Люди выходили из домов посмотреть на них, стояли в дверях и вдоль всей улицы. Некоторые подбегали к пленным с кружками воды и молока, толстыми кусками хлеба и сыра. Слышались слова утешения и ободрения. Не все в этой стране поддерживали парламент, и многие горевали по королю, чье местонахождение пока было неизвестно. Он избежал пленения, но смог ли добраться до какого-нибудь порта на Ла-Манше?
Никто не обращал внимания на молодую женщину на пегом мерине, затерявшуюся в толпе. На закате последовала команда остановиться, пленные и конвоиры с одинаковым облегчением опустились на землю. Отличие состояло в том, что ужин пленных зависел от доброты местных жителей. Молодая женщина, весело болтая, ходила среди мужчин с корзиной яблок. Она была одной из многих. Дэниел взял у нее крепкое зеленое яблоко.
— Спасибо, госпожа.
Ее глаза скользнули по лицу Дэниела, искаженному усталостью и болью. Она оглядела лежащих на земле измученных пленных и обратилась к одному из конвоиров.
— Солдат… прошу прощения, сэр.
Тот подошел к ней:
— Да, госпожа?
— Сэр, я знаю этого человека, — сказала она. — Его имя Болт. Он друг моего брата. Я хотела бы… хотела… так как он ранен, приютить его на ночь в моем доме. Это здесь рядом, недалеко от дороги. Он мог бы получить хороший ужин и выспаться на матраце. Конечно, и вы вместе с ним, раз уж необходима охрана.
Солдат задумался. Перспектива провести ночь в доме и получить хороший ужин была очень соблазнительной, к тому же он ничего не имел против пленного, который был джентльменом.
— Хорошо, я воспользуюсь вашим предложением, госпожа, — сказал солдат. — Только предупрежу капитана, — Он побежал туда, где расположились офицеры.
— С этим тебе будет легче идти, — сказала Генриетта, протягивая Дэниелу тяжелую палку, которую прятала в складках своей юбки.
«Эта палка поможет отделаться от охранника», — подумал Дэниел, надеясь, что у него еще достаточно сил. Он тяжело оперся на палку и постарался сделать вид, будто передвигается из последних сил. Когда солдат вернулся с разрешением отлучиться вместе с пленным, он с большим сочувствием посмотрел на своего подопечного и ничего не сказал по поводу палки.
— Да, сэр, вам будет полезно провести эту ночь на приличной кровати.
— Конечно, — сказала Гэрри. — Идите за мной. — И она пошла через поле, уводя их от лагеря. — Здесь живая изгородь поперек поля, — сказала она через плечо, проворно нырнув в проход между куетарниками.
Ее спутники немного приотстали, так как Дэниел не мог идти быстро, несмотря на то что опирался на палку. Гэрри, очевидно, в спешке совсем забыла об этом.
— Сейчас перейдем поле, а затем через еще одну изгородь, — сказала она, останавливаясь, чтобы подождать их. — Дом на той стороне дороги.
— А вы говорили, здесь всего один шаг от лагеря, — проворчал солдат, оглядываясь назад, чтобы прикинуть расстояние, которое они прошли.
— Да, но большой шаг. — Генриетта улыбнулась ему и остановилась у изгороди, бросив взгляд на Дэниела. — Может быть, вам лучше пойти впереди, сэр.
Значит, это должно произойти здесь. Дэниел крепко сжал палку.
Генриетта подобрала юбки, занесла ногу через перекладину, зашаталась и то ли спрыгнула, то ли упала у края копны. Она вскрикнула, и солдат перепрыгнул через изгородь, чтобы помочь ей.
— Вам больно, госпожа? — сказал солдат, склонившись над ней.
Дэниел поднял палку и с силой опустил ее на голову охранника. Солдат рухнул рядом с Генриеттой.
Она вскочила на ноги.
— Очень жаль, он такой хороший парень. Надеюсь, ты не убил его?
— Думаю, что нет, — сказал Дэниел, приложив палец к артерии на шее солдата. — Пульс в порядке, он скоро придет в себя.
— Тогда давай поторопимся. Мерин привязан вон в той рощице. — И она побежала к деревьям на дальнем конце поля.
Дэниел отбросил в сторону палку и последовал за Генриеттой, легко догнав ее. В данный момент он не чувствовал усталости, так как был невероятно возбужден от сознания, что побег удался.
Генриетта посмотрела на мужа и усмехнулась:
— Я же говорила, что у меня есть план.
— Да, и ты осуществила его. — Он коснулся кончика ее носа указательным пальцем и улыбнулся в ответ.
Они скрылись в роще, и Дэниел вздохнул свободнее, хотя знал, что еще рано расслабляться. Потерявшего сознание солдата могут в любой момент обнаружить, и тогда поднимется шум. Они находились слишком близко от лагеря, чтобы чувствовать себя в безопасности.
— Ну, вот. — Генриетта остановилась на полянке, где мирно пасся пегий мерин. Она прислонилась к стволу дерева и на минуту закрыла глаза.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Генриетта? — Дэниел взял жену за подбородок здоровой рукой и приподнял ей голову.
Она кивнула:
— Вполне. Это от волнения.
Он внимательно посмотрел ей в лицо и удрученно воскликнул:
— Боже милостивый! Я же хотел, чтобы ты оставалась дома! Это неподходящее дело для беременной женщины.
— Не думаю, что это подходящее дело для кого бы то ни было, — парировала она. — Но ты снова пошел на войну, что же мне оставалось делать? — Она освободилась от его руки. — Пойдем, нам надо сменить одежду.
