Но я ещё поборюсь!
Бытовая магия – единственное, что я кое-как умела. И я призвала этот дом. Велела явить мне всё, что есть для неотложной помощи.
Исцелить такое нельзя. Магия пламени – против магии Льда. Но я бо́льшую часть жизни живу как человек. И учили меня разным вещам. Так что я просто аккуратно помогла Авалону лечь на живот – он даже говорить не мог. Был на грани утраты сознания. И это действительно страшно – видеть такие повреждения на таком великолепном сильном хищнике. Но я взяла себя в руки и досекла ледяные доспехи Огненным клинком василиском. Затем остановила кровь в ране Авалона специальной губкой – такая нашлась среди призванных бытовой магией предметов. И зашила специальной иглой из аптечки – как сделала бы это на раненом человеке.
Заложила золотистым кровоостанавливающим бинтом.
Авалон просто лежал. Прикрыл глаза и не подавал признаков жизни. Я осторожно дотронулась до широкой шеи. Ощутила мерную пульсацию. Жив. Но Огненный Василиск выкачал из него много силы. И умирал Авалон вовсе не от кровопотери.
Магия Огня бродит в его сильном теле. Бледный лоб покрыт испариной. Чёрные волосы взмокли. Принц весь горит. Вот бы я была полноценным Драконом. Вот бы я могла вытянуть из него это пламя в себя.
А моё запястье болит так, что у меня льются слёзы из глаз.
Или это потому, что я боюсь его потерять? Этого монстра? Этого кровавого Ледяного палача?..
И неважно, что со мной сделают его солдаты, когда найдут меня и своего принца, убитого огненным кинжалом.
– Авалон… – позвала я. Легла рядом прямо на дощатый пол террасы. Вокруг таяла алая ледяная крошка и терпко пахло железом.
Ледяной Дракон медленно ложится набок и приоткрывает глаза. Я пододвигаюсь вплотную и накрываю губы Авалона своими. И тяну огонь, что жрёт его изнутри в себя. У меня есть хоть какой-то шанс. Меня признал Огненный Венец. Я хотя бы попробую.
Пламя толкается мне в глотку. Но я не горю. Это скорее как острое блюдо. Мгновения тянутся, и принц наконец острожно отвечает мне на поцелуй, я продолжаю тянуть огонь на себя. И боль на запястье слабеет.
– Ну всё Линда, – выдыхает Авалон, мягко прерывая поцелуй, – дальше я справлюсь. А то не справишься уже ты. Спасибо.
Авалон медленно поднимается на ноги, подхватывает меня на руки. Краем глаза замечаю, что из-под аскардского браслета течёт кровь. Наверно я и впрямь порезала им запястье.
И тут со всех сторон появляются воины ледяной армии. Ледяные мечи на изготовке. Только сейчас до меня доходит, как близка я была к смерти.
– А что так быстро? – рычит Авалон, на удивление ловко держась на ногах со мной в руках.
И все тушуются. Ледяной Дракон выносит меня с разрушенной террасы, солдаты расступаются перед своим генералом.
Я встречаю недоумённого бледного военачальника Беерина. Который и привёл аскардцев.
Вот так.
Рассчитывал – что к двум венценосным трупам в куче обмороженных обрубков своих солдат. А мы оказались живые. И в сознании.
– Взять Жёлтого дракона! – рявкает Авалон, и военачальника тут же парализуют наручники с магией льда.
Затем уже тише обращается ко мне, кивая на моё левое запястье:
– Откуда кровь, Линда?..
– А… наверно… браслет меня поцарапал или… не знаю. Запястье болело, но теперь. Уже лучше…
Авалон снова бледен. Мне кажется, он выглядит даже хуже, чем когда его ударили Огненным Клинком.
Он осторожно ставит меня на землю. Его солдаты предусмотрительно держат с нами дистанцию.
Авалон крепко, но осторожно берёт меня за левую руку и чуть сдвигает реликвию Аскарда.
От того, что я вижу на своей руке, у меня вышибает дыхание. Меня начинает трясти. Я совсем не истеричка, но… Однозначно подступает истерика.
Я сейчас закричу!..
Я… Я…
Да как это вообще возможно?!!
Глава 10
Авалон
Хорошо, что я позволил Линде взять с собой Эфеса… Нет, не “позволил”. Надо отучать себя так говорить. Даже мыслить в таком стиле.
Но это не просто. Я Дракон. И каждый раз, как я не проявляю над ней открытого звериного превосходства – я борюсь с собой.
Вот сейчас, например. Я хочу ей приказать: прекратить всхлипывать, лечь и раздеться, но…
Тем сильнее останавливаю себя оттого, что знаю – теперь она точно подчинится.
Сегодня она моя, как никогда.
Думаю, она уже всё поняла. Но ещё не поверила. Поэтому просто идёт как оглушённая туда, куда я её веду.
Мы вернулись на королевский тракт и продолжили путь уже верхо́м. Снова мы вдвоём в молчании едем на Эфесе. Но между нами – совсем не то что было в прошлую поездку.
