Он заревел особенно грозно.
Изо всех щелей Храма, клубясь, как чёрный дым, полезли уродливые порождения скверны. Но и воины Авалона наконец-то начали один за другим проникать в Храм.
Драконы, воины в человеческой форме, верхо́м на боевых конях-гибридах, разили порождения низшей магией. Но и сами страдали.
Мелькнул ярко-жёлтый росчерк, перехватывая предназначенный нам короткий столб чёрного огня… Это Желтый Дракон! Раненый генерал Беерина бился за нас!.. Но… увы, недолго.
Следующий столб сразил его и заставил камнем упасть в гущу порождений тьмы…
Двойной пламенный удар. Я знала о нём. И трижды вывела нас с Авалоном из этой ловушки отца. А генерал Беерина о нём не знал.
Мне стало горько.
Я растерялась на миг. И Ледяной Дракон подо мной болезненно взвыл.
Авалон разил тварей направо и налево, но отец улучил момент и ранил моего мужа. Просто ударил лапой. И очередной его коготь… просто отслоился и остался в теле мужа…
Нет!
Авалон покачнулся и плавно осел на землю.
“Авалон!!!”, – я звала на нашей ментальной волне, муж давал понять, что он здесь, но молчал. Не был лишних сил. А яд скверны растекался по благородной крови Авалона.
Отец знал, как бить…
И об этом приёме он ничего мне не рассказывал.
Ужас, что Авалон погибнет от этой раны, разлился по моей крови. Метка на запястье жгуче отозвалась – я даже не смогла разобрать, холод это или жар.
– Довольно! – громко приказала я.
И бой остановился.
Я поразилась властности собственного голоса.
Соскользнула с шеи Авалона, по покатому крылу.
– Стань человеком, Тиэрон.
И он стал. Я даже не удивилась. Отец надменно смотрел на меня.
– Надо же, – хохотнул он, – ты так мало прожила, Линда. А успела-таки овдоветь…
– Закрой рот, Тиэрон, – я зашипела, ярость била меня по вискам, я приближалась к отцу решительно. Видят Боги, я сделала для него всё что могла, и даже больше. Сколько жертв… Сколько жертв… – чего тебе надо, бывший король Этны?
– Мне нужно всё, Ваше Величество, – оскалился отец, – для начала Огненный Венец. Верни его мне. А там и остальное. Тогда я, может, выну коготь из твоего мужа. Сможешь похоронить его красиво…
Тиэрон захохотал.
Я сжала зубы. И решительно сняла с себя венец.
Импульс прошёл по моим пальцам. Тиэрон чуть наклонил голову, чтобы мне было удобнее его “короновать”
И надела на голову отца венец.
Он не успел ничего понять.
Не успел сказать очередную гадость.
Я делаю выбор, папа. Я выбираю того, кто меня любит. И это не ты. Без обид.
– Ты обвиняешься в государственной измене, Тиэрон из рода Чёрных Драконов, – процедила я, – и пусть Боги назначат тебе наказание. А я, королева Этны и Аскарда с благодарностью приму любое их решение.
Тиэрон хмурился. Миг, два… а потом всё понял. Запахло жжёной плотью и палёным волосом.
И бывший король Этны истошно заорал.
Схватился за венец.
Свалился на колени…Попытался сорвать со своей головы реликвию, в которой сам просидел на троне много лет.
Но я знала, что Огненный Венец ему уже никогда не снять.
Глава 18
Линда
Бо́льшую часть жизни я думала: это сказки, что Огненный Венец может сжечь заживо.
Впервые я поняла, что легенды об этом выросли не на пустом месте – когда сама села на трон и Авалон надел на меня реликвию Правителей Этны.
Я была слабой, от венца шёл жар. Мне не по силам был этот артефакт. Но а теперь – я его хозяйка по праву.
А вот прежний король осквернил себя низшей магией и расположение Венца утратил.
Драконьи Боги заставили Тиэрона пылать.
Нет большего позора для Огненного Дракона, чем утратить свою… неопалимость.
Воины Авалона всё прибывали в круглый широкий зал каменного храма. Через светящиеся льдисто-синим магическим светом порталы. Воины уверенно теснили порождения скверны.
И на глазах у всех этих людей Боги отреклись от Тиэрона из рода Чёрных Драконов.
Который был моим отцом. Для которого в моём сердце была просто бездна любви… Но он в ней вовсе не нуждался. И испытывал в ответ лишь тихое презрение, временами сменяющееся лютой завистью.
А мне пришлось пройти огромный путь, чтобы понять, что кровные узы – оказывается, ни к чему человека не обязывают. Имеет значение лишь выбор, который он делает. И мне сто́ит отпустить Тиэрона. Который мог бы быть моим любимым отцом. Но не захотел.
Что ж. Я не настаиваю. Уже нет. А я проводила долгие часы на тренировках и в библиотеках, чтобы отец мной гордился…
Чтобы окончательно понять, что эта причина покорять вершины – ничтожна. Но чтобы до меня это дошло, моему мужу пришлось ввязаться в бой… и встать на порог могилы.
Кажется, Тиэрон всё ещё вопил и пылал.
А после он замолчал и начал обрастать чёрным камнем.
Кажется…
Мне глубоко плевать на него. Я сидела на каменном полу храма. Авалон лежал головой на моих коленях. Лицо – белая маска. Едва различимое дыхание.
Мелкие точные движения военного лекаря из отряда Авалона…Попытки извлечь про́клятый ядовитый коготь.
