– Да будет так, – ровным тоном подытожил жрец и развернулся к нам спиной, а лицом к статуе. Из её груди я как будто бы услышала утробный жуткий… но вместе с тем мелодичный рык.
“Благословляю вас” . Вот что это значит.
Вот так. Пожалуй, никто другой не мог похвастаться свадьбой в храме Каменной Драконицы – покровительницы ушедших. Я о таком не слышала и судя по выражению глаз Авалона – он тоже.
Жрец богини-покойницы нас только что поженил. Без свидетелей, без цветов и народных гуляний.
Пока лента на наших с Авалоном запястьях меняла цвета – жрец коротко вломившись в ментальное поле ко мне и к Авалону и получил согласие Зверя… его Зверя. Стоп, а кто согласился от меня?!
Я же слышала – как кто-то издал звериный звук в ментальном поле – как будто лесная кошка мурлыкнула. Видела, как сверкнули золотые глаза с узкими вертикальными зрачками. Видела, как Храм вокруг на миг загорелся и погас.
Всё.
Мне конец.
Я теперь умру? К кому этот вопрос. Я знаю, что умру. Магический потенциал Ледяного Дракона меня раздавит… Но тогда, почему я улыбаюсь?
Медленно поворачиваюсь к своему мужу. Мы не размыкаем руки. Тянемся друг к другу. И когда Авалон касается моих губ в положенном коротком ритуальном поцелуе, запечатывающим и заверяющим – церемонию, я по-прежнему хочу только улыбаться.
Может, мне и осталось жить несколько месяцев. Но у меня только что сформировалось чёткое намерение быть до последней отпущенной минуты абсолютно счастливой.
Подготовить Этну, её народ. Сделать так много полезного и хорошего, сколько успею.
Даровать Авалону столько сил и радости, сколько смогу. Ведь пока жива я – его Истинная – он на пике формы.
И по древнейшему непреложному закону – Дракон с Истинной парой – должен быть королём.
Так что я должна успеть. Проследить, чтобы Авалон занял трон Аскарда. А его интриган-отец был наказан по закону.
Все эти мысли пролетают за миг.
И снова меня словно топят в безбрежном ледяном океане эти голубые глаза.
Всё, о чём я сейчас подумала – мы будем делать днём.
А ночи – только для нас двоих.
Авалон
Странное ощущение.
Моё сердце затапливает бесконечная благодарность к величайшей Богине нашего пантеона. Каменная Драконица – покровительница ушедших – осчастливила меня. Хотя по всему выходило, что всё это ненадолго.
Но мне хотелось верить, что высшая милость – Благословение справедливейшего Божества на бракосочетании – означает кое-что ещё. Когда придёт время Линды уйти… нет, наше время уйти – Богиня позволит нам воссоединиться за чертой.
Мы всё ещё стоим у “алтаря” – огромной статуи Богини, рядом с ветхим жрецом.
Я на несколько мгновений выпускаю руку Линды из своей.
И делаю то, что запрещено в Храмах. За одним исключением. Я призываю Ледяной меч, что лежит у порога. Верное оружие влетает рукоятью в мою ладонь. Жрец сторонится, чётко поняв мои намерения и я с размаха вгоняю лезвие в постамент статуи.
Меч рябит, затем его обволакивает пеленой – точно серебристым жидким металлом и самое дорогое оружие на континенте тонет в сером камне постамента точно в болоте. Богиня приняла мой дар. Мою благодарность.
Оружие запрещено в Храме, кроме одного случая – если клинок, окроплённый кровью по справедливости – предназначен в Дар. Сам не понимаю, как получается так, что у Линды в руках оказывается Огненный Василиск – кинжал, сулящий смерть всем Ледяным Драконам и иным носителям ледяной магии. Неужели призвала оружие как я? И хватило сил? Это уже совсем не бытовая магия – призвать оружие, которое отбирало жизни. В том числе чуть не отняло мою.
Линда смотрит вопросительно на меня пару мгновений. Я легонько киваю. И радуюсь: моя жена спросила меня взглядом. Не из страха перед кровавым завоевателем, а поддавшись древнейшему инстинкту, на котором зиждется миропорядок. Приняла моё покровительство, веря, что я не буду давить и принуждать.
Линда не вонзила клинок с рубиновой рукоятью в постамент, как это сделал я.
Она ловко запрыгнула на серый камень и с лёгким поклоном вложила Драконице кинжал-василиск в огромную костлявую лапу. Почти не дёрнулась, когда усыпанная рубинами рукоять покрылась таким же “металлическим слоем” как Ледяной меч и ушла в камень. Через миг Огненный василиск стал частью статуи.
И Линда, не оборачиваясь, сделала шаг назад. Просто упала с постамента. Ровно мне в руки. Специально показала, что доверяет мне, – удовлетворённо понял я и ухмыльнулся.
