— Очень приятно, — кивнул Трикс. Иен тоже что-то пробурчал.
— Какая беда выгнала тебя из дома, юноша? — с любопытством продолжал Адрон. — Быть может, ты из северных баронств? Там ударили лютые морозы, дома засыпаны снегом, вся скотина полегла… Или ты с запада? Там свирепствует свиная чума, люди боятся выйти на улицу. Или ты с востока, где шайки разбойников рыщут по деревням и городам, подобно диким зверям? Или из самой Столицы, где общины варваров, гномов и эльфов творят свои страшные дела, вызывая ужас честных граждан?
— Я из княжества Дилон, — растерянно ответил Трикс. — Это на северо-востоке… У нас вроде как все нормально…
— У вас? В Дилоне? — Адрон горько рассмеялся и покачал головой. — Ну что ты… Клещ-долгоносик грызет зерно в амбарах, недавно сгорел приют для умалишенных, рухнул мост, затонуло три рыбачьих лодки…
— Я живу возле города Босгард, — пояснил Трикс. — Там ничего…
— Босгард! — Адрон закивал. — Помню, помню. Помощник бургомистра свалился с обрыва и сломал ноги. В бане угорел купец и две девицы-белошвейки. Бешеный пес едва не искусал мельника.
— Откуда вы все это знаете? — растерялся Трикс.
— Как же я могу жить без новостей с родины? — удивился Адрон. — Я заказал у самаршанского колдуна хрустальный шар, который показывает мне все самое важное.
— А я и не знал, что у нас в королевстве столько всяких несчастий, — огорчился Трикс.
— Маркель скрывает от народа правду, — кивнул Адрон. — Сам понимаешь, со стороны-то все лучше видно! Так что у тебя стряслось?
— Да в общем-то ничего, — сказал Трикс, краснея. На фоне рассказанных ужасов говорить про новогодние празднования в Босгарде, про тихие занятия магией и прочую скучную обыденную жизнь было стыдно. — Просто… решил посетить Самаршан.
— Так ты не хочешь тут у нас остаться? — поразился Адрон.
— Нет, извините, — признался Трикс. — Не хочу. У вас, конечно, красиво, здорово, плов вкусный. Но у нас тоже ничего.
Адрон вздохнул и покачал головой:
— Ты страшно далек от реальной жизни своего народа… Я понимаю, маги парят в эмпиреях, их не заботят страдания землепашцев и произвол баронов. Тем более ты так юн.
— Я не скажу про магов, — решительно вступил в разговор Иен. — Но вот нам, рыцарям… ну, и оруженосцам, конечно. Нам вовсе страдания и произвол не нравятся! Мы с моим рыцарем недавно разбойников победили!
— И, конечно же, взяли за это с крестьян изрядную плату, — усмехнулся Адрон.
— Ну… ведь под Гламором коня убили, а еще доспехи помяли… — смутился Иен и замолчал. Адрон скептически хмыкнул и вновь обратился к Триксу:
— Все-таки советую подумать о переезде в Дахриан. У нас тут есть небольшая община, мы собираемся два раза в месяц, поем песни, едим курицу, — это он сказал с некоторым вызовом, гордо подняв голову, — обсуждаем события в королевстве. У нас очень весело!
— Я обязательно подумаю, — сказал Трикс.
— И заходи ко мне в гости, — продолжал Адрон. — Я тебя познакомлю с сыном. Ему полезно поговорить на нашем языке, а то он его совсем уж забросил. А я патриот нашего милого королевства, я хочу, чтобы сын впитал в себя наш язык и культуру!
К радости Трикса, в разговор немедленно вступил Васаб:
— А сколько лет твоему сыну, о любезный?
— Двенадцать.
— Тогда, вероятно, он еще не женат? — сладким голосом спросил Васаб. — Не познакомить ли его с моей младшей дочерью, она чуть старше, но это не беда…
— Интересная мысль, — кивнул Адрон. — А я бы не против был познакомить старшую дочь с одним из твоих сыновей.
Мужчины сели ближе друг к другу и стали что-то тихонько обговаривать. Дочери Васаба захихикали и были немедленно отправлены прочь из-за стола.
Молчавший до тех пор Сутар облизнул жирные от плова пальцы, вытер их о бороду, тихонько, принужденно рыгнул и сказал:
— Как я счастлив, что уже выдал замуж дочерей и женил сыновей… Скажи, молодой волшебник, что ты ищешь в нашей стране?
Трикс подумал и решил ответить честно:
— Я бы очень не хотел, чтобы мы воевали. Меня попросил один знакомый… дракон. Чтобы я как-нибудь остановил Прозрачного Бога.
Самаршанец не стал ни смеяться, ни выказывать удивления, а кивнул и сказал:
— Это достойно уважения. Я тоже не хочу, чтобы у нас правил Прозрачный Бог, а еще больше — чтобы началась война… Ты попросил моего уважаемого друга Сад ар Тамака свести тебя с влиятельными людьми. Поверь, он достойно выполнил твою просьбу как минимум наполовину. Чего же ты хочешь от меня?
— Я хотел бы встретиться с Великим Визирем. А еще — с султаном.
Сутар кивнул.
— Это разумная, хоть и сложная просьба. Что именно ты хочешь сказать Великому Визирю?
— Что очень опасно дружить с витамантами — даже ради победы над врагом, — волнуясь, объяснил Трикс. — Витаманты говорят, что хотят вечной жизни для всех. Но для этого они вначале всех убьют. Пусть лучше Самаршан попросит союза с королевством…
— Достойный Аблухай не очень-то доверяет Маркелю, — спокойно ответил Сутар. — И скажи честно, мальчик… если войска королевства войдут на наши земли… если мы будем ослаблены войной с Прозрачным Богом… выйдут ли ваши войска обратно?
