Я без страха смотрю на сегодняшний суд. Неважно, буду ли я на свободе или в тюрьме, смогу ли я быть дальше депутатом или нет, я точно знаю, что это движение не остановить. Я буду работать для того, чтобы оно стало заметно каждому гражданину России, нашло отклик в каждой душе и вдохновило каждого сделать шаг навстречу будущему. Мы должны помнить, что, несмотря на все препятствия и сопротивление Кремля, 2021 год — это реальный шанс переломить ситуацию. Если мы упустим этот шанс, следующий появится только через три года. Поэтому нам всем вместе надо объединить усилия и сделать выборы следующего года решающими, и не только выборы в Госдуму, но и региональные, и местные. Нам нужен общегражданский проект по наблюдению, максимальная поддержка кандидатов и по-настоящему массовое участие в выборах. Только массовая явка сможет сломать машину фальсификаций и сделать так, чтобы у обычных нормальных людей появились во власти свои представители на всех уровнях. Потому что это наше право, это наша страна, это наша жизнь и наше будущее.
Ведь как сказала та же Ганди: «Нет пути к свободе, потому что свобода — это и есть путь». Давайте, дорогие соотечественники, соседи по Москве и России, поверим в себя, расправим плечи, наденем лучшие костюмы и нарядные платья, и вспомним все радости мягкой силы и мужества, и пойдем по этому пути.
Я хочу добавить, что три года, которые я заплатила сейчас, — это как раз три года, которые отделяют нас от выборов 2024 года. Я думаю, что эти три года дадут мне прекрасный шанс стать самым популярным политиком в России и принять участие в выборах президента России.
В марте 2022 Юлия Галямина была арестована на 30 суток за публикацию анонса антивоенной акции. Перед вынесением этого приговора она также выступила с последним словом. Приводим его с небольшими сокращениями (опуская реплики судьи, которая — в нарушение закона — прерывала речь Галяминой 20 раз). «НАША СТРАНА РОССИЯ СТАНЕТ СТРАНОЙ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ» Последнее слово Юлии Галяминой 5 марта 2022 года
Сейчас я буду говорить речь, подождите. Если это мой последний шанс, я её произнесу. Вы можете не слушать, вам всё равно неинтересно. Но мои коллеги, друзья, люди России услышат.
Я не боюсь камер. Я уже сидела за своё и за наше общее право собираться мирно и без оружия. Я уже сидела за своё и за наше общее право избираться и быть избранным… Право собираться мирно и без оружия относится к существу дела. Итак, я сидела за право… создавать горизонтальные объединения граждан… за наше право на мирную жизнь… За наше право называть войну войной, а мир — миром… Я сяду за наше право жить в нормальной, человечной, а не фашистской стране. Нам говорят: мы можем бомбить центральные площади городов… взрывать электростанции, убивать детей. Но вы не можете говорить: «Нет войне». Нам говорят: мы можем бросать необученных солдат на территорию другой страны, превращать их в пушечное мясо, бросать их на поле боя и ничего не говорить родным. Но вы не можете потребовать ответа на вопрос матерей: «Где мой сын?»
Вы можете сажать детей в тюрьму за букет цветов. Или значок. Вы можете сажать в автозаки семилеток. Задерживать бабушек-блокадниц, избивать на площадях больших ученых. Но мы должны утверждать, что фашизм не у нас, а в соседней стране. Всех тех, кто сегодня поддерживал спецоперацию (не просто поддерживал, а поддерживал делом)… Те опера, которые задерживали меня, как бандиты, не представившись, не предъявив мне никаких законных требований. Те сотрудники отдела полиции, которые составляли заведомо ложный протокол и держали заведомо невиновного человека в камере.
Так вот, всех тех, кто поддерживает военные преступления, ждёт трибунал. И я верю, что рано или поздно страна, наша страна Россия, патриотом которой я являюсь, станет страной человечности. Человечной Россией. Я готова сделать всё, чтобы это случилось.
