– Вот видишь. Я позабочусь о твоем отце, не переживай. Выложись на соревнованиях по полной программе, тренируйся вдоволь, и ты обязательно победишь. А даже если нет, то не будет смысла расстраиваться, ведь на этом жизнь не заканчивается. Вокруг тебя столько хороших людей, которые уважают и ценят тебя, а главное – любят. – Марина Эдуардовна провела ладонью по моей щеке, глядя на меня с любовью. Ее взгляд напомнил мне мамин, пусть я и не особо ярко ее помню.
– Спасибо вам! – Слезы сами покатились по щекам, обжигая кожу. Женщина обняла меня крепко, поглаживая по волосам и спине, слушая тихие всхлипы.
Вдруг на столе завибрировал мой телефон.
– Это твоя бабушка.
Я вытираю слезы, пытаюсь быстро привести в порядок хотя бы свой голос, прокашлявшись несколько раз.
– Привет, бабушка! С днем рождения тебя! – тут же сказала я, вспоминая, какой сегодня день. Как я вообще могла забыть об этом?
– Агата, вас сегодня с Вовой ждать?
– Нет, ба. Папа заболел сильно, мы лечимся. Ты прости нас, мы заедем чуть позже, – шмыгнув носом, грустно улыбнулась, надеясь на то, что он быстро поправится и мы обязательно навестим родных.
– Какой ужас! Лечитесь конечно! Я буду вас ждать обязательно! – бабушка встревоженно охнула, желая скорейшего выздоровления и отключилась.
– Ну ничего, все вместе обязательно съездим! Даже мне хочется с ними познакомиться, – тренер улыбнулась, заправляя мне за ухо торчащие прядки.
– Бабушка с дедушкой у меня самые лучшие и самые понимающие! Они вам точно понравятся.
– В этом я точно не сомневаюсь! Что ж, давай готовить, а то вся исхудала совсем. Анатолий Дмитриевич тебя не допустит до тренировок, если не будешь полна сил, – подмигнув, она встала со стула и решила приготовить что-нибудь вкусное на обед, подбивая и меня помочь ей.
Если бы не Марина Эдуардовна, даже не знаю, как бы я вообще в этот день выжила. Позвонить подруге рука не поднималась. Она и так многое сделала для нас во время моей травмы и несколько раз, пока папа болел и торчал в больнице. А теперь у нее своих забот хватало – работа, личная жизнь. Не вечно же Аньке бегать вокруг меня.
Мы совместными усилиями приготовили рассыпчатый плов, соорудили легкий салат из овощей, заправив его соевым соусом, и даже сумели испечь какой-то супербыстрый сладкий кекс. Во мне сразу же разыгрался зверский аппетит.
Пока мы гремели кастрюлями на кухне, к нам со второго этажа спустился папа. Он уже выглядел куда бодрее, чем сутки назад, и обрадовался появлению женщины в нашем доме. Так было приятно наблюдать за тем, как они неловко обнимаются и целуются у меня на глазах. Потом я смущенно отвернулась и вернулась к мытью горы посуды, которую мы оставили после долгой готовки.
– Вы ж мои хозяюшки, – папа весь сиял, как новогодняя елка. И не скажешь, что у него была высокая температура. Но кашель остался, и теперь придется вылечить его, прежде чем отцу можно будет вернуться на работу.
– Давайте поедим!
Мы дружно поставили еду на стол, положили столовые приборы и фарфоровые тарелки. Я сразу же решила налить всем чая, как раз к десерту остынет, и уже не нужно будет обжигаться им.
Я оценила приготовленную еду и была удовлетворена проделанной работой. Мы и правда неплохой тандем с Мариной Эдуардовной. Если они когда- нибудь поженятся, я буду только рада. Впервые за долгое время у меня появится… мама?
Я глядела на них обоих, и мое сердце радостно стучало. Счастлив папа – счастлива и я.
– Спасибо за еду. – Я поцеловала женщину в щеку, убирая за собой грязную посуду и вернулась в комнату, чтобы наконец прилечь на свою любимую мягкую постель. Ноги гудели, голова все еще особо не варила, но соображать и понимать элементарные вещи я уже могла.
И только я собиралась прикрыть глаза и немного вздремнуть, как мне снова кто-то позвонил. Я с раздражением посмотрела на экран и увидела номер Ани.
– Да, подруга?
– Как там твой папа? Ты сама как? – ее голос звучал грустно.
«У нее нет настроения из-за того, что мой папа снова заболел или же что-то случилось? – подумала я. – Если узнаю, что Дёмин все же обидел подругу, оторву голову».
– Ему лучше, но, думаю, еще пару дней точно будем дома. А вот я очень хочу спать, но мне звонит Смолец, и, значит, что-то произошло, так? – я прикрыла глаза, укрываясь пледом, и ждала ответа. Но в трубке стояла тишина.
– Аня?
– Мне Степа предложил встречаться.
Кто б сомневался.
– Ну так радоваться же надо, а ты грустная чего-то. – Я вновь зевнула, переворачиваясь на другой бок.
– Я рада, но…
– Ты сейчас серьезно? Сама бегала за ним, радовалась его звонкам и СМС, прожужжала все уши про него, а теперь говоришь «но»?
– Боюсь строить отношения с ним. Сама прекрасно помнишь, как меня парни постоянно упрекали меня по поводу внешнего вида, – я услышала беспокойство в ее голосе.