Когда мы вернулись на дорогу, я не удивился, увидев колонну почти полностью уничтоженной, а королевский экипаж – вмороженным в гладкую поверхность тракта. Полчаса ушло на подготовку. Всё делалось на ходу, мы продолжали движение по тракту в ожидаемом темпе, набросив иллюзию от всех случайных свидетелей. Якобы королевский экипаж по-прежнему скользит по дороге, абсолютно невредим.
Прижимая к себе Линду, поникшую и обессилевшую, я размышлял о нескольких вещах.
Первое. Отцу донесли. Тот наёмник – профи, что сбежал – успел отчитаться. Король Аскарда понял, что я его ослушался. Что я – враг. Что не убил Кая Райдоса. Что присвоил принцессу Линду а, стало быть, и корону Этны. Конечно, старику и в голову не пришло, что я люблю Линду . Ведь он всех меряет по себе. Так что старый параноик решил, что его первенец подрос, решил взбунтоваться и скинуть отца с трона. И вот он – захват власти.
Второе. Сговор с Жёлтыми Драконами и официальное разрешение меня уничтожить. Даже драгоценного метаморфа выдали и огненный кинжал – подобострастно подаренный отцом Линды моему. Уже не помню по какому поводу. Но помню, что король Этны рассчитывал на Аскардский мех в качестве ответного дара. И не получил. Усмехаюсь: но получила его дочь. И мех, и браслет королевы Аскарда. И… получит сам Аскард . Король Этны сошёл бы с ума от ярости, если бы дожил до этого дня.
Меня беспокоит отсутствие Мираля. Надеюсь, младший брат догадается поступить как взрослый. И не вступать с отцом в открытый конфликт насчёт меня. За Эсфира – среднего брата – я совершенно спокоен. Этот выживет. Хорошо если не всадит мне кинжал в спину. Хотя он так погружён в целительские изыскания, что наверняка ни о чём не знает. Но будет скрежетать зубами, когда ему донесут.
Так или иначе, я не планировал биться ни с одним из своих братьев.
И третье. Кровоточащее запястье Линды. Нежная кожа растрескалась от холода. На ней проявились извитые руны Льда. Линда теперь сидит передо мной в седле, опершись мне на грудь, периодически мелко вздрагивая. Представляю как ей сейчас больно. Также как мне. Даже хуже – она недалеко ушла от человека по магическому потенциалу, так что метка, когда проявлялась на нежной коже – причинила ей больший вред чем могла бы.
На моём левом запястье также проступили руны огня. И написано этим древним языком на Линде и на мне одно и то же. Мы – Истинная пара.
И я счастлив … И уничтожен.
Я смогу взять Линду в жены. Теперь ситуация изменилась на прямо противоположную – ни один жрец не вправе отказать нам в бракосочетании. Более того, обязан провести брачный ритуал. Первый же храм, порог которого переступим. Даже самый захудалый. Разве что Храм Покровительницы Ушедших – Каменной Драконицы – насколько мне известно, не занимается бракосочетаниями.
Я жду, когда Линда сама пожелает со мной заговорить. И наконец она выпрямляется в седле передо мной. Осторожно поворачивается, щадя руку. Я помогаю ей сесть так, как удобно, чтобы встретиться взглядами.
Драконьи Боги, какие глаза. Как жидкое золото. Но намного больше впечатляет – их выражение. Эти глаза сейчас умоляют меня.
О чём?
Она догадалась, что на ней проявилась моя метка. И умоляет, чтобы это было не так? Ведь я для неё – выходец из худшего ночного кошмара. А истинная связь со мной равна смертному приговору.
– Авалон, – голос Линды почти не дрожит, лишь по щеке сбега́ет одинокая слеза. Но Линда находит в себе силы продолжить, – покажи мне своё запястье.
Я выполняю её просьбу. Являю руны огня. На моей коже они выглядят ровнее, чем на её. Но то, что надписи одинаковы и так ясно.
Следующие несколько мгновений мне кажется, что Эфес касается копытами каменного тракта – оглушительно гулко и ровно. Стук конских копыт – как механический метроном. Других звуков нет. Линда не дышит. Я не слышу её сердцебиения. Точно весь остальной мир – звенит тишиной.
Вдруг кокон тишины трескается.
Я слышу – Линда плачет. Как ребёнок, навзрыд.
Пытается отвернуться. Но я не позволяю. Просто обнимаю крепче. Мягко вдавливаю её в свою грудь. Она сначала пытается отбросить мои руки. Но очень быстро начинает прижиматься ко мне в ответ. Шумно втягивать воздух у моей шеи. Опалять своими слезами мою кожу…
Я так люблю тебя, Линда.
Хотел бы я это сказать. Но слова застревают в горле. Мне начинает казаться, что они – ей не нужны. Они – насмешка. Я ведь убиваю её. С момента проявления метки. И до последнего её вздоха.
Теперь Линда станет моей женой. Официально.
– Людской молвы можно больше не бояться. – зачем-то говорю вслух. В голосе привычная насмешка.
Драконьи Боги, зачем я так поступаю?! Мне больно.
И теперь Линда смотрит на меня ошарашенно, словно я её ударил. Также она смотрела в первый раз, когда я наговорил ей всяких мерзостей. Когда ей было шестнадцать.