– Зачем тебе? – насторожился приятель.
– Есть одно предположение.
– Докладывай! – приказал Иван.
– Не буду, – засмеялся Глеб.
Он закон не нарушает, ему никто не имеет права устраивать допрос.
– Когда все обдумаю, скажу.
Иван недовольно попыхтел и отключился.
Глеб загасил сигарету и вернулся в дом.
– Уедешь сегодня? – спросила тетка.
– Уеду.
Глеб сел около стола, понаблюдал, как родственница моет посуду.
– Твой баллончик остался у Киямовых, – вспомнил он. – Я его на стол в комнате положил. Хочешь, принесу?
– Не надо. Сама заберу.
Наблюдать за теткой было скучно, он опять вышел на крыльцо, постоял и пошел к лесу.
Одуванчики уже побелели. Легкий пух прилипал к джинсам, Глеб несколько раз стряхнул его рукой.
Солнце приятно грело. Если бы не комары, можно было бы снять футболку.
Иван перезвонил неожиданно быстро, когда Глеб, дойдя до объездной дороги, повернул назад.
Впрочем, работая в полиции, получать сведения нетрудно. Полицейским не нужно обращаться в МФЦ, у них свои каналы информации.
– Брак заключен… – Иван назвал дату. – Почему ты об этом спросил?
– Я тебе перезвоню, – пообещал Глеб и сбросил вызов.
Негромко перекликались птицы. Шуршала трава под ногами.
Шаг он ускорил не столько потому, что хотелось поскорее поговорить с теткой, сколько оттого, что слышать птичий гомон и шуршание травы надоело.
Родственница возилась в саду, выдергивала траву вокруг куста пионов.
– Помочь? – Глеб остановился рядом.
– Не надо. Я уже закончила. И вообще… Надо же чем-то заниматься. Что мне теперь, целый день у телевизора сидеть?
Телевизор тетка включала редко, обычно читала, расположив книгу под старой настольной лампой.
– Сосредоточься и вспоминай, – попросил Глеб. – Когда Николай приехал с молодой женой? В каком году?
– О, господи, Глеб! Это было сто лет назад.
– Вспомни, пожалуйста.
– Зачем тебе? – Родственница выпрямилась и требовательно посмотрела на Глеба.
– Вспомни, и я тебе все объясню, – пообещал он.
Тетя, подхватив тяпку, подошла к плетеному креслу, села.
– Это еще до твоего рождения… – Она недовольно сжала губы. – Стасу был год, когда они сюда приехали. Стас старше тебя то ли на пять лет, то ли на шесть.
– Я тебя очень люблю, – сказал Глеб, наклонился и чмокнул тетку в щеку.
Он не помнил, когда целовал ее в последний раз. Давно. Еще в детстве, пожалуй.
– Рассказывай! – строго потребовала старая учительница.
– Николай женился на новой жене, не разведясь с Таисией. – Глеб подумал и сел в соседнее кресло. – Тогда сделать это было проще, чем сейчас. Еще не было электронных баз данных, в которые заносятся все гражданские акты.
– Сказал в полиции, что потерял паспорт, получил новый без штампа о браке и женился? – предположила тетя.
– Да, – уверенно кивнул Глеб.
Анфиса наверняка просила нотариуса Вику как-то это подтвердить. А честная Вика отказалась.
– И что же теперь?.. Его брак недействителен?
– Черт его знает.
– Тася могла создать ему кучу проблем, но не стала, – грустно вздохнула тетка.
Если он хочет уехать с первой электричкой, пора собираться.
Глеб достал телефон и позвонил Ивану.
Петр постоянно находился рядом, и это мешало. Борису хотелось расспросить коллег, но делать это при заместителе он почему-то стеснялся.
Удалось только тихо спросить у Дементьевой:
– Сколько же денег Николаич жене оставил?
– Десять миллионов, – шепнула Дементьева.
Опять подошел Петр, она замолчала.
Борис прикинул. Нужно уточнить в бухгалтерии, но на первый взгляд сумма казалась не соответствующей зарплате начальника цеха. Конечно, если жить совсем скромно…
Неожиданно Борис вспомнил, как фыркнула Анфиса, заговорив с ним о жене Николаича. Это было после конференции, на которой Абросимов удачно выступил.
Борис тогда был очень доволен прошедшим мероприятием, Анфиса ненавязчиво крутилась рядом, и само собой получилось, что после банкета они очутились у нее дома.
– Абросимов хорошо выступил, – заметил Борис, поглаживая Анфисину руку.
– Ты обратил внимание на его жену? – Анфиса приподняла голову с подушки.
Он пожал плечами – жена как жена.
– У нее на пальце такое кольцо!.. Такие колечки только твоя жена может носить. – Она весело рассмеялась.
Борис недовольно дернулся.
– Не бойся, о твоей жене я говорить не собираюсь, – хихикнув, успокоила его Анфиса. – Я говорю про Абросимову. У нее на пальце бриллиант стоимостью… Я даже не представляю, какая цена у такого колечка.
– Ты уверена, что это бриллиант?
– Абсолютно!
Борис тогда равнодушно удивился. Жена начальника цеха казалась настолько неприметной, что он не узнал бы ее через полчаса после знакомства.