– Не думаю, что Степа настолько гад, что после начала отношений начнет говорить что-то по поводу твоего веса. Он бы не начал тогда все эти ухаживания. Дай ему шанс. Хоть я и не особо ему доверяла раньше.
– О чем ты?
Точно. Я же еще не поделилась с ней тем, чем раньше грешил Дёмин. Пусть мы и прояснили наконец ситуацию, думаю, Смолец стоит знать о том, что учудил ее новоиспеченный парень.
– Он тот, кто подстроил нашу ссору с Юлианом. Скажем так, был инициатором. Но мы все прояснили буквально вчера, и Степа признался, что попросту ревновал его ко мне, потому что хотел, чтобы Третьяков тоже дружил с ним так же, как со мной.
– Об этом я знаю, – совершенно спокойно ответила подруга.
– Знаешь? И молчала? – Вроде как и отлегло, что Аня в курсе, а вроде как и обидно стало, что она даже не поделилась со мной этим.
– Прости, цветочек. Просто Степа уверил меня, что обязательно перед тобой извинится, он и сам понимал, что был не прав. Его совесть загрызла конкретно, он даже боялся, что ты будешь против наших отношений из-да этого.
– Ты сейчас серьезно? Кто я такая, чтобы тебе запрещать с кем-то встречаться? Это же твой выбор, твоя личная жизнь. – От такой новости мне аж плохо стало.
Поднявшись с кровати, я босиком опустилась на прохладный пол и двинулась в сторону альбомов, которые стояли стопочкой на моем стеллаже возле книг.
Эти альбомы – память о маме, о детстве, о дружбе с Аней и Юлианом. Там сохранилось совершенно все, что происходило до моего совершеннолетия. Давненько я не брала их в руки.
– Ты моя лучшая подруга. Я тебе доверяю, как себе. Конечно же он боялся, что ты начнешь настраивать меня против него, что он недостоин быть со мной, и все в таком духе. Поэтому Степа решился извиниться, хотя я ему всыпала подзатыльник за такую выходку. Мне тоже стало обидно за тебя, ты потеряла лучшего друга, с которым была с самого детства.
– Все хорошо. Зато я нашла новых друзей, стала больше ценить то, что имею, и всегда доверять своему сердцу. Так я нашла того, кто мне поистине нравится. – Я взяла пару альбомов и села на мягкий ковер возле кровати, открывая первые страницы.
Листы шуршали под пальцами, а на фотографиях красовалась маленькая я у родителей на руках. Мама была красавицей, улыбчивой и жизнерадостной. Папа не раз мне рассказывал про то, что она никогда не давала мне унывать, а если я закатывала истерики – обнимала меня, покачивала, как младенца, и пела детские песенки. Только так я могла успокоиться.
Мы с ней чем-то были похожи. Этими яркими веснушками, формой лица и цветом волос. У нее они были очень длинные, ниже поясницы и сияли на солнце как медь. А веселые зеленые глаза глядели на нас с отцом с огромной любовью.
– Ты наконец стала той Агатой, какую я помню. Травма и расставание тебя очень сильно подкосили. Помню, как ты не хотела есть, пить, отказывалась показываться на улице и вообще ездить на реабилитацию, желая остаться в инвалидном кресле. Но ты победила саму себя, свою вредную версию, которая могла утащить тебя на самое дно. Я горжусь тобой, цветочек. – Даже сквозь трубку я почувствовала ее любовь и поддержку, словно видела, как слезы счастья катятся по ее щекам, а она пытается это скрыть за звонким смехом.
– Спасибо тебе за то, что не бросила меня одну в такой трудный момент, подтолкнула к тому, чтобы я наконец взялась за себя, не отчаивалась и просто шла вперед, не оборачиваясь назад. Без тебя мне было бы трудно. Даже папа тебе сильно благодарен за помощь, которую ты оказываешь и по сей день, хотя я уже скачу на лошадях снова, – я тоже засмеялась, чувствуя, что слезы снова подкатывают.
Что ж за день-то такой. Одни слезы.
– Куда ж я без тебя. Ты мой цветочек, моя единственная подруга, моя опора и мотивация. Если бы не ты, я не смогла бы принять свою внешность такой, какая она есть, и не поняла бы, что красива даже при таком большом весе.
– Нормальный у тебя вес. И я рада, что Степа принял тебя такой. Видела его светящиеся глаза на пляже в твою сторону. Он просто очарован твоей красотой, стойкостью и радостью к жизни. И ты рядом с ним стала расцветать. Буду надеяться на то, что в скором времени позовете меня на свадьбу, – хихикнув, я продолжала листать альбом, улыбаясь милым фотографиям, которые мы с Аней делали просто так на свои старенькие телефоны.
Тут были наши прогулки по лесу, игры на речке, наше любимое ромашковое поле, на которое надо будет обязательно съездить после соревнований, чтобы отдохнуть морально и полюбоваться безоблачным голубым небом вместе с Аней или Юлианом. А может, и с ними обоими.
И даже есть фотографии маленького Третьякова, где он еще был мельче меня и выглядел как килька из банки. Зато какие у него были красивые голубые глаза, цвета летнего неба. В них было столько задора, веселья и доброты. Сейчас цвет немного изменился, стал чуть темнее, но остался прекрасным. И все та же задорность, только уже с добавлением совсем другим ноток. И этот взгляд теперь так часто был направлен в мою сто- рону.
– Боюсь, быстрее вы с Юлианом поженитесь, чем я.