[8], есть 8 статья Уголовного кодекса[9]. Она, может быть, неудачно сформулирована, но она сформулирована так, как есть. И неправильно даже такие очевидные вопросы выносить на стадию судебного разбирательства, потому что сам по себе закон сформулирован достаточно однозначно. Мы тоже читали официальные комментарии к Уголовному кодексу и нигде мы не нашли, что само событие преступления массовых беспорядков может квалифицироваться на альтернативной основе из тех признаков, которые там указаны. Тем не менее, это последовательно игнорируется, даже в тех приговорах, которые приложили к материалам дела, эта тема всячески откладывается. Как я и говорил, само по себе право и законность — одни из важнейших институтов, которые позволяют осуществить права человека в демократическом государстве. И, конечно, мы не можем не обратить внимания на некую избирательность в применении закона. Я понимаю, что у нас право не прецедентное, но нельзя не заметить, что если ты, например, националист, перекрываешь дороги, поджигаешь магазины, устраиваешь погромы, но при этом не высказываешься против действий власти, то ты хулиган, а если ты оказался на митинге, где кричат лозунг «Путин — вор!», то ты попадаешь под жёсткую уголовную ответственность.
И последний момент, который следует из нашего дела и на который нельзя не обратить внимания. Как мне кажется, посылается такой сигнал: если ты лоялен к власти, то в отношении тебя включается режим максимального благоприятствования, а если ты не лоялен, то ты сидишь в тюрьме. Это то, что касается оценки действий демонстрантов и действий полиции. Очевидно, что не все полицейские вели себя так, как должны были себя вести. Я понимаю, что, может быть, конкретно эта тема не являлась предметом нашего разбирательства, но ни одного уголовного дела в отношении полицейских заведено не было. Фактически, через наше дело из полицейских хотели сделать какую-то касту неприкасаемых. Когда где-то шла общественная дискуссия о последствиях «Болотного дела», всегда высказывалась одна и та же фраза: «Полицейских бить нельзя». Но даже в нашей ситуации из тридцати человек, которые были привлечены по «Болотному делу», только трое реально наносили какие-то удары полицейским. При этом вся сложность этой ситуации примитивизировалась до одной этой фразы: «Полицейских бить нельзя!» Как мне кажется, подобная постановка вопроса полностью уничтожает какую-либо критику в отношении власти. Не можем же мы забывать о том, что многие страшные вещи, которые происходили в нашей стране, например, в годы Большого террора, все эти преступления совершали люди в форме, и всё, что они делали, фактически было законным. А сейчас нам говорят о том, что не должно быть никакого критического переосмысления данной ситуации, необходимо просто тупо подчиняться тезису, который многократно повторялся на обсуждении нашего дела.
Основное, что хотелось бы сказать: очень бы хотелось, Ваша честь, чтобы после нашего процесса не получилось так, чтобы говорить о праве как о выражении принципа справедливости стало бы действительно признаком плохого тона. Мне хотелось бы, чтобы правоприменение на примере нашего процесса не преследовало никаких прочих целей, в том числе политических, которые были навязаны, были обозначены — и в материалах дела всё это есть, — а судили бы нас только за то, что мы реально совершили. Но если в этой стране путь к свободе лежит через тюрьмы, то, конечно, мы готовы его пройти. На этом всё.
ДЕЛО ИЛЬДАРА ДАДИНА
Ильдар Дадин, 1982 г. р., учился в Московском институте стали и сплавов (не окончил), служил срочную во флоте, работал в охране (2003—2010), оппозиционный активист, стал первым в России осуждённым по статье 212.1 (неоднократное участие в несанкционированных акциях). Эта статья, получившая народное название «дадинская», была введена в Уголовный кодекс РФ летом 2014 года на фоне стихийных протестов, вызванных приговорами по «Болотному делу», и под впечатлением от украинского Евромайдана.
В январе 2015 Дадин был задержан в Москве на Манежной площади во время акции в поддержку братьев Навальных, осуждённых тогда по «делу „Ив Роше“». После 15 суток административного ареста Дадину предъявили обвинение по уголовной статье 212.1.
Приговор: 3 года лишения свободы.
После вынесения приговора глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов заявил о необходимости изъятия статьи 212.1 из Уголовного кодекса РФ. Депутаты Европарламента приняли резолюцию, призывающую немедленно освободить Дадина.
Amnesty International признала Ильдара Дадина узником совести, Правозащитный центр «Мемориал» — политзаключённым. Стал лауреатом премии Бориса Немцова 2017 года «За смелость в отстаивании демократических ценностей».
Отбывая срок в карельской исправительной колонии №7, осенью 2016 года заявил о практикующихся там жестоких пытках. И рассказал, как пытали его самого — сковывали руки за спиной и подвешивали за наручники. По словам Дадина, в истязаниях лично участвовал начальник колонии. После этого о пытках сообщили и другие заключённые.