– До чего же я не люблю таких дамочек! – Анфиса пошевелила головой. Волосы щекотали Борису грудь. – Такая скромненькая, тихонькая! А у самой на пальце колечко черт знает какой стоимости. А знаешь, почем ее костюмчик?
– Не знаю и знать не хочу, – лениво процедил Борис.
Кажется, больше Анфиса о жене Абросимова не говорила.
Коллеги собирались у автобуса небольшой тихой толпой.
– На поминки поедем? – спросил Петр.
– Нет, – помедлив, решил Борис.
– Правильно.
Сегодня заместитель впервые раздражал. Черт возьми, Борис не маленький мальчик и в одобрении не нуждается.
Зам отошел, вернулся снова вместе с мрачным мужиком лет пятидесяти. Тот оказался водителем пыльной «Лады», отвез Бориса и Петра к заводу. Машина была тесной, а кресла неудобными. Борис с юности не ездил в таких убогих машинах.
«Нужно узнать о том водителе, которого, по словам Леры, недавно нашли убитым», – напомнил себе он.
Ему хотелось задержаться на заводе, но присутствие Петра за спиной мешало.
Повезло, заместителю кто-то позвонил, и тот отошел в сторону на пару минут. Вернувшись, виновато сообщил, что должен срочно уехать.
– Езжай, конечно, – кивнул Борис, направляясь к проходной.
Страх вернулся. Борис незаметно огляделся, машину Леры не увидел. С трудом заставил себя не втягивать голову в плечи и не пригибаться.
Никто в него не выстрелил.
Лере он позвонил, миновав проходную.
– За тобой никто не следил, – сообщила она.
– Ты уверена? – Борис начал подниматься по лестнице к своему кабинету.
Она вздохнула.
– Я никого не заметила. – Она опять вздохнула и зачем-то спросила: – Не знаешь, куда Петр поехал?
– Куда-то по личным делам. – Борис остановился, спустился на несколько ступеней и направился к цеху, которым еще недавно командовал Сергей Николаевич Абросимов.
Десять миллионов – приличная сумма.
Для начальника цеха очень большая.
– Лера, у тебя еще время есть?
Дверь цеха была не заперта, он вошел внутрь. Помещение пустовало, все хоронили бывшего начальника.
Нужно приказать, чтобы запирали дверь, когда никого в цеху нет.
– Я хочу побыть здесь еще немного. Недолго, может быть, час. А потом домой поеду. Сможешь меня проводить?
– Смогу. Не торопись.
Никого не было не только в цеху, на этаже тоже. Черт возьми, надо запирать этаж, когда он пустует!
Борис полистал журнал, в котором записывали маршруты обработки приборов. Подошел к большой коробке, в которой складывали бракованные платы.
Десять миллионов…
У него такие деньги были, но он – особый случай.
Борис сунул руку в коробку, набрал гость плат в руку и медленно ссыпал снова в коробку.
Тут же лежал журнал, в который записывались отходы.
После смерти Абросимова в журнале были только три записи.
Борис снова запустил руку в коробку, пошевелил бракованные платы.
Брак не подлежал строгому контролю. Акты сдачи отходов тщательно никто не проверял.
То, что пришло в голову, следовало обдумать.
Подниматься в кабинет Борис не стал. Дошел до столовой, вышел во внутренний двор. Огляделся, посмотрел на ворота, ведущие со двора за территорию.
Специальной охраны здесь не было, охранник подходил, чтобы впустить или выпустить заводской транспорт. Руководство имело возможность открывать ворота самостоятельно, у Бориса в офисном кабинете лежал электронный ключ.
Это тоже стоило обдумать.
Борис быстро пересек двор, вернулся в здание, вышел на улицу через проходную.
Опять возникло желание пригнуться, но он его поборол. Подошел к своей «Тойоте» и нырнул внутрь.
Машины Леры видно не было.
Нормальной жизни хотелось так остро, что Инна позвонила матери, едва за Борисом закрылась дверь.
– Мама, мне нужно срочно с тобой поговорить. – Инна запустила свободную от телефона руку в волосы и крепко их сжала.
– А мы сейчас что делаем? – засмеялась мама.
– Мне нужно поговорить… серьезно.
– Ну если серьезно… Приезжай прямо сейчас. У вас все в порядке? – спохватилась мама и уточнила: – С Мишей все нормально?
– С Мишей все хорошо. – Инна отпустила волосы. – Я сейчас приеду.
Джинсы она натягивала с такой поспешностью, как будто даже минутная задержка грозила чем-то ужасным.
На улице оказалось прохладнее, чем виделось из окна. В одной футболке было холодно, но возвращаться она не стала. Сев за руль, помедлила и решительно направилась по знакомому маршруту.
Пару раз пришлось подождать у светофоров. Инна нетерпеливо постукивала пальцами по рулю, а остановившись у родительского дома, зачем-то несколько минут посидела, как будто не решалась выйти.
Сегодня на маме было длинное домашнее платье. Узкий пояс подчеркивал тонкую талию.
– Мы помирились с Борей. – Инна мельком посмотрела на себя в висящее в прихожей зеркало.
– Я в этом не сомневалась, – засмеялась мама и слегка поморщилась. – Давай больше не говорить о неприятном. Я всегда старалась помнить только хорошее и тебе советую.
– Послушай… – Инна прошла вслед за мамой на кухню, посмотрела, как она включает чайник. – Я позавчера ездила в бассейн…