Вот тут Мариша попала в самое больное место Балабанову. Ясно, когда тебе за тридцать, перспективы известны на два десятилетия вперед, все просчитано и рассчитано до копейки, а каждый день муштра, тупые призывники и казенный обед, который и есть-то нельзя, то поневоле начнешь думать, что в чем-то жизнь тебя ущемила.
В общем, Балабанов расстроился. А расстроившись, перестал контролировать свои слова. И наговорил подругам такого… В общем, много он им неприятного лично про них, про всех женщин, про жизнь и про любовь рассказал. Подруги сами бы никогда и не додумались, что все так скверно обстоит.
Но кроме всего прочего Балабанов выкрикнул, что в любой момент может связаться с Петрухой, который и приструнит любую бабу, в том числе и свою Римку. И в доказательство своих слов Балабанов полез в карман за своим сотовым, крича при этом, что Петруха всегда у него на связи.
Подруги перемигнулись. И Мариша взяла на себя роль охмурительницы бедного Балабановского сердца. А Инне, как наиболее поднаторевшей за последнее время в шмоне мужниных карманов, отводилась другая роль. Балабанов оказался легкой добычей. Едва Мариша привлекла к своей пышной груди, как он зарыдал и принялся звать ее за себя замуж.
Инне только и оставалось, что отвлечь внимание капитана. Для чего она смахнула на пол папку с его стола. И пока бравый капитан пыхтел и ползал за ней под стол, облегчить карман Балабанова на сто двадцать с небольшим грамм пластмассы и микросхем. Завладев мобильным телефоном Балабанова, Инна проворковала:
— А теперь мне нужно попудрить носик!
И подмигнув Марише, Инна ненадолго исчезла из комнаты. Трубка у Балабанова была довольно старой. Инна такие видела сто раз. И номер Петрухи нашелся сразу. Он так и был записан на Зайчика. Переписав его, Инна с удовольствием набрала номер. Ответили ей не сразу. А когда ответили, сразу стало понятно, что Зайчик веселится в большой компании и что он сильно при этом не трезв.
— Прима? — переспросил он у Инны. — Римка, что ли? И чего с ней?
Инна попыталась объяснить, что жене Петра Зайчика грозит опасность, но тот внять ее словам не пожелал.
— А и х. с ней! — заявил он громогласно. — Пошла она на х… Свалила на гастроли, меня тут одного бросила! Шлюха!
— И давно уехала?
— Две недели прошло! Ни разу про меня и не вспомнила! Шалава!
— А вернется…
— Меня в известность не поставила! — ядовито возвестил Зайчик и совершенно пьяным голосом добавил: — Так что х… положить на то, что с ней там может случиться.
И в трубке запикали короткие гудки. Инна поняла, что перезванивать не стоит. Во всяком случае не сейчас. С одной стороны, она была рада, что Прима Вера сейчас на гастролях и непосредственная опасность ей не грозит. Попробуй-ка угонись за поп-дивой, когда она мотается из одного города в другой. Да еще небось по ходу действия меняя маршрут. Но с другой стороны, кто, если не Прима Вера, подскажет подругам, где сейчас прячется ее сестренка Этна?
И опять же, если она, этот самый х… на родного мужа положила, то что ей помешает поступить точно так же с сестрой? Тем более не родной, а приемной. Но Инна тут же осадила себя. Нет, не может быть, чтобы Приму совсем уж оглушил ее успех. И такую малость, как телефон братьев и их адреса, она дать ради спасения дорогой младшей сестрички уж точно сможет.
— Ладно, голубчик, — прошептала Инна, тщательно пряча сложенную бумажку с телефоном Петра Зайчика в лифчик. — Проспись, а завтра мы с тобой еще поговорим.
Она вернулась к своим новым знакомым очень вовремя. Балабанов уже решил, что официальная часть сватовства и банкета подошла к концу. И пора переходить к решительным действиям. Мариша, не желая обижать человека, у которого они только что выкрали телефон, томно отбивалась. От каждого ее удара Балабанов отлетал в сторону как мячик. Но с непостижимым упорством отлеплялся от стены и в очередной раз возвращался назад.
Инна с трудом улучила момент, когда смогла сунуть ему обратно его трубку. Для этого папку со стола скучающего капитана пришлось снова послать вниз. Капитан тут же перестал скучать и полез за ней словно дрессированная собачка. Мариша, которая все видела, издала вздох облегчения. И отпихнув Балабанова так, что он всем своим сухощавым телом впечатался в стену напротив, заявила:
— Ну, нам пора!
Капитан Шура не смог скрыть своей радости. А вот отлепившийся от стены Балабанов, напротив, начал активно возражать.
— А как же ЗАГС? — возмущался он. — Мариша, ты мне почти обещала! Мы должны пожениться! Сегодня! Сейчас!
Мариша неожиданно заинтересовалась.
— Ты что, холост?
— Р-разведен! И жилье имею! Отдельное, между прочим. Тут неподалеку. Новый дом, а вокруг поля! Воздух, природа! На балкон выйдешь утром, красота-а-а!
И Балабанов мечтательно прикрыл глаза. Это его и сгубило. Пока он предавался сладким воспоминаниям о собственной отдельной квартире, подруги из кабинета сбежали. Выскочив на летное поле, они заметались между стоящими тут самолетами. Долго они не пробегали. Запыхались и устроились отдохнуть на шасси. И тут у Инны родилась очередная ее гениальная идея.