Широкая огласка в СМИ вынудила правоохранителей начать проверки. Дадина перевели в другую колонию, а начальник ИК-7 и его заместитель стали обвиняемыми и получили 2,5 и 3 года лишения свободы (но вышли раньше срока по УДО).
10 февраля 2017 года Конституционный суд России признал, что приговор Дадину был вынесен с нарушениями и должен быть пересмотрен Верховным судом. Тогда же Конституционный суд постановил скорректировать уголовную статью, по которой осудили Дадина.
С ходатайством об отмене приговора выступила не только его защита, но и Генеральная прокуратура, указавшая, что в действиях Дадина не было состава преступления.
22 февраля Верховный суд отменил приговор Ильдару Дадину, постановил освободить и признал его право на реабилитацию.
Дадину удалось отсудить 2,2 миллиона рублей за незаконное уголовное преследование.
«Я ГОТОВ СЕСТЬ ЗА СВОИ УБЕЖДЕНИЯ.
БОРОЛСЯ И БУДУ БОРОТЬСЯ ЗА СВОИ ПРАВА»
Последнее слово Ильдара Дадина
7 декабря 2015 года
Я всегда участвую в мирных собраниях как принципиальный противник насилия.
Я родился свободным человеком, и никакие бандиты, вводящие антиконституционные законы, не могут применять их ко мне. Этих бандитов-чиновников я буду привлекать к ответственности. Государство для граждан, а не наоборот.
Полицейские являлись лжесвидетелями и на следствии, и в суде. Они заинтересованы меня оговорить, потому что иначе они сами попадают под статью, так как препятствовали демонстрации. Когда у нас будет не путинская мафия, а нормальное государство, я всех этих оборотней буду привлекать.
Статья 212.1 УК — антиконституционная, преступная, политическая. Это преследование за реализацию прав.
Конституция написана не для юристов, а для граждан, она не должна трактоваться по-разному, а должна быть понятна любому гражданину.
Любое обвинительное решение будет заведомо неправосудным. Все суды в России зависят сейчас только от одного человека, так называемого президента.
Я готов сесть за свои убеждения. Я боролся и буду бороться за свои права.
«МОСКОВСКОЕ ДЕЛО»
Уголовное дело о массовых беспорядках и «насилии в отношении представителей правопорядка» на митингах протеста «За честные выборы» летом 2019 года в центре Москвы. Акции проходили против недопуска независимых кандидатов к выборам в Московскую городскую думу.
Кроме того, в связи с этими событиями было возбуждено ещё несколько уголовных дел с обвинениями по статьям о «публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности», «за неоднократные нарушения правил проведения публичных акций» и другим.
Акции лета-2019 сопровождались масштабными жёсткими задержаниями участников: только 27 июля 2019 года задержаны 1373 человека.
Никто из потерпевших от силовиков не понес наказания. Но людям, заявившим на них, суды назначали штрафы за участие в акции протеста. Так, дизайнеру Константину Коновалову, схваченному на улице за три часа до начала акции, полицейские сломали ногу. В возбуждении дела против них Коновалову отказали, а он сам был оштрафован.
Уголовному преследованию по «Московскому делу» подверглись 32 человека. В отношении 8 из них дела были прекращены, 2 объявлены в международный розыск, 22 осуждены — со сроками лишения свободы до 5 лет. Так, Кирилл Жуков был приговорен к 3 годам колонии за то, что, по версии следствия, попытался поднять забрало шлема нацгвардейца — «лямки вдавились в подбородок, было неприятно, больно», как тот заявил в суде.
Фигуранты «Московского дела» признаны Правозащитным центром «Мемориал» политическими заключёнными.
Решениями ЕСПЧ людям, задержанным на московских акциях 2019 года, присуждены компенсации на общую сумму свыше 160 000 евро. Страсбургский суд признал, что российские власти нарушили 11 (право на свободу собраний), а также 5 и 6 статьи Конвенции о правах человека: заявители были незаконно лишены свободы, отсутствовала беспристрастность суда.
Процесс по «Московскому делу» сопровождался многочисленными акциями в их поддержку. Только одна из них — в Москве 29 сентября 2019 года, — собрала около 24 тысяч человек.
Участие в этих акциях приняли и отбывшие свои сроки заключения «узники Болотной». Один из них, Алексей Полихович, выступил с речью 10 августа на проспекте Сахарова (вечером того же дня задержан, а затем арестован на 13 суток):
«Привет, люди! Меня зовут Алексей Полихович, и я отсидел три года, три месяца и три дня по делу о „массовых беспорядках“ на Болотной площади. Я отсидел за то, что хватал омоновцев за руки, которыми они били демонстрантов. И сейчас я стою перед вами, потому что я в ярости.
Я в ярости от того, что история повторяется. Я в ярости от того, что на улицах Москвы анонимные люди в шлемах, масках и доспехах бьют бе