Тут царица Водяница молвит:
– Отгадай-ка ты, красна девица, три загадки мои обычные, отгадаешь – пущу на волюшку, а коль разумом ты не искусная, повелит Царь Морской казнить тебя казнью лютою, вельми ужасною, неизбежною.
– Окей, – отвечает медведица Надя.
– Волос долог, да ум короток, – говорит царица Водяница. – Ну-ка, о ком это?
– Не о ком, а о чем, – отвечает Надя. – Это о гендерных стереотипах. Я встречала абсолютно тупых длинноволосых парней.
– Муж – это голова, а жена тогда что? – спрашивает царица Водяница.
– А жена не является тупой мужерабыней, которая реализует себя только через мужика и подстраивается под все его требования, – отвечает Надя.
– Тогда почему на тебе паранджа? – спрашивает царица Водяница.
– Ну я это, – ревет медведица. – Я интерсекциональная феминистка, уважаю мультикультурализм.
– Третий ответ неверный, – смеется Морской Царь. – Повелеваю содрать с этого животного шкуру и сделать из нее ковер! А мы будем этот ковер топтать!
Явились вдруг три акулы и ну сдирать с медведицы Нади ее толстую шкуру! Зубами в ее тело нежное впиваются, давят на грудь. А одна акула прямо за морду ее хватает. Заревела Надежда, замахала лапами.
Видит, лежит она на пристани, Руслан дует ей в рот, а его сестры длинными когтями сдирают с нее гидрокостюм.
Подарила Наде Зульфия несколько платьев, которые носила, пока на диету не села, а Гузель нашла растянутый купальник. И выходные прошли отлично, а Надя передумала принимать ислам и купалась только в бассейне.
Изомальт хомячки Кати
Жила-была в Москве хомячка Катя. Была она учительницей русского и литературы, феминисткой, гражданской активисткой, поэткой и кондитеркой-любительницей. Состояла Катя в женской группе поддержки жертв насилия и посещала спортивный клуб «Мальчик-с-Пальчик», где гуру Джунгарский Хомяк обучал маленьких женщин йоге и искусству восточных единоборств. Короче, вела хомячка насыщенную жизнь, а не сидела в этих ваших интернетах и не кормила хейтеров.
Одна беда была в жизни хомячки Кати: не замечал ее лебедь Андрей. Ведь он считал себя Полиной, а недавно выкрасил перья в розовый цвет и начал утверждать, что он фламинго.
Любила Катя украшать тортики. То сделает фигурки из шоколада, то розочки из крема. Но больше всего Катерина уважала изомальт. Накупила она целую кучу силиконовых формочек, силиконовых досок и красителей, целыми днями упражнялась: то сделает прозрачные цветы с тончайшими лепестками, то морские волны с пеной, то леденцы с рисунками. Леденцы она обычно дарила ученикам, а торты приносила на школьные праздники. Зверята с удовольствием ломали готические башни, цветы и морские волны, Кате было немного жаль свои творения, но на то они и торты, чтобы их есть.
Тут пришел ковид. Не могла бедная Катя есть свои тортики сама, а в группе женской поддержки ее попросили не отвлекать участниц от обсуждения своими финтифлюшками. Но делать новые красивые тортики так хотелось!
И однажды лебедь Андрей нашел у себя под дверью коробку, а в ней маленький белый тортик с алым сердечком из изомальта. Сам Андрей сладкое не любил и подарил тортик соседским медвежатам, а те были очень рады.
Через день под дверью стоял тортик побольше – с голубым озером из глазури и двумя целующимися лебедями. Снова медвежата были рады.
Через неделю Андрей обнаружил у двери стол на колесах, а на нем огромный торт, украшенный по мотивам картин Айвазовского – в бурных бирюзовых волнах торчал бриг «Меркурий». Позвонил Андрей в квартиру медведей, а мама-медведица пробурчала:
– Извините, я боюсь диабета.
Сидит Андрей на площадке, курит, матерится, смотрит на подарок и думает, что с ним делать. Целые сутки убила Катя, чтобы построить этот торт! Кучу денег потратила на перевозку и грузчиков! Хоть она и дура, женский труд надо уважать. Да вот и она сама прячется в уголке за мусорным пакетом.
Позвонил Андрей приятелю, белому медведю Фоме. Примчался через час огромный красавец-медведь на новеньком мотоцикле, в черной косухе и кожаных штанах с вырезом на заду. Еле поместился в лифт, поднимается. Испугалась хомячка Катя, увидев здоровенного самца.
– Здорово, Андрюха, – прорычал медведь. – Это и есть шедевр ебанутой училки? Щас мы с ним разберемся.
Цапнул медведь бриг «Меркурий» и ну его грызть, осколки во все стороны летят.
Заплакала хомячка. Хоть и знала, что век торта недолог.
А медведь все хрустит и хрустит, уже до верхнего коржа добрался, морда в креме и глазури перемазана. Даже лебедь снизошел до торта и поклевал минутку.
Плачет хомячка все громче.
Спрашивает Фома:
– Что это там пищит?
– Сама сталкерша и пищит, – отвечает Андрей. – Ладно, хватит жрать, щас я надеру твои булки, пока они не слиплись.
Открыл Андрей дверь в квартиру, пытается Фома зайти, а не влезает, уж больно много сожрал. Андрей его тянет изнутри, медведь кряхтит, черная кожа трещит. И белый медвежий зад в дверном проеме торчит.
