На секунду кажется, что он замер и не в силах ответить на мой поцелуй.
Но затем Неро целует меня в ответ, жарко и долго.
Все мои чувства обострены до предела. Я чувствую его ресницы на своих щеках, его язык, ласкающий мой, его пальцы в моих волосах.
Мне холодно, потому что дневная жара наконец-то спала. Я снимаю с Неро футболку, чтобы ласкать руками его теплую кожу. Я целую его в шею и провожу языком вниз до самой груди.
Я чувствую вкус соли на его коже. Она словно искрится под моими ласками. Его кожа невероятно гладкая, почти девчачья, вот только в Неро нет ни капли женственности. В нем кипит дикая, яростная, мстительная энергия… ни разу не женская.
В ответ Неро оживает. Он спускает верх моего комбинезона и прижимается своей голой грудью к моей, обнимая меня крепче. Затем он гладит руками мою грудь, определяя на ощупь ее форму, будто слепой.
– Черт возьми, Камилла, – стонет он. – У тебя нереальное тело.
Я смеюсь. Ничего не могу с собой поделать.
– А ты думал, под спецовкой мальчик?
– Нет, – рычит Неро. – Я видел тебя тогда в мастерской. Я знал, что ты скрываешь самую великолепную грудь, какую только можно вообразить.
Он берет ее в рот и ласкает соски языком, пока они не твердеют, посылая дрожь по всему телу. Неро по очереди посасывает их, обращая свое внимание то к одному, то к другому, пока на меня волнами накатывает желание.
Даже незначительные прикосновения доставляют невероятное блаженство – ладонь Неро, скользящая вниз по моей руке, его пальцы, переплетающиеся с моими. То, что раньше казалось сексуальным, почти доводит меня до оргазма. Я хочу, чтобы он ласкал мою грудь вечно. Это так томительно и приятно, что я могу лишь стонать и извиваться под его руками, хватая его голову и крепче прижимая ее к своей груди.
Неро полностью снимает с меня комбинезон и теперь я совершенно обнажена. Затем он берет меня за бедра и склоняется к моей киске.
Я не девственница. Я спала с несколькими парнями. Но теперь я понимаю, что Неро – это совершенно другой уровень. Я думала, девушки липнут к нему из-за его красоты. Но чего я не знала, так это что он мастер секса. Неудивительно, что женщины превращаются в безутешных Офелий, когда Неро их бросает: пять минут таких ласк, и я уже одержима. Я не знаю, как жить без этого дальше.
Я даже представить не могла, что можно так использовать свои пальцы, губы и язык. Неро нежен, но при этом он настойчиво исследует мое тело, отыскивая самые чувствительные точки, чтобы поддразнивающе ласкать и терзать их языком, пока я не начинаю почти рыдать от удовольствия. Он лижет мой клитор, все складочки моей киски и даже анус.
Когда Неро оказывается там, я пытаюсь вывернуться, но парень прижимает меня своими большими сильными руками, чтобы я позволила его языку ласкать меня абсолютно везде, где он захочет. И вдруг оказывается, что эта часть моего тела, которую я даже представить не могла сексуальной, состоит из тысячи чувствительных точек, ждущих своего виртуоза, чтобы доставить мне невероятное наслаждение. В этом есть что-то извращенное, но при этом пикантное и невообразимо интимное.
Его язык возвращается к моему клитору, а пальцы слегка массируют анус, не проникая в него. Неро лишь ласкает большим пальцем эту маленькую тугую дырочку, такую же скользкую и влажную, как и все остальное. Это усиливает все ощущения, доставляя неведомое мне до сих пор удовольствие.
Неро скользит двумя пальцами в мою киску, усиливая давление языка на клитор. Я двигаю бедрами навстречу его пальцам и языку, возбужденная настолько, что едва могу дышать и стонать.
Я смотрю на темное небо и вижу нечто гораздо большее, чем звезды, – я вижу яркие полосы, похожие на метеоритный поток. Словно дождь из света. Я не знаю, правда это или видение, и я не могу спросить об этом Неро, который более чем занят. Но я знаю наверняка, что свет рассекает небо, когда внутри меня наконец взрывается оргазм. Яркая сияющая дуга раскидывается надо мной, настолько пронзительная и ослепительно-белая, что я готова расплакаться.
Мои ноги дрожат, все мое тело дрожит так сильно, что даже стучат зубы.
– О боже… – шепчу я. – Что ты, черт возьми, со мной сделал…
Неро натягивает комбинезон обратно на мое тело и пытается отыскать в темноте сандалии. Он полностью одевает меня, прежде чем я догадываюсь спросить:
– Разве ты не хочешь продолжения?
– Конечно же хочу, – рычит он. – Мой член сейчас прорвется сквозь джинсы. Но я не собираюсь продолжать, пока ты не протрезвеешь.
– Я в полном сознании! – говорю я.
– Это не то же самое, что быть трезвой.
Я пытаюсь снова поцеловать его, но парень останавливает меня.
– Камилла, – говорит он. – Я хочу тебя. Но не… не так, как я обычно это делаю. Я не хочу просто потрахаться и свалить.
Раньше я посчитала бы это предлогом. Но я знаю, как Неро целовал меня, как касался моего тела. Я знаю, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его.