– Богиня с удовольствием приняла ваши дорогие подарки, – снова слышу надтреснутый голос тощего жреца в балахоне. А я уже успел забыть, что он стоит рядом, – Богиня дарует вам ещё одну милость. Приказывает отпереть для вас Внутренний Сад Храма. Он до будущей зари в вашем распоряжении. Благословляю вас дети мои…
Жрец истаивает в воздухе. На последних звуках уже непонятно – кто-то шептал слова или это просто ветер гуляет по развалинам абсолютно пустого храма…
Напрягаю истинное зрение. Нет, глаза не обманывают меня. Я это вижу. И мой внутренний зверь. И моя жена, которая сейчас так лучезарно улыбается, беря меня за руку и плотно сплетая свои пальцы с моими.
Стены храма трескаются как яичная скорлупа. Серый камень осыпается. Выпуская из своих недр белый. А статуя Богини уже не напоминает Драконий скелет, угрожающе оскаливший клыки. Богиня – теперь юная изящная драконица. Из сплава красноватого золота какое льют в Этне и белого льдистого. Невозможный сплав. Всем известно, что эти металлы совместить невозможно.
Но для Богини, кажется, нет невозможного.
Узкие колонны сами собой оплетают белые вьюны и мелкие золотистые розы. И на голове Статуи распускается венок. Весна , вдруг понимаю я.
Богиня Возрождения – тринадцатая и незримая богиня Пантеона… это второй лик покровительницы ушедших. И следом болью висок прошивает знание: это Великая Тайна!
Я всё понимаю. Мысленно благодарю за доверие. И обязуюсь молчать. От своего имени и от имени Линды.
А Крыша храма открывается и на нас снисходит мягкая молодая весна… совсем не похоже на то, что осталось за стенами, когда мы заходили в Храм.
Лёгкий ветер шевелит молодую зелень деревьев и кустов – дикий сад пророс прямо у нас на глазах сквозь побелевшие камни.
В сердце сада разлилось небольшое озерцо с абсолютно прозрачной водой. А на его берегу раскинулся совсем крохотный шатёр из молодой зелени. Под ним помещалась только белоснежная чистая постель. Та самая постель.
Приглядевшись, я увидел, как на простыни затягиваются разрезы, точно оставшиеся от звериных когтей. Большие широкие – я оставил… а более тонкие и узкие… получается, их оставила Линда.
В моей душе разлилась новая неумолимая волна надежды на лучшее будущее: если смогла неосознанно трансформировать кончики пальцев… если притянула мыслью кинжал-василиск… может, Линда сильнее, чем кажется?..
Надежду надо было взять под контроль. Если позволю ей захватить моё сердце и поднять меня так, высоко – падать вниз потом будет слишком больно.
– Пойдём, – еле слышный шёпот моей Линды заставил меня забыть обо всех других мыслях.
Её нежная рука, увлекающая меня к шатру на берегу озера. Светлая улыбка… принятие в её взгляде – которого я желал в глубине души намного сильнее слепой покорности и коленопреклонения.
Но самое главное – я хочу её любви.
Вдыхать сладкий аромат её кожи вечно. Чтобы она всегда раскрывалась мне как сейчас, позволяла медленно расстегнуть на ней платье и сбросить к ногам.
Доверчиво протянутые руки, обнимающие меня за шею. Девичьи губы, которые покрывают короткими осторожными поцелуями моё лицо.
Я подхватываю на руки свою обнажённую жену.
Я заношу её в шатёр и укладываю спиной на простыни. Осторожно наваливаюсь сверху.
– Теперь нам точно никто не помешает, Линда… – шепчу ей в висок. Нежно целую, увожу цепочку поцелуев на шею, на ключицу, соскальзываю на грудь… Чувствую, что Линда улыбается, даже не глядя в её божественно прекрасное свежее как весенняя золотая роза, лицо.
Линда крепко прижимается ко мне всем телом, юной аппетитной грудью, плоским животиком, обвивает меня ногами, одновременно стягивая с меня тонкую нижнюю рубашку.
– Никто не помешает, – эхом отзывается она, – мой король…
Линда
Драконьи боги, я столько лет боялась Авалона.
Хотела его, но боялась.
Порой нарочно шла в сады в дни посещений дипломатической миссии Аскарда – знала места, где старший принц Ледяных Драконов особенно любил гулять. И мне казалось, он ждёт, что я догадаюсь и приду в определённое место.
Я приходила. Он смотрел с презрительной усмешкой. Отвешивал саркастичный поклон. Брал меня под руку как положено согласно этикету.
И вёл вдоль садовых дорожек.
Нас провожали взглядом солдаты Этны и Аскарда, стоявшие в карауле, как полагалось через каждые сорок шагов в такие важные дни.
Со стороны мы выглядели совершенно обыкновенно.
Как исполняющие долг вежливости принц и принцесса мирно сосуществующих держав. Но на самом деле…
Авалон стискивал мою укутанную золотой перчаткой кисть.
Я шипела сквозь зубы: “Мне больно! Что вы делаете, Ваше Высочество?!”
Он отвечал: “Я сделаю тебе ещё больнее, Линда… ты будешь стоять передо мной на коленях… в рабских браслетах… ты меня поняла ?”
“Зачем вы мне это говорите, я пожалуюсь отцу”, – шептала я дрожащими губами. И меня накрывала безумная неправильная чёрная эйфория – смесь страха и вожделения. Но тогда я не отдавала себе в этом отчёта.
“Твой отец с радостью обменяет тебя на кусок аскардского меха…” – цедил обычно Авалон в ответ.