Тут Катя выбегает из своего укрытия и ну рвать шерсть с жопы медведя!
– Эй, что это? – рычит Фома.
Озверела Катерина, применила главный прием Джунгарского Хомяка. Прыгнула в медвежий анус и ну царапать прямую кишку!
– Ооооо, дааа! – стонет Фома. – Насилуй меня полностью!
– Хватит реветь, идиот! – шипит лебедь Андрей. – Соберись, активнее работай лапами!
– А ты мне не указывай, ебаный фламинго, – огрызается медведь. – Вот кину тебя в игнор!
Поднатужился медведь, сжал зад, чуть не померла хомячка Катя. Дернул лебедь Фому за передние лапы, пролез медведь, рухнул на пол, отдувается. А хомячка испугалась, мечется в черном тоннеле, думает, смерть ее пришла.
– Живот крутит, – жалуется медведь.
Хочет Фома в туалет, а никак, там дверь еще меньше входной. Вынес Андрей тазик для медведя. Обрушился на Катю селевый поток, запищала она что есть мочи. А добрый лебедь уже ложку принес и ведет поисково-спасательные работы. Не может он оставить девушку в беде. Уцепилась Катя за ложку, вылезла на поверхность, сидит на краю тазика и плачет.
– Ну вы извращуги, – говорит Фома.
Пошла Катя принимать душ и попала в слив. Льется вода, булькает Катя в трубе, слышит громкие голоса. Один курлыкает, другой ревет, совсем стыд потеряли.
Пять часов играли парни в Фаркрай[7], хорошо еще, вспомнили про хомячку и достали ее тросиком.
Застыдилась хомячка и убежала домой. А наутро Андрей нашел под дверью белый тортик с разбитым сердечком.
Волк и редакторка
Жил-был в Санкт-Петербурге молодой волк Василий Бирюков. Учился он на факультете социальных наук и писал роман о Третьем рейхе. Главным героем был волк Отто из Люфтваффе, который влюбился в еврейскую кошечку и спас ее, нарядив штурманом. Вместе они прорвались в тыл к русским, Отто отправили в лагерь для военнопленных, а кошечку – на Колыму. Когда кончилась война, они поженились и остались жить в СССР. Все парни в общаге читали роман Бирюкова и говорили, что это шедевр, а Непопулярный Енот посоветовал отнести рукопись в литературный журнал и написал в рецензии, что это настоящая мужская проза, которая заставляет задуматься и сопереживать. Не знал волк, в какой журнал обратиться. Вот тебе «Звезда», вот тебе «Аврора». Однако названия какие-то коммунячьи. То ли дело «Белая богиня». Очень арийское название.
Надел Бирюков модные конверсы и новую толстовку, положил распечатку в красивую папку и отправился в редакцию. Долго искал он нужную дверь во дворах на Моховой, пока не вылили ему на ноги ведро грязной воды. Чуть не плачет Бирюков – изгадили дорогую обувку. Видит – стоит на пороге росомаха в камуфляже.
– Чего уставился? – говорит росомаха. – Наркоман, что ли?
– Я ищу редакцию «Белой богини», – рычит Бирюков. – Вы хоть знаете, сколько стоили мои кеды?
– Ну, я главная редакторка, Елена Первозванная, – отвечает росомаха. – Вы из ЖЭУ или пожарной инспекции? Мы арендаторы, а не собственники! Все претензии к владельцу офиса.
– Я вам роман принес, – рычит Бирюков. – Из истории славных бойцов Третьего рейха. С рекомендацией Непопулярного Енота, между прочим.
– Ну охуеть теперь, – говорит росомаха. – Вы, блядь, еще не поняли, что у нас залило подвал? Пришлите в электронном виде!
– Могу ли я предложить свою помощь? – спросил волк.
Кинула ему росомаха ведро и тряпку. Целый час трудился волк, собирая воду. Потом нашел на авито недорогой насос, сгонял за ним и выкачал остальное. Весь вымок и перемазался, как сантехник. А росомаха стоит во дворе и пьет латте с кедровыми орешками.
– Так вы прочитаете мою рукопись? – спрашивает волк.
– Я передам редакторке, – отвечает Елена.
Оставил волк свой роман на столике, между чайником и коробкой сахара-рафинада, чтобы росомаха точно его не потеряла. И вернулся в общагу, думая, что все уже на мази. Облетели последние листья, настала аномально теплая зима, появились сережки на вербе. Попали в госпиталь первые жертвы ковида. А из редакции «Белой богини» все не звонят и не звонят. Жаловался волк, что не умеют бабы быстро читать. Несколько раз он звонил в «Белую богиню», где женский голос отвечал: «Я вас услышала». А вот и первое апреля. Надел весь город разноцветные намордники, а волка перевели на онлайн-обучение. Появилось у волка много свободного времени, и собрался он в редакцию «Белой богини», чтобы помочь росомахе осилить смысл мужской прозы.
Прибегает на Моховую. Забыл уже, где тот подвал. Бродит по дворам, ищет. Вдруг открывает дверь какая-то барсучка и выливает волку на ноги ведро грязной воды. Сразу Бирюков узнал редакцию «Белой богини».
– А, это вы! – говорит Барсучка. – Идите скорее!
Ухватила его барсучка за лапу и тащит в сортир, а там воды по колено.
– Понимаете, туалетная бумага сейчас дефицит, – говорит Барсучка. – Но мы с Еленой нашли выход из положения, нарезали писульки одного нацика. И такие это были говенные писульки, что унитаз засорился.