Всё зря.
Лекарь держал лицо, но я понимала.
Коготь монстра ушёл под кожу Авалона, и теперь мой король… мой муж едва держался в этом мире.
Мало что могло причинить ему вред. Только магия огня. А она была в Тиэроне, да ещё и изменённая ядом скверны.
Я прикрыла глаза и ушла глубоко в недра магических потоков.
Я держала дух Авалона рядом. Я оплетала обережными рунами пространство вокруг него, не давая душе отправиться в верхний мир.
Прости, милостивая Богиня Каменная Драконица. Но или он вернётся со мной в мир живых. Или я буду так сидеть, пока не упаду замертво рядом с мужем.
А потом Мираль станет королём Аскарда. Он дождётся возвращения Кая домой и передаст ему корону Этны.
Бывший аскардский король – не́мощный, безумный старик, у которого Тиэрон периодически крал личину.
Порождения скверны побеждены братьями Авалона и доблестными воинами их армии.
Я действительно могу оставить мир со спокойной душой, если Богиня пожелает забрать Авалона к предкам. О народе есть кому позаботиться.
Я ничего не боюсь.
И моё запястье с меткой сковывает холод.
***
– Линда?.. – у Богини весёлый, озорной голос, – Линда, открой глаза. Посмотри на меня…
– Не могу, моя Богиня, – ровно отзываюсь я, всё ещё окружённая космической темнотой и невесомостью. Только редкие вспышки огненных и льдистых молний изредка рассыпаются по черноте – как рисунок вен.
Если открою глаза – потеряю сцепку с душой мужа. И он погибнет. Так что я рискну ослушаться Богиню.
– Он не умрёт оттого, что ты откроешь глаза, – смеётся Каменная Драконица.
С опаской подчиняюсь Величайшей.
Я распахиваю глаза. И осознаю себя на поляне. Очень похожей на сады Богини, где нам с мужем дозволено было провести первую брачную ночь.
Я сижу на сочной зелёной траве, удобно подогнув под себя ноги. Авалон по-прежнему лежит у меня на коленях. Здесь он не выглядит бледным. Его грудь мерно вздымается. Но глаза закрыты.
– Он спит?..– я глажу руками по-мужски красивое лицо мужа, пробегаюсь пальцами по густым чёрным волосам…
– Боюсь, вы оба шагнули за край, Линда…
Быстро перевожу взгляд на Богиню. Мне жаль?.. Может быть, слегка. Что не успела увидеть своего брата Кая ещё раз. Что не попрощалась. Что не прожила с Авалоном долгую жизнь и не родила ему много-много детей… Но зато мы здесь вместе. Этого вполне достаточно.
Из глаз сама собой стекает горячая слеза.
– Ты помнишь, Линда, какой приказ дал Авалону его отец, когда твой муж только пришёл в столицу твоей страны как генерал-завоеватель?..
Я хмурюсь и фокусирую поплывший от слёз взгляд на Богине. Красивой женщине в венке белых весенних цветов. С полурасправленными драконьими крыльями за спиной.
– Он… приказал Авалону меня доставить. Чтобы старый король сам мог жениться на мне…
– Знаешь почему?
– Может… сошёл с ума. Может… это была уловка моего отца, что занял тело старого аскардского короля, чтобы выманить и выкачать магию… А это важно?
– Линда, – снисходительно улыбнулась Богиня, – старый аскардский король любил сказки. Легенды. Он искренне верил, что ты Золотая Драконица из Легенд. Исцеляющая обречённых. Дарящая годы жизни. Слёзы которой – живая вода. Старик верил… и сейчас верит… в поцелованную Богиней Жизни…
В моём разуме сталкиваются мысли. Я открываю и закрываю рот. Ничего не в силах сказать. И Богиня снова смеётся и продолжает, сжалившись надо мной:
– Старый король на этот раз оказался прав. Золотые Драконицы иногда появляются. Когда на то есть воля Богов. И ты одна из них. Ведь я тебя поцеловала…
– Но ты же… прости, Великая, но ты же Богиня смерти!..
– Дитя, – звонко смеётся девушка-Богиня, медленно расправляя и складывая крылья, – мёртвая старуха всегда немного невинный младенец. Конец и начало. Смерть и новая жизнь… Это одно и то же. Почему я сильнее всех прочих Драконьих Богов, Линда?..
– Потому что ты… – до меня, наконец, доходит, – двуликая!..
– Скорее тысячеликая, – снова заливается юношеским смехом существо, что помнит древнейшие миры Древа молодыми, – но давай сконцентрируемся на двух лицах. Жизнь и Смерть. Если хочешь прожить человеческий… или даже драконий век, Линда… просто проживи его. Проживи с этим влюблённым в тебя Ледяным Драконом. Потому что ты это можешь, Линда. Всегда могла. Ты одна из тех, о ком слагали древние легенды. Одна из тех, о ком поют в колыбельных песнях детям уже тысячи лет… Ты та самая Золотая Драконица.
***
Слёзы всё ещё текут. Но уже совсем другие. Эти – от счастья.
Теперь я знаю, что надо делать.
– Благодарю тебя, – шепчу я…
Богини напротив меня уже нет. Мои слёзы капают на лицо Авалона, и он распахивает свои невероятные льдисто-голубые глаза. И я чувствую, как коготь монстра бесследно растворяется в его теле, а раны затягиваются… Чувствую, словно это всё происходит с моим телом!..