Трикс пожал плечами и огорченно сказал:
— Я не знаю. Маркель — хороший человек. Но он король, а король не бывает плохим или хорошим, он бывает только королем.
— Ты неглуп. — Сутар кивнул. — Живи ты среди нас, я бы взял тебя в ученики.
— А чем вы занимаетесь? — спросил Трикс.
— Я — придворный шут султана Абнуваса и его визиря Аблухая.
— Шут? — удивился Трикс.
— Да. Ты удивлен, что шут может быть влиятельным человеком при дворе?
— Ну что вы! — Трикс замотал головой. — Я читал, что шут Джико при короле Маркеле Нерешительном пользовался таким влиянием, что король спрашивал у него совета, даже выбирая невесту… И вообще, шут — профессия уважаемая, почетная… Только вы такой… печальный.
— Я же не на работе, — пояснил Сутар. — Тут за день так, знаешь ли, нахихикаешься, что вечером хочется поплакать. Не один шут сгорел на работе, пытаясь смешить людей во время отдыха. Если я прихожу домой, а жена готовит, то я гоню ее с кухни и сам режу лук. А если ужин уже готов, то зову детей и прошу их рассказать все самое ужасное и печальное, что они видели за день. Однажды Аблухай был в большом расстройстве, он проиграл в поэтическом конкурсе, куда послал свои врубайи и казели под чужим именем. Мне пришлось веселить его весь день, с утра до позднего вечера. И тогда мне пришлось пойти к нищим и попросить их рассказать, как они дошли до жизни такой. Я их до полуночи слушал, прежде чем отпустило…
Этот рассказ неожиданно тронул Аннет. Она спорхнула с плеча Трикса и села на руку шута, которую тот ей вежливо подставил.
— Если тебе захочется погрустить, можешь позвать меня. Я расскажу тебе о трудной и горькой жизни маленьких цветочных фей. О том, как безответна может быть их любовь… — Голос Аннет дрогнул. — О том, как коварны бывают некоторые продукты их питания… Об ужасах холодной зимы, когда бедные феи, чьи цветы погибли от мороза, забиваются в мышиные норки… или просятся в человеческие дома, где всю зиму отрабатывают право жить на герани и фиалках, развлекая детей и даже истребляя тараканов…
— Печальная история. — Сутар просветлел лицом. — Я обязательно попрошу тебя о помощи, когда рабочий день будет уж слишком тяжелым.
— Так вы поможете мне встретиться с Великим Визирем? — гнул свое Трикс.
— Да, — кивнул шут.
— А с султаном?
Самаршанец покачал головой.
— Боюсь, что это невозможно.
— Почему? — спросил Трикс.
— Мудрейший Абнувас очень занят государственными делами.
— Но разве то дело, о котором я хочу поговорить… — начал Трикс.
— Я попробую устроить твою аудиенцию с визирем уже завтрашним вечером, — сказал Сутар.
— А когда…
— Это то, чем я могу тебе помочь, — чуть повысил голос Сутар. — И пойми, что никто не поможет тебе большим.
Васаб испуганно посмотрел на Трикса и тот смирился.
— Благодарю тебя, Сутар Бухул.
— Приятно было с тобой поговорить о делах, — кивнул шут. — От долгого разговора даже пересохло мое горло…
Васаб кивнул жене, та неодобрительно поджала губы, но все-таки ушла и вернулась с большим глиняным кувшином, откуда разлила по маленьким пиалам бледно-белую жидкость. Ни Триксу, ни Иену ее не досталось.
— Прости, но у нас не принято наливать арка юношам, — смущенно пояснил Васаб. — Но если ты все-таки хочешь попробовать…
Трикс не захотел. Он слышал, что в Самаршане делают из забродившего молока напиток, который крепче любого вина, но все, кому доводилось его пробовать, отзывались об арка не слишком восторженно. Впрочем, это, наверное, было делом вкуса и привычки — Адрон пил арка радостно и помногу, быстро хмелел и почему-то грустнел. Трикс маялся. Ему хотелось уже пойти спать, но это выглядело бы невежливым.
Наконец распрощался и ушел Сутар — за дверями шута ждали двое слуг. Стал неохотно собираться и Адрон. Почему-то он счел своим долгом еще раз поговорить с Триксом, пообещать ему всяческую поддержку и рассказать про то, что он хочет вернуться в королевство, вот только сомневается, возможно ли питаться едой, которую там выращивают, не убьют ли шутки ради стражники и остались ли под владычеством Маркеля хоть какие-то академии, где он сможет работать. Трикс как мог попытался развеять его опасения, но Адрон, продолжая рассказывать о своих планах вернуться на родину, одновременно качал головой, вздыхал и потирал затылок.
— Странный он какой-то, — сказал Иен, когда они отправились спать. Для Иена в комнатку Трикса притащили набитый соломой матрас и еще одно одеяло. — Если ему тут нравится, то зачем он говорит, что хочет вернуться? А если не нравится, то почему не возвращается?
— Он слишком долго здесь прожил, — сказала Аннет, присев на подсвечник. В глазах ее поблескивали языки пламени. — Когда-то испугался тягот и трудностей, решил пересидеть их в Самаршане. Потом долго и горько пытался устроиться здесь. А если он сейчас вернется, то будет считать, что зря потратил пятнадцать лет своей жизни.