— Ага, ага! Мамаша с Людочкой отправились обеспечивать себе алиби. А он магнит под гильотину подложил и в нужный момент на кнопочку нажал!
— А Стеллу он зачем убил?
Инна задумалась.
— Стелла, может быть, совсем за другое поплатилась. Не забывай, она ведь помогала Гере проворачивать темные делишки с бандитскими денежками. Геру убили родственники, бандиты потеряли деньги и кинулись к Стелле. Она их послала куда подальше, а они со злости взяли и прирезали красавицу.
Версия была не лучше и не хуже остальных. Но тут раздался телефонный звонок. Оказалось, что это звонит Надир. Мариша моментально расцвела и забыла про всякие там расследования.
— Милый, — проворковала она. — Как поживаешь? Ты соскучился? Заказал места? Где? Неужели опять проведем вечер в ресторане? Но хоть не в «Пире во время чумы»?
В тоне Мариши прозвучала паника. В ресторан хоть в тот, хоть в другой ей не очень хотелось. Дурные воспоминания, знаете ли.
— Ах, мы пойдем с тобой в театр. Очень хорошо! Нет, нет, я совсем не против. Обожаю театр!
Инна хмыкнула. Она-то знала, какой из подруги театрал. Больше десяти лет назад она потащила подругу в театр. На балете подруга в первом акте сонно щурилась и пила коньяк из припасенной для этого случая фляжки. А в антракте, обнаружив, что запасы кончились, мчалась в буфет, расталкивая театральную богему, и в первых рядах требовала бутербродов с колбасой пожирней и еще чего-нибудь выпить.
В случае оперы не помогал даже коньяк. Его просто не хватало. И Мариша мирно засыпала, вздрагивая и недовольно ворча, когда тенор брал слишком высокую ноту и будил ее.
— А я виновата? — оправдывалась Мариша. — Меня с двух лет таскали в эти проклятые театры. К десяти годам я их уже ненавидела, в двенадцать всерьез задумалась, а не взорвать ли театр, куда мы с маман в очередной раз шли, а в тринадцать из принципа стала ходить на Костю Кинчева. И не потому, что такая фанатка, просто только так я могла избавиться от ненавистного театра. Мамулечка увидела, что у меня новое увлечение, как у всех нормальных подростков, что я не валяюсь больше целыми днями с книжкой на диване, и отстала от меня.
В новой тусовке Мариша пользовалась успехом. У нее была даже кличка — Принцесса Пяточки.
— Все потому, что я лучше всех забивала косяки с травкой.
Впрочем, кончились веселые посиделки с «пяточками», как всегда, печально. Кто-то из друзей подсел на более крутые наркотики и либо умер, либо угодил в тюрьму. Кто-то еще угодил за решетку, добывая деньги на эти самые «пяточки». А самая осторожная половина компании вынуждена была пережениться друг на друге, потому что ожидали появления детей, зачатых под все тем же дурманом. О судьбе этих бедолаг Мариша даже говорить не хотела. Они не вылезали из детских болезней и прочно поселились в районной детской поликлинике.
— А мне повезло, — хвасталась Мариша, — я всего лишь стала жить с одним бандитом, который нещадно лупил меня каждый раз, когда подозревал, что я уходила из дома на нашу тусовку. И мне во избежание действительно серьезных травм пришлось срочно переосмыслить свои жизненные ценности.
— И как? Удачно?
— Не уверена, — с сомнением произнесла Мариша. — От своего бандита я ушла, но с театром все равно завязала навсегда.
И вот теперь спустя более десяти лет Мариша снова отправлялась в театр. Из прошлого у нее сохранилось смутное воспоминание о том, что в театр полагается являться в вечернем туалете до самого пола, но обязательно с изящным газовым шарфиком на оголенных плечах. В лайковых перчатках до локтя и в лаковых туфлях на ошеломительной шпильке.
Увы, последнего необходимого аксессуара для похода в театр Мариша не нашла. Не было у нее лаковых туфель, хоть плачь! Пришлось удовольствоваться обычными замшевыми. И всю дорогу до театра Мариша терзалась сомнениями. Может быть, надо было все-таки взять необходимые туфли напрокат у кого-нибудь из подруг?
Насчет платья Мариша была совершенно спокойна. Оно было прямым, темным, с открытой спиной и без рукавов. Подходящие перчатки и светлый невесомый шарфик тоже нашлись и даже в избытке. Было из чего выбрать. И в конце концов Мариша решила, что за последние годы нравы могли слегка измениться. И никто не будет так уж строго судить ее туфли.
Но Мариша даже и не подозревала, насколько разительно могли измениться нравы. Первой тревожной ласточкой, оповестившей Маришу, что с ней что-то не в порядке, был растерянный взгляд Надира, когда она вышла из такси. Что такое? Кавалеру полагалось выглядеть ошеломленным, сраженным представшей перед ним Маришей в полном вечернем облачении. А он если и был поражен, то скорей уж неприятно.
— Что такое? — удивилась Мариша, одновременно окидывая фигуру Надира.
Он был одет в демократичную белую и облегающую его тело словно вторая кожа майку. Она матово поблескивала на сгибах и Мариша моментально оценила ее качество да и цену. Черные кожаные штаны были сшиты из изумительно мягкой кожи и даже на сгибах не топорщились. Их Мариша тоже оценила. Так же, как и ботинки из крокодиловой кожи и тяжелый медальон в виде неизвестного китайского иероглифа, который покачивался на мощной груди Надира.
