена Саше? Что за бред?
– Ты сам вообще слышишь, что ты несешь? Твой брат бросил меня, остановил одну с травмой и затяжной депрессией, и теперь ты думаешь, что являешься его заменой? Да я его ненавижу и всю жизнь проклинать буду, даже видеть не хочу. Ну почему вы Третьяковы такие! – я сорвалась на крик. На душе стало обидно за его слова. Что он вообще такого мнения обо мне. О своем бывшем лучшем друге, которого он знал дольше, чем я знакома с Сашей.
Юлиан знал все: что я люблю, что я ненавижу, как реагирую на вещи и какой у меня взрывоопасный характер. Он знал всю историю моего детства, что произошло с мамой, то, как мы с отцом еле выживали, когда приехали сюда и кое-как освоились. А он…
Парень резко сократил и без того небольшое расстояние между нами и поцеловал меня с таким остервенением, будто готов был душу вынуть.
Эта буря эмоций. Эта страсть, гнев и разочарование. Все смешалось между собой, и я вообще не понимала, что происходит.
Мои руки обвили его шею, а пальцы сжали густые волосы с невероятной силой. Я хотела причинить ему боль. Хотела показать, что он не прав и я тоже страдала не меньше его.
Его настойчивый язык проник в рот, сплетаясь с моим, а руки блуждали по всему телу, вызывая трепет. И ему нисколько не было стыдно, судя по тому, где в следующий миг оказались его пальцы.
Стон.
И еще один.
Каждое движение заставляло меня распаляться еще сильнее, и уже дрожащими руками я изучала тело Юлиана, который мягко поддавался, продолжая истязать меня своими страстными поцелуями.
Под моими ладонями его кожа становилась еще горячее. Такая бархатная, без какого-либо изъяна. Его мышцы напрягались, превращаясь в камень, и я медленно провела по ним короткими ноготками, слыша, как Юлиан утробно рычит мне в губы.
Он ловко закинул мою ногу к себе на правое бедро, чтобы я смогла удобно опереться на него и полноценно наслаждаться ритмичными движениями.
– Ты невыносим…
– Кто бы говорил, цветочек. Ты так сладко дрожишь, а это ведь только начало. – На его лице мелькнула хитрая ухмылка.
Черт…
Его напор усиливался, и я почувствовала, что меня уже даже ноги не держат, и я схватилась за Юлиана так крепко, насколько это было возможно.
Он очерчивал языком раковину уха и прикусывал мягкую мочку, а после меня резко унесло в еще один поцелуй, в котором Третьяков захватывал зубами мои опухшие губы. Я шипела в ответ, но на деле это мне нравилось.
Из-за довольно открытой позы, в которой мы стояли в воде, я чувствовала, как что-то упирается во внутреннюю часть бедра, и мои руки сами тянулись спуститься вниз, помочь парню с раз- рядкой.
– Не так быстро, цветочек. Не сейчас. – Широкая ладонь с силой сжала мою ягодицу, притягивая к себе. Я видела, как он получает удовольствие только от того, что делает приятно мне и понимает, насколько мне хорошо.
Цепляясь за его шею, я понимала, что оставалось мне совсем немного. Каждой клеточкой тела я чувствовала приближения той точки пика, которую так было необходимо достичь.
Поцелуи уже до неприличия развязные, с укусами и громкими стонами. Нам было абсолютно наплевать, поймает ли нас кто-то за этим делом или услышит то, что не следовало бы слышать.
Еще немного…
Еще пару раз…
Я сотрясалась всем телом, обнимая Юлиана за шею, чтобы хоть как-то удержаться на ногах, которые и так уже подкашивались. Приятная нега распространилась по всему телу, я напоследок издала тихий стон. А после меня настигло учащенное дыхание, а сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди.
Парень крепко держал меня, ласково целуя в шею. Он медленно опустил мою ногу и подхватил на руки, выходя из реки. У меня даже не было сил вообще что-то говорить или сопротивляться. Я уткнулась в его плечо, прикрыв глаза, чтобы хоть как-то прийти в себя после такого фейерверка эмоций.
Что было дальше, я особо не запомнила. Перед тем, как уснуть, видела перед собой волнующиеся лица тренера, Аньки и Аделины, которые что-то кричали в сторону Третьякова. После я провалилась в темноту, в которой было так хорошо.
Утро меня встретило моросящим дождем за окном. Вокруг была тишина и темнота, а на часах ярко светились цифры, которые говорили о том, что на дворе уже восемь часов.
Я вскочила с кровати, о чем крупно пожалела, потому что голова настолько сильно закружилась, что я чуть не упала носом вперед, но рухнула на больные коленки. Ойкнув, еле поднялась с пола и осмотрелась.
Вокруг оказалась моя комната – уже хорошо. Папа меня не будил, значит, либо он на работе, либо знал, что у меня есть пара заслуженных выходных, которые мне любезно предоставил тренер, чтобы хоть как-то перезагрузиться.
Я медленно открыла дверь, осмотрелась и только потом вышла, наступая босыми ногами на прохладный линолеум. Дома было холодновато из-за погоды на улице, поэтому я немного по- ежилась, обнимая себя руками, и спустилась вниз на кухню.
На удивление папа сидел за столом и в свое удовольствие пил чай, глядя в окно. Значит, он все-таки решил выполнить свое обещание, что сегодня обратится ко врачу.
– Доброе утро, папочка.
– О, встала. Как себя чувствуешь? – Он повернулся ко мне, закидывая руку на спинку стула и улыбнулся.
– Могло бы быть и лучше. Никогда бы не подумала, что меня унесет с одной банки пива.
Я скорчила лицо от недовольства и присела рядом. Папа заметил, что мне холодно, поэтому взял с нашего дивана мягкий плед и накинул заботливо мне на плечи.
– Спасибо!
– Сам удивлен, что ты так быстро отключилась. Мне Антон сказал, что ты поругалась с Третьяковым и вы куда-то ушли. А потом он уже принес тебя в таком состоянии обратно и привез домой.
– Он сам привез меня домой? Он же был на велосипеде, – я с недоверием посмотрела на папу.
– Ему Саша привез его машину. Твой велосипед у них остался, если что.
Только не это.
Третьяков старший видел меня в таком ужасном виде.
Какой позор!
Хотя какая ему на фиг разница, была я пьяной или нет. И чем я вообще занимаюсь, ему тоже должно быть все равно. Мы друг другу никто, а у него здесь любимая невеста, так что счастья и любви я ему желаю.
– Я тут хотел у тебя спросить…
– Про что? – Встаю со стула и наливаю себе чай погорячее, так как замерзла до ужаса и мне хотелось поскорее отогреться. Ради этого затапливать печку не хотелось, поэтому я просто планировала провести сегодня целый день в кровати под одеялом.
– Что у вас с Юлианом?