Глава 26Теплота
Мое ликование пропало мгновенно, стоило мне повернуться назад и понять, отчего так сильно взволновались трибуны. Сердце тут же пропустило удар, и я быстро соскочила с Демона, вручив поводья своему тренеру, который был в шоке не меньше моего.
– Агата!
– Вызывайте скорую! – крикнула я, устремившись в сторону парня, вокруг которого уже собралось куча народу, охающего, вместо того, чтобы сделать что-нибудь полезное.
– Да расступитесь вы! – Пришлось применить силу и растолкать зевак. На земле корчился от боли Дёмин, придерживаясь за больную руку. Он тихо постанывал и не мог даже и слова произнести. Но я, как никто другой, его понимала.
Присев на корточки, аккуратно осмотрела его, но под одеждой трудно было что-либо разглядеть, а лишний раз его трогать не хотелось. Я увидела, как к нам подбегает Аня вся в слезах, ее прямо колотило из-за истерики.
– Степа, Степа! Я рядом! – Она упала на колени.
Все реагировали слишком эмоционально, но терять рассудок в такой ситуации нельзя, поэтому я пыталась отогнать народ. Юлиан тоже подбежал так быстро, как смог, и помог мне с этим, злостно приговаривая, чтобы не создавали помех для скорой помощи, которая уже приехала сюда за считанные минуты.
– Я с вами поеду! – Подруга поправила волосы, смотря с надеждой на врачей. Те только молча кивнули и на носилках унесли парня в свою машину. Я хотела поехать вместе с ними, но меня остановила рука Третьякова.
– Ты нужна нам здесь. Мы навестим его чуть позже. – Парень приобнял меня, положив свою голову мне на макушку. Я прижалась к нему в по- исках тепла и защиты. Теперь сама же оказалась по другую сторону этой ситуации, когда ты видишь, как человек получает травму после падения.
Я надеялась, что врачи хорошо позаботятся о Степе. А после скачек я собиралась сразу же поехать в больницу к Ане. Ей тоже нужна была поддержка. И я понимала, насколько сильно меня начинало трясти после увиденного.
– Вы в порядке, ребята? – К нам подошел весь взвинченный Анатолий Дмитриевич, глядя вслед скорой помощи.
– Мы-то да. Что случилось?
– Я сам до конца не понял, надо камеры смотреть. Но вроде как он потерял контроль над своей лошадью и вылетел из седла, – тренер тяжело вздохнул.
– История повторилась…
– Эй, не думай об этом. – Юлиан прижал меня еще крепче к себе, поглаживая успокаивающе по плечам. – Ты бы знала, как мы переживали за твое состояние, но ты выбралась, а значит, и со Степой все будет хорошо.
– Смотря как сильно он ударился. Всякое бывает.
На душе стало совсем тяжко и грустно.
– Позвоните его родным.
– Они уже в курсе, сделал все оперативно. Я много раз видел падения и сам падал, так что последовательность действий прекрасно помню.
– Вы не рассказывали, что тоже падали, – проговорила я как-то слишком тихо и глухо, утыкаясь носом в камзол Третьякова.
– Да вы и сами как-то не спрашивали.
– Кстати, а кто победил в конечном итоге? Со мной вместе кто-то еще пересек черту, – я немного оживилась, вспомнив, что мы вообще здесь делаем на ипподроме.
– Хороший вопрос, Егорова. Судьи сами разберутся, а пока отдыхайте. Сейчас всем не помешало бы расслабиться. – Тренер кинул на нас сочувственный взгляд и вернулся к лошадям.
– Я боюсь за него. Может, поедем?
– Как огласят результаты, так и поедем. Если сейчас покинем ипподром, нас могут неправильно понять и…
– Юлиан, наш друг мог сильно пострадать из-за падения, а мы будем ждать результатов? – ссориться мне не хотелось, но мне не нравилось, что вместо того, чтобы поехать и поддержать друга, Третьяков прикрывается какими-то правилами.
– Агата! Успокойся! Пусть хотя бы сообщат, как все прошло, и мы тут же поедем. Думаю, тренер сам со всем остальным разберется, – парень нахмурился, понимая наверняка, что я сейчас на нервах из-за произошедшего.
Оставив меня одну, Третьяков дошел до Анатолия Дмитриевича, что-то ему сказал, а после одобрительного кивка тренера, вернулся ко мне обратно, взял молча за руку и повел на выход.
– Но ты же сказал после результатов? – Я еле успевала идти за ним, обходя кочки и камни, чтобы не упасть на ровном месте.
– Да уже пофиг на это, поехали. – Он подвел меня к своей машине, открыл дверь и усадил внутрь, а сам сел за руль и завел мотор.
– Ты меня пугаешь…
– А ты вынуждаешь применять крайние меры. Хочешь – поедем. Просто знай, что за это нас по головке не погладят. Твой тренер сказал, что позаботится о медалях и, если что, воспользуется харизмой Гордея, – упомянув Филатова, он слегка улыбнулся.
О да, Гордей умеет решать такие вопросы.
Мы приехали в больницу быстро. Возле входа стояли люди с микрофонами и огромными камерами, общаясь с главным врачом. Мы припарковались в самом углу и направились сквозь толпу ко входным дверям, чтобы прорваться вовнутрь.