Он пытается сдерживать себя. Я бы не смогла, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
– Я отвезу тебя домой. Завтра… если ты захочешь мне позвонить…
– Захочу, – говорю я.
– Посмотрим, что ты скажешь утром.
Я слишком обмякла, чтобы спорить.
Неро полуведет, полутащит меня назад к своей машине.
А затем он везет меня домой, пока мое тело и мой мозг продолжают пылать от удовольствия.
Неро
Еще ни одно решение не давалась мне так тяжело, как высадить Камиллу возле ее дома.
Я почти никогда не отказывался от секса. И уж точно не от секса с тем, кто мне действительно нравится. Но мне никто особо раньше и не нравился.
Это меня пугает.
Я знаю, как секс может играть на эмоциях. Какую боль и вражду он может порождать.
Я впервые чувствую связь с женщиной и боюсь, что своим типичным поведением могу все разрушить. Мысль, что я уничтожу то хрупкое, что возникло между нами, как я уничтожаю все остальное, пугает меня до ужаса.
Боже, Камилла великолепна в этом своем миленьком комбинезончике, который, я знаю, надела для меня. Меня трогает, что она, такая упрямая и практичная, сделала что-то непривычное для себя.
А главное, Камилле действительно идет этот наряд. Голубой цвет идеально сочетается с ее кожей. Эта дикая грива волос, эти румяные щеки и полные губы… А ее глаза кажутся еще больше и темнее из-за расширенных, как у кошки, зрачков.
Камилла откидывается на дверцу моей машины, демонстрируя свою гладкую смуглую шею и обольстительную грудь. Черт возьми, как бы я хотел увидеть ее при свете.
Но не стоит сейчас об этом думать. Мой член все еще неистовствует в джинсах, больно прижатый штаниной к бедру, непрерывно пульсируя.
Боже, вкус ее киски… Я до сих пор чувствую ее запах на своих пальцах и лице. Он дурманит меня. Я жажду продолжения.
Нет. Черт возьми, нет.
Я отвожу ее домой, и я не собираюсь пользоваться тем, что она под кайфом.
Камилла кладет свою ладонь поверх моей, пока я держусь за рычаг переключения передач.
Она смотрит на меня своими мягкими темными глазами.
– Я говорила чистую правду, – сообщает мне девушка.
Я сжимаю челюсть.
– Я тоже, – отвечаю я.
Поверить не могу, что я рассказал ей про мать. Я никому об этом не рассказывал. Об этом не знает ни одна живая душа. Ни сестра, ни братья. Даже отец.
После того, как mama умерла, я почти час лежал и смотрел на нее. Затем наконец я дотронулся до ее руки. Она была сухая и холодная.
С меня будто спало заклинание. Я скатился с кровати и побежал из комнаты прямиком на чердак, где и сидел, пока меня не нашел Данте. Он сказал, что отцу пришлось отвезти нашу мать в больницу. Но по выражению его лица я понял, что Данте уже знает о ее смерти. Но они не знали, что я видел. Что я наблюдал за этим. И ничего не сделал, чтобы помочь.
Я никому не рассказывал об этом из-за стыда. Я знаю, что был всего лишь ребенком. Но я все равно поступил как гребаный трус.
Я ненавидел себя за это. Ненависть к самому себе превратилась в ненависть к окружающим.
Но я не ненавижу Камиллу.
Я уважал ее за стойкость и несокрушимость.
А теперь я смущен и почти признателен, что спустя столько лет она решилась кому-то открыться… и этот кто-то оказался я.
Но… я хочу стать достойным ее доверия. Я хочу быть ее тихой гаванью. Даже если я не вполне представляю как.
– Я должна еще в кое-чем признаться, – говорит Камилла.
– Что такое?
– Меня донимает один коп. Он вынудил меня толкать дурь для Ливая.
– Что?
– Ага. Он поймал на этом моего брата, и, чтобы уберечь Вика от беды, я вызвалась работать информатором.
– Его фамилия Шульц? – спрашиваю я.
– Да, – отвечает она. – Логан Шульц.
Я чувствую, как во мне вновь поднимается ярость.
Мне приходится взять себя под контроль, чтобы мои руки не дрожали.
Но Камилла все равно чувствует мой гнев, ведь ее ладонь лежит на моей. Девушка испуганно смотрит на меня.
– Прости, – говорит она.
Я зол, но не по той причине, по которой она думает.
Я в бешенстве, что на Камиллу обрушилось еще и это. Любой другой давно бы сломался под таким гнетом.
Мне насрать, если какой-то амбициозный полицейский хочет выслужиться за мой счет. Но какого хрена он нацелился на Камиллу? Я представляю, что он поджидает ее у мастерской, как поджидал нас у «Якоря», с этой своей дурацкой ухмылкой на лице…
От этой картины мне хочется выследить Шульца и вонзить нож ему в сердце.
– Ты рассказывала ему что-нибудь? – спрашиваю я Камиллу.
– Немного о Ливае, – отвечает она.
Это плохо. Если Ливай выяснит, чем занимается Камилла, ему хватит жестокости и безрассудности, чтобы отомстить ей.
Я убью на хрен Каргилла, стоит ему лишь подумать об этом.
– Но я не говорила ничего про тебя! – спешит заверить меня девушка.
– Мне плевать на это, – говорю я. – Шульцу меня не запугать. Я зарою его, если этот коп будет тебе угрожать.