— Мы что, не идем в театр? — изумилась Мариша.
— Идем.
— Но ты так одет… Разве в таком виде тебя пустят в театр?
— Боюсь, — помрачнел Надир, — что это тебя не пустят.
Сердце у Мариши упало в желудок.
— Это из-за моих туфель? — жалобно прошептала она. — Но Надир, у меня не оказалось более подходящих!
— Туфли у тебя как раз вполне подходящие.
И заметив, что Мариша готова разрыдаться, пылко воскликнул:
— Прости меня, дорогая! Я должен был тебя предупредить, что театр, куда мы идем, это не вполне традиционное место.
— А какое?
— Сейчас увидишь!
Теперь Надир выглядел загадочным, словно принц, припасший для своей любимой вместо золотого соловья обычную пичужку. У Мариши даже мелькнула мысль, а не удрать ли ей, но оказалось, что они уже пришли. Верней, приехали.
— А вот мы и на месте, — заявил Надир и распахнул перед Маришей маленькую арочную дверь.
Мариша просияла в ответ улыбкой, сделала один шаг вперед и с диким воплем полетела куда-то вниз.
— Дорогая! — услышала она голос Надира где-то далеко вверху. — Куда же ты?
Очутившись на полу, Мариша попыталась подняться. И тут же поняла, что ей это не по силам.
— Драгоценная! Жемчужина! Надо же смотреть под ноги!
Мариша посмотрела. Там валялись ее злосчастные туфли на высоченных каблуках. А чуть выше громоздились крутые ступени, сложенные словно из дикого камня. Ничего удивительного, что она навернулась на них. Чтобы спуститься по этой лестнице, надо было обладать ловкостью горной козочки. И уж точно носить что-то более устойчивое, чем шпильки.
— Где мы?
— Это театр.
— Что? В самом деле?
Мариша огляделась по сторонам. Нет, этот театр решительно не был похож на привычный ей театр. Не было ни позолот, ни шикарных люстр в фойе, да и самого фойе тоже не было. Вместо него было какое-то темное полуподвальное помещение с расписанными «граффити» стенами.
— Правда, оригинально? — восторгался Надир.
Мариша вынуждена была с ним согласиться.
— Оригинально.
Уж чего-чего, а такого театрального фойе видеть ей еще не приходилось. И тем не менее ей тут совсем не нравилось. Наверное, такая уж у нее судьба, что любой театр, даже самый оригинальный, наводит на нее тоску. И Мариша попыталась ухватиться за испытанное средство.
— А буфет тут есть?
Всего через четверть часа Мариша нашла в себе силы, чтобы поблагодарить Надира за приглашение в это чудесное место. А еще через десять минут она даже сама почти поверила, что место чудное.
— Ты еще не видела игры актеров!
— А где они? — испугалась Мариша.
— Тут! Сейчас начнут.
— Тогда нам надо пойти и занять наши места.
— Уже!
— Что уже?
— Мы уже их заняли! Действие будет происходить прямо среди столиков. И мы окажемся участниками спектакля.
— О, только не это! — простонала Мариша.
— Гарсон! Еще сто пятьдесят коньяку для дамы!
Сделав еще один глоток необыкновенно мягкого напитка, Мариша принялась старательно смотреть спектакль. Но смысл происходящего упорно убегал от нее. Между столиками суетилось много людей в костюмах разных эпох, а зачастую и вовсе без костюмов. Последние, как поняла Мариша, должны были изображать собой Адама и Еву до грехопадения.
Имелась тут также и вполне приличная коллекция наиболее прославленных монархов и правителей из разных уголков мира. Современных и не очень. Были еще симпатичные атлеты, выкрашенные в бронзовый цвет. Это были герои Древней Греции — Ясон, Одиссей, Геракл, Парис и прочие. Все они активно общались со зрителями, пели, танцевали, одновременно умудрялись рассказывать анекдоты, относящиеся к их эпохе.
В общем, скучать не приходилось. Но от такого интеллектуального развлечения Мариша к концу спектакля порядком устала. И тут Надир преподнес ей еще один сюрприз. Поговорив с кем-то по телефону, он обратился к Марише.
— А что делает Инна? Помнится, она сказала, что ей понравился мой друг.
Мариша напрягла затуманенную выпитым алкоголем память и в самом деле припомнила что-то в этом роде.
— Он мне сейчас как раз звонил. Скучает. Может быть, позвонишь Инне? Мы могли бы продолжить вечер в каком-нибудь ночном клубе.
В принципе, было еще около одиннадцати. Инна не спала. И приглашению обрадовалась. Ее семья упорно не желала воссоединяться с матерью, муж блуждал в зоне недосягаемости, делать ей было решительно нечего. И она обещала собраться в рекордно короткий срок.
— Через полчаса буду готова! Кто за мной заедет?
Инне и в голову не приходило воспользоваться услугами такси. Но Надир и его друг восприняли это как должное. И быстро договорились, что за Инной заедет Саид. Тот самый приглянувшийся ей друг Надира. И они уже вместе прибудут в ночной клуб. Они и прибыли. Надир с Маришей успели к этому времени прогуляться по Стрелке. И Мариша совсем протрезвела. Ее организм усваивал коньяк с легкостью. Триста пятьдесят с прицепом были вовсе даже не пределом, так, легкой закуской перед банкетом.