Нас пытались вывести на разговор, но мы только отнекивались, пообещав, что всей информацией поделимся позже. Я решила, что как только буду уверена, что с Дёминым все в порядке и его жизни ничего не угрожает, смогу ответить на все интересующие их вопросы.
Медсестра на посту узнала нас и пропустила, взяв с обоих слово, что мы не будем мешаться и шуметь, ведь парня отправили на операционный стол. Накинули белые халаты, пропахшие лекарствами, и направились в ту сторону, куда нам указала девушка.
Заметив Аню, которая одиноко сидела на металлическом стуле и постукивала каблуком о пол, грызя ноготь на пальце, я подбежала к ней, обнимая.
– Как он?
– Еще не выходили, но с рукой однозначно что-то не так. Будут проверять вдоль и поперек, – всхлипывая, подруга держалась за меня, боясь утонуть в этой пучине боли и страданий. Я понимала, как ей тяжело было осознавать, что это повторилось с ней вновь после моего падения. Только тогда она его хотя бы не видела, потому что только приехала обратно в город, и застала меня уже в сознании в больничной койке без какого-либо желания жить.
А сейчас это случилось с ее любимым человеком.
Я так надеялась, что больше никто из нас не испытает на себе это пронзающее чувство боли, онемения и мучений из-за того, что, возможно, ты такой никому не нужен будешь. А быть обузой никому не хочется.
– Все будет хорошо, слышишь? Мы справимся. Ты помогла мне, теперь я помогу вам обоим, – я шептала ей это, как мантру, покачиваясь вперед-назад и поглаживая ладонью по мягким волосам, чтобы хоть как-то успокоить. Дать маленькую надежду.
Не знаю, сколько мы просидели возле дверей, но лампочка долго не угасала, удерживая нас в напряжении. Мы втроем просидели здесь несколько часов. Аня засопела у Третьякова на плече, а я же расслабленно улеглась на Юлиана, который любезно предоставил нам свое тело как подушку, с другой стороны. Он обнял нас обоих, молча вслушиваясь в какие-то отдаленные звуки из операционной, пытаясь будто что-то услышать или понять.
– Вы родственники Дёмина? – Лампочка резко погасла, а после из операционной вышел хирург, снимая с лица белую маску.
– Мы его друзья. Что с ним? – Юлиан не стал подскакивать, понимая, что на нем спит Аня. А я вот как раз-таки не удержалась и поднялась с неудобного стула, надеясь на лучший исход.
– С ним все хорошо, операция прошла успешно. Парень сильно повредил руку, на которую упал. Большой перелом, срастаться будет долго, так что ему понадобится хороший уход и забота. Также несколько сильных ушибов, останутся синяки и кровоподтеки, но это уже не настолько страшно. Вывихнул коленную чашечку, удалось поставить на место и закрепить. Но реабилитация будет долгая, так что оповестите его родственников, – врач устало улыбнулся и попрощался с нами, скрываясь за поворотом.
Я повернулась к Ане, которая все еще спала, и подняла глаза на Третьякова, который приложил к губам палец. Да, решила я, пусть лучше пока еще поспит, восстановит свои силы, подготовится морально к тому, что теперь ей снова придется вернуться во времена ухода за мной. Только на этот раз будет не только она одна, но и мы все. Каждый поможет как сможет.
Пусть мы раньше с Дёминым общались слишком плохо, но раз мы поднялись на ступень повыше и теперь считались хорошими знакомыми, то, значит, и от меня он мог ждать поддержки.
– Вы не хотите поехать отдохнуть? С самого утра на ногах. – Из-за угла появился Анатолий Дмитриевич. Тренер выглядел совсем уставшим. Я надеялась, что ему не досталось из-за нас.
– Как переведут в палату, поедем. Нам наверняка разрешат его навестить только завтра утром.
– Вот и правильно. – Он собирался уходить, но потом остановился и повернулся ко мне обратно лицом. – Ты разделила первое место с Юлианом.
– Я? – В отличие от меня, Третьяков ничуть не удивился, только улыбнувшись сказанному.
– Да. Так что приз делится между вами по- ровну, плюс процент хозяину Цимбелин и Демона. Он же обеими лошадьми владеет. Зато он рад как никогда, – тренер усмехнулся и ушел в сторону сестринского поста.
Я же была даже рада, что так получилось. И все равно Третьякову удалось меня догнать.
– А ты молодец, цветочек. Доказала, что ничуть не хуже меня и можешь достичь поставленной цели. – Парень поманил меня к себе пальцем, заставляя подойти и наклониться пониже к его довольному лицу.
– Давно пора было.
– Но я все равно нагнал тебя. Надо будет еще поработать над ошибками, – Юлиан медленно растянул улыбку.
– Не уверена, что хочу продолжать дальше этим заниматься. – Наши носы соприкоснулись между собой, и я медленно поцеловала сидящего Третьякова, который за мгновение усадил меня к себе на колени, заставив вцепиться в его плечи. – Эй, аккуратнее. Аня спит.
Шикнув на него, я внимательно посмотрела в хитрые голубые глаза.
– Не уходи, прошу.
– Для меня скачки слишком опасны. Я рискнула и стала готовиться к соревнованиям, но сделать это еще раз не решусь. Я поняла, что мне страшно за свое здоровье.
– Я знаю. Но хотя бы приходи иногда на тренировки, будь рядом. Мы можем как-нибудь попросить тренеров ненадолго нам одолжить наших лошадей и скататься на твое любимое поле, хочешь?