рна своему брату, который очень сильно меня поддерживал и очень хорошо шутил. И, возможно, его чувство юмора помогло нам пережить это безумие. Я благодарна всем людям, которые поддерживали меня и других ребят. Жертвовали своим временем, приходили на суды в любую погоду и в любое время. Я благодарна своим защитникам — мне кажется, они стали членами нашей семьи. Благодарна журналистам за то, что я сейчас не в тюрьме — наверно, это их заслуга. Благодарна своему настоятелю и священнику, который поддерживал и поддерживает мою семью и молится за нас. Я благодарна всем своим родственникам, которые служат в правоохранительных органах. И когда меня оболгали и сказали, что я испытываю неприязнь к полиции, они в это не поверили и поддержали меня. Некоторые из них даже приходили и давали показания в суде.
Я благодарна даже тем людям, которые, не зная меня, называли преступницей и говорили гадости. Поэтому я стала сильнее и умнее. Я никогда не была экстремистом, я даже не знаю, что это такое. В период домашнего ареста я стала много читать. В том числе Евангелие: «Любите врагов ваших и благословляйте проклинающих вас. Молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Я стараюсь простить всех приложивших руку к этому делу. Даже Зелинского. Потому что, несмотря ни на что, есть высший суд — и всем потом воздастся по его делам.
Очень обидно, что я уже больше двух лет не могу воплотить свои мечты в реальность. Не могу учиться. И так и не слезла с шеи родителей. Я очень хочу стать самостоятельным, независимым человеком. Хочу, чтобы мной начали гордиться мои родители. Я хочу попросить прощения у всех, кого когда-либо обидела, — потому что я сделала это не со зла.
Я хочу сказать: что бы ни случилось дальше, у нас всех есть одно важное чувство в этом деле. Самое большое и важное. Оно освещает жизнь и делает счастливой до невозможности. А также болезненной. Это любовь. Благодаря ей у меня были силы пережить эти долгие два года. Не предавайте это чувство.
Это дело рушит столько жизней, и я прошу остановить этот беспредел. Конечно, я приму любое решение суда, которое будет вынесено по данному делу. Но я очень надеюсь, что оно будет справедливым. Я хотела просить милости, но мой защитник сказал, что нужно просить правосудия — милости просят виновные. А ни я, ни Аня, ни Слава, ни Петя, ни Дима, мы не виноваты. Я очень прошу у вас правосудия. Не только себе, но и другим ребятам. Особенно тем, кто сейчас сидит в тюрьме. Пожалуйста, не оставляйте нас.
«ТЕАТРАЛЬНОЕ ДЕЛО»
Известно также как дело «Седьмой студии» — по названию компании режиссера, художественного руководителя «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова. Возбуждено в 2017 году по статье о «мошенничестве в особо крупных размерах» против Серебренникова и ещё пятерых человек: Алексея Малобродского (бывший генпродюсер «Седьмой студии» и экс-директор «Гоголь-центра»), Юрия Итина (экс-директор «Седьмой студии»), Софьи Апфельбаум (возглавляла департамент господдержки искусства Министерства культуры, с 2015 года — директор Российского академического молодежного театра), Екатерины Вороновой (исполнительный продюсер спектакля «Сон в летнюю ночь», ещё до возбуждения дела уехала из России) и Нины Масляевой (бывший главный бухгалтер «Седьмой студии», находясь в СИЗО, заключила сделку со следствием, дала показания против других фигурантов и была освобождена судом от наказания).
По версии следствия, «Седьмая студия» совершила хищение бюджетных средств — поскольку, получая деньги в 2011–2013 годах по гранту министерства культуры на проект «Платформа», переводила их на счета других фирм. В числе прочих эпизодов было и обвинение в том, что компания не поставила спектакль «Сон в летнюю ночь», заявленный в программе гранта. Но спектакль был — в доказательство Серебренников предъявил отзывы зрителей и ссылки на опубликованные в прессе рецензии на эту постановку.
Проведенная по делу финансово-экономическая экспертиза выявила: реализация проектов, аналогичных выполненным «Седьмой студией» за 2011–2014 годы, может быть оценена в 260 млн. рублей, тогда как выделенный ей грант был меньше — 216 млн. Полученные по нему средства действительно переводили нескольким фирмам и обналичивали, признавалось фигурантами. Но они поясняли, что это распространенная практика, позволяющая получить средства на покупку реквизита и оплаты оперативных трат, а также сэкономить на налогах. Квалифицировать это как «хищение» абсурдно, подчёркивалось защитой: все постановки состоялись, и мероприятий на «Платформе» провели даже больше, чем требовалось по условиям гранта.
Дело, в котором многие усматривали политическую подоплёку и месть либеральному режиссеру, получило огромный резонанс, в защиту Серебренникова и его коллег выступили десятки российских и зарубежных деятелей культуры.
Со слов депутата Государственной думы, лидера ультраправого Национально-освободительного движения Евгения Фёдорова, он в 2015 году направил запрос в генпрокуратуру и Счётную палату о проверке «Гоголь-центра» на предмет финансовых нарушений. По итогам этой проверки и было возбуждено уголовное дело «Седьмой студии», утверждает Фёдоров.