— Угоним самолет и улетим!
Мариша выразительно покрутила пальцем у виска.
— Они же все пустые стоят!
— Как? — разочаровалась Инна. — А вдруг война в любой момент?
— Все равно топливные баки пустые! Их наполняют, только когда самолет готовят на взлет.
— И что же? Выходит, эти самолеты не летают? Совсем?
— Ты легковушку, в которой бензин кончился, когда-нибудь по дороге толкала? — вместо ответа спросила у нее Мариша.
— Да, приходилось. У меня первая машина была отечественная — «Жигули».
— Помню эту развалюху.
— Ну да, и она часто глохла. Особенно, когда в горку, то прямо беда. Толкаешь ее, толкаешь, прямо умереть хочется. Уже кучу мужиков подключишь, а все равно фигово идет.
— Так вот, — хмыкнула Мариша. — А теперь представь, что ты без всяких мужиков только на пару со мной толкаешь и уже не машину, а самый настоящий самолет. И взлететь он, зараза, чтоб ему пусто было, все равно не желает!
Инна загоревала. Воспоминания о заглохшем моторе были не из самых приятных. А боевые истребители при всей их компактности все равно существенно превосходили габаритами и массой любую легковушку из тех, которые Инне доводилось толкать в своей жизни.
— Значит, улететь не получится? — уныло уточнила она.
— А ты умеешь управлять самолетом?
— Нет, но я думала, что ты умеешь.
Мариша искренне удивилась. Что в ее поведении могло подвигнуть подругу на подобное умозаключение?
— Твой бывший муж, — ответила Инна. — Он ведь летчик?
— А! — обрадовалась Мариша. — Так могу тебе сказать, что умение управлять самолетом это тебе не венерические заболевания, через секс не передаются!
— И что нам делать?
— А чего мы испугались? Пошли на КПП, объяснимся и уйдем.
Но возле КПП подруги увидели слоняющегося Балабанова, в нетерпении разглядывающего мутным глазом окрестности в надежде увидеть подруг. В планы девушек общение с этим офицером не входило.
— Этот путь нам отрезан! — прошипела Мариша. — Отступаем!
— Ты что-то придумала, как нам отсюда выбраться?
— Не перестаю радоваться собственной предусмотрительности.
— ???
— Ведь это же я уговорила тебя оставить машину за оградой, — пояснила Мариша.
— И что?
— Ограда не кажется мне достаточно прочной. Найдем дырку и покинем аэродром.
— Думаешь, тут есть дырка?
— В нашей стране дырка найдется везде! Хоть в госбюджете, хоть в кармане бомжа.
Инна была в этом совсем не так уверена. На ее взгляд, ситуация в стране за последние несколько лет стабилизировалась. И внушала самые оптимистичные прогнозы. Но что вы думаете! Мариша оказалась права. И дырка в ограде военного аэродрома нашлась. Правда, она была не слишком велика. Но вполне достаточна для того, чтобы, немножко поковыряв ее маникюрными щипчиками, удалось загнуть особо остро торчащие края проволоки и выбраться на гражданскую территорию.
— Ура! — обрадовались подруги.
Объяснения с настырным Балабановым удалось избежать. И они, улучив момент, когда он отвернулся и о чем-то задумался, уселись в «Мерседес» и, не прощаясь, погнали прочь.
— Почему ты не захотела с ним попрощаться?
— Не люблю говорить людям в лицо правду, — призналась Мариша. — Но этот Балабанов так ко мне прилип, что мне, пожалуй, пришлось бы рассказать ему все, что я думаю о нем самом и его внутреннем мире.
— Прогнала мужика.
— И что?
— Потом не жалуйся, что никак не можешь выйти снова замуж.
— Я и не жалуюсь.
— Такой прекрасный кандидат, — продолжала удивляться Инна. — И что тебе в нем не понравилось? Пьет? Так все мужики выпивают. А звучит как! Военный офицер! Летчик! И отдельная квартира! На окраине Павловска!
— Ага, и оклад, которого хватит как раз на то, чтобы один раз приготовить ужин и накрыть хороший стол в этой самой отдельной квартире.
— Не знаю, люди же живут как-то.
— Они просто не знают, как можно жить иначе. А Балабанов еще и зубы не чистит!
И Мариша уставилась в окно. Инна тоже замолчала. Противопоставить что-то последнему Маришиному аргументу было трудно, если вообще возможно.
Мужчины, хотите большой и светлой любви, чистите зубы! И хоть изредка меняйте свои носки.
Глава семнадцатая
Оказавшись снова в Питере, подруги призадумались. Время было еще не позднее. Можно было попытаться еще раз дозвониться до Пети Зайчика и попытаться найти с ним общий язык. Что подруги и сделали. Но, к их изумлению, вместо мужского голоса им ответил дрожащий девичий голосок. Судя по тембру, девушка была еще очень и очень юна, очень расстроена и не очень хорошо от волнения соображала. Это подруги поняли уже по ее следующей фразе.
— Ой, это вы! — прощебетала она, не разобравшись, кто звонит. — Примочка! Верочка! Как хорошо, что вы позвонили! Петя весь вечер только о вас и говорил.