Он вынужден был согласиться, что взаимные обвинения были напрасной и бессмысленной тратой времени при данных обстоятельствах.
— Что ты задумала?
Она озорно и в то же время смущенно взглянула на него.
— Я полагаю, они будут искать женщину и раненого мужчину, но никак не юношу и его старую бабушку. — Генриетта вытащила из седельной сумки сверток. — Вот это для тебя.
Дэниел ошеломленно смотрел на жену. Она достала широкое ситцевое платье, нижнюю юбку и грубый плащ.
— Ты это серьезно? — медленно спросил он.
— О, не будь таким щепетильным, — резко сказала Генриетта, предвидевшая такую реакцию. — Надеюсь, ты не будешь говорить мне о чести Драммондов? Речь идет о спасении жизни, Дэниел! Думаешь, король позаботится об этом? — Она сунула одежду ему в руки и повернулась к седельной сумке, доставая оттуда сверток поменьше.
— Черт побери! — Дэниел потряс платьем, с отвращением глядя на него. — Где ты достала это, Гэрри?
— Стянула с веревки сегодня рано утром. Я чувствовала себя немного виноватой, воруя одежду, но у меня не было выбора.
— Пожалуй, — пробормотал Дэниел, наблюдая, как Генриетта начала снимать платье и нижнюю юбку. Она дрожала в одной рубашке, натягивая шерстяные штаны и возясь с крючками на талии.
— Какая нелепость, — с досадой воскликнула она. — Кажется, я располнела. Я была уверена, что они мне подойдут, а теперь не могу застегнуть.
— Твоя фигура изменилась, — спокойно напомнил Дэниел. — Оставь крючки незастегнутыми.
— Придется. Я выпущу рубашку наружу, чтобы прикрыть штаны. — Она так и сделала, затем подошла к Дэниелу, чтобы помочь ему надеть через голову нижнюю юбку и застегнуть ее на талии. — Думаю, твои штаны будут невидны. Ты же не собираешься их снимать?
— Нет, не собираюсь! Я не желаю бегать по полям в нижнем белье!
— Какой ты смешной! — Генриетта натянула ему через голову платье, осторожно вставив раненую руку в рукав, и застегнула корсаж. — Из тебя получилась замечательная старуха. — В ее голосе звучал смех, глаза блестели, и, несмотря на свое отчаянное положение, Дэниел тоже не удержался от улыбки, вообразив картину, которую он собой представляет.
— Ради Бога, дай мне скорее плащ, — сказал он. — По крайней мере я смогу спрятать под ним свой позор.
— Ты должен надвинуть капюшон на лицо и ходить сгорбившись, — поучала она. — Если повезет, тебе не придется долго идти пешком. Но на лошади ты должен ездить в дамском седле. — Она надела грубую шерстяную куртку, подобрала волосы под глубоко натянутую вязаную шапку и наклонилась, чтобы взять горсть земли.
— Измажь мне лицо. Так я больше буду похожа на мальчишку.
— Ты и есть мальчишка, несносное создание. — Он взял комок грязи и, не скупясь, намазал ей щеки и кончик носа, а затем наклонился и поцеловал ее. — Надеюсь, в скором будущем и в более подходящей обстановке, я поцелую тебя как следует.
— Вряд ли, если ты будешь терять драгоценное время. — Ее голос звучал тихо, на губах дрожала улыбка. — Ты сможешь сесть на лошадь с одной рукой?
— Если не запутаюсь в юбках. — Он сел в седло и протянул здоровую руку Гэрри. — Ставь ногу на мой сапог.
Она так и сделала. Дэниел крепко сжал руку Генриетты, и она подпрыгнула вверх, усевшись впереди него.
— Мерин совершенно свежий и довезет нас до Оксфорда. Я верну его в конюшню и потребую назад свою кобылу, которая дотащит нас до Лондона. Нам надо добраться до Оксфорда к рассвету, тогда к вечеру следующего дня мы будем в Лондоне.
— Сейчас мы едем до Уитли, — сказал Дэниел.
— Но это не то, что я намечала.
— Может быть, — спокойно ответил он, — но я так решил.
— Но надо как можно скорее добраться до Лондона. Нам опасно долго находиться в пути. Не понимаю, зачем менять план, если до сих пор у меня все хорошо получалось. — Генриетта была очень обижена.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе скакать верхом всю ночь и весь день, то ошибаешься, госпожа жена, — ответил Дэниел все так же совершенно спокойно. — Ты не спала прошлую ночь и уже один раз падала в обморок от усталости. Этого достаточно. Даже если бы ты не была беременна, я не позволил бы тебе так себя изнурять. Мы поедем к Осбертам, и если собираешься спорить со мной, то вспомни, что и с одной рукой я еще достаточно силен.
Генриетта повернула голову и посмотрела на него через плечо. В ее карих глазах светились веселые огоньки, но они не могли скрыть накопившуюся усталость.
— Ты очень неблагодарный!
— Не в этом дело, моя фея, — сказал Дэниел неожиданно мягко. — Давай трогаться. Я хочу как можно скорее уложить тебя в постель.
— Надеюсь, ты ляжешь со мной, — сказала Генриетта, на мгновение прижимаясь к нему.
Дэниел чувствовал, что за шутливым тоном Генриетты скрывается весьма реальный страх. Он крепко держал ее одной рукой. Внешне это выглядело так, будто старая женщина изо всех сил держалась за сидящего впереди юношу, но они-то знали, как было на самом деле. Свою собственную усталость Дэниел подавил усилием воли и теперь сосредоточился на том, чтобы Генриетте было как можно удобнее, и она не тратила сил ни на что, кроме управления мерином в ночной темноте.