Приговор: Кирилл Серебренников — 3 года лишения свободы условно и штраф в 800 тыс. руб., Алексей Малобродский — 2 года условно и штраф 300 тыс., Юрий Итин — 3 года условно и штраф 200 тыс. Со всех троих суд взыскал почти 129 млн. рублей по иску минкульта о возмещении ущерба. Софья Апфельбаум — штраф в 100 тыс., освобождена от уплаты из-за истечения срока давности. В отношении Нины Масляевой дело было выделено в отдельное производство. Суд приговорил её к 2 годам и 3 месяцам колонии, но освободил от наказания, поскольку она отбыла этот срок в СИЗО и под домашним арестом.
В марте 2022 года суд снял с Кирилла Серебренникова судимость — поскольку он отбыл половину условного наказания, выплатил штраф и компенсировал ущерб.
Кирилл Серебренников, 1969 г. р., режиссёр, с 2012 по 26 февраля 2021 — художественный руководитель московского театра «Гоголь-центр», создатель «Седьмой студии» и проекта «Платформа».
Известен своей активнoй гражданской позицией — участвовал в протестных акциях «За честные выборы», выступал за освобождение Олега Сенцова, участниц группы Pussy Riot, против ужесточения закона о митингах, ограничения прав ЛГБТ и др.
Свое последнее слово режиссер выстроил как акростих — начальные буквы абзацев составляют фразу «Ни о чём не жалею, сочувствую вам».
«ИДЕИ СВОБОДЫ РАНО ИЛИ ПОЗДНО СТАНУТ
ОСНОВОЙ ВСЕГО НАШЕГО БЫТИЯ»
Последнее слово Кирилла Серебренникова
22 июня 2020 года
Надо, вероятно, сказать, почему «Платформа» стала важным и значимым проектом не только в отечественном современном искусстве — но и в жизнях людей, которые его придумали, делали и посещали.
Идея «Платформы» — это, прежде всего, идея свободы художественного высказывания, идея многообразия видов жизни, утверждение сложности мира, его разнообразия, его молодости и обаяния в этом разнообразии, это про надежду на изменения.
О чём я думал, когда предложил идею сложного, многожанрового проекта новому президенту России, который провозгласил тогда курс на модернизацию и инновацию?
Чёрт возьми, думал я, ну, может быть, хоть сейчас у большого количества талантливых, ярких, непокорных молодых людей, которых я знаю лично и которые не находят себе места в рамках традиционных, ещё советских институций, может, молодых ребят, которые всё чаще работают в Европе, получают там гранты, успех, признание, может, у них благодаря государственному финансированию в конце концов будет шанс реализоваться и на родине и не быть унизительно заключёнными в гетто необязательного эксперимента? Так думал я.
Есть ли смысл в этих трёх годах «Платформы», за которыми последовали три года арестов, ложных обвинений, судебных разбирательств? Этот вопрос всё чаще задаешь себе сам.
Много ли это — 340 мероприятий, сделанных нами на «Платформе» за три года, большинство из которых оригинальные, уникальные, сложные, с участием серьёзного количества артистов, музыкантов, режиссёров, художников, танцоров, композиторов? Много, очень много. Это вам скажет любой человек, хоть в чём-то разбирающийся в театре, в музыке, в современных технологиях, в современном танце. И они, эти люди, специалисты, знатоки, приходили уже и в суды, и свидетельствовали о себе, о своей работе, о том, что они видели в цехе, делали на «Винзаводе» в 2011–2014 годах. Претензии минкульта и прокуратуры, что за деньги субсидии мы сделали что-то не так, смехотворны. Может быть, они считают, что мы не 340 мероприятий должны были сделать, а 800? Ну, раз из субсидии в 216 миллионов мы якобы украли 128. Ну, хотя бы об этом сказали. Сколько мы ни спрашивали потерпевшее министерство, мы так и не услышали претензий к нам ни в целом по проекту, ни к какому-либо его событию. Это нелепое обвинение я полностью отвергаю.
Несомненно, именно сейчас стал понятен принцип, сформулированный предыдущим министром культуры, тем, который пришёл на место открывшего «Платформу» Александра Авдеева, принцип, по которому этот министр, сегодня уже бывший, решил взаимодействовать с современным искусством: «Эксперименты за свой счёт». Так он говорил во многих своих выступлениях. И сейчас ясно, что он говорил именно о «Платформе». И этот «свой счёт» — как раз те самые годы арестов, преследования, клеветнических абсурдных обвинений и судов.
Есть разные версии, почему вообще возникло «театральное дело» — от самых нелепых до сложных и конспирологических. Всё когда-нибудь станет явным, когда-нибудь вскроются архивы спецслужб, и мы поймем, кто давал приказы, кто придумывал это дело, кто его фабриковал, кто писал доносы. Сейчас это не важно. Важно другое: мы сделали «Платформу», со всей её многоукладностью, свободным перетеканием жанров, с необычностью, с яркостью и непривычностью, и она оказалась онтологически чужда всей системе культуры бюрократии, культуры лояльности. И теперь понятно, что это пострадавшее министерство — совершенно токсичная контора, которая в любой ситуации только предаст и подставит.