ДЕЛО АНАСТАСИИ ШЕВЧЕНКО
Анастасия Шевченко, 1979 г. р., член совета общественного сетевого движения «Открытая Россия», стала первой в России обвиняемой по уголовной статье 284.1 — «Сотрудничество с организацией, признанной нежелательной на территории РФ». Сторона обвинения посчитала это сетевое движение нежелательной организацией, имея в виду одноимённый фонд, зарегистрированный Михаилом Ходорковским в Великобритании (хотя его филиалов в России минюст в 2017 году не нашёл).
После обыска и задержания решением Ленинского районного суда Ростова-на-Дону 23 января 2021 года отправлена под домашний арест. Шевченко поясняла суду, что, помимо живущих с ней двух несовершеннолетних детей, у неё есть тяжело больная дочь Алина, которая по состоянию здоровья уже 10 лет находится в специализированном доме-интернате. И Анастасия является единственным взрослым родственником, кто заботится об Алине и регулярно её навещает. Но суд не согласился заменить домашний арест на подписку о невыезде.
30 января Шевченко сообщили, что Алина находится в реанимации в критическом состоянии. Утром следующего дня Анастасии разрешили увидеть дочь — проститься. 31 января Алина скончалась.
В ходе судебного следствия выяснилось, что по согласованию с квартирной хозяйкой сотрудниками центра противодействия экстремизму в спальне Анастасии Шевченко была установлена видеокамера, и несколько месяцев за ней следили и прослушивали её семейные разговоры.
«По имеющимся оперативным данным, Шевченко А.Н. в целях оказания давления на органы власти планирует организовать акции гражданского неповиновения с привлечением социально неудовлетворенных граждан, в том числе из других регионов Российской Федерации, способных оказать силовое сопротивление сотрудникам правоохранительных органов с применением подручных боевых средств, а также сопряжённых с блокированием государственных и муниципальных учреждений и федеральных автомобильных дорог, при этом используя в качестве повода для привлечения широких масс населения инициативу правительства Российской Федерации по повышению пенсионного возраста», — говорится в постановлении суда, определившего меру пресечения Анастасии Шевченко.
Приговор: 3 года лишения свободы условно.
Правозащитный центр «Мемориал» признал Анастасию Шевченко политической заключённой.
«ЛЮДЬМИ ОСТАВАЙТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА»
Последнее слово Анастасии Шевченко
8 февраля 2021 года
Начну с небольшой арифметики. Мне жаль, что сегодня нет прокурора, который великодушно запросил на прошлом заседании пять лет и оставил на женщин — разбираться. Больше двух лет домашнего ареста плюс четыре года реального срока за вычетом отсиженного — получается больше шести лет заключения — это выше, чем максимальный срок.
Если вы считаете, что домашний арест с двумя детьми более двух лет — это не наказание, я вам расскажу про то, как сидеть под домашним арестом с детьми. Тем более что таких детей, у кого родители сидят за политические взгляды, всё больше. Расскажу, что дети мои во время обыска боялись, но ни слезы не проронили. Как дочка моя, которая здесь присутствует, тайком мне конфетки в сумку для изолятора подкладывала, как к старшей дочери в больницу не пускали. Как сын мой ночью просыпался и кричал «Мама!» Как девочка в 14 лет стала взрослой — никакого переходного возраста не было. И как они сейчас вдвоём после брошенной прокурором фразы про пять лет считают последние дни и ждут приговора. Украдкой снимают меня на видео — чтобы память осталась. Голос мой записывают. Вам этого мало? Когда вы напьётесь моей крови? Я считаю, что это наказание после наказания.
Два года меня изучали как под лупой, изучили мою вменяемость на психиатрической экспертизе, все мои слова в лингвистической экспертизе, изучили все мои слова на митингах в политологической экспертизе, доходы и расходы в финансовой экспертизе. Сшили из всего этого 29 томов уголовного дела. Зачем? Я всегда жила открыто — обо всех жизненных ситуациях, поездках, встречах писала в блогах, все свои доходы декларировала, политические взгляды не скрывала — отстаивала свою позицию на дебатах. Что касается двух административных дел, предшествовавших уголовному делу, я их рассматриваю как момент грязной политической борьбы.
Представляла российское общественное движение «Открытая Россия», считала тогда и сейчас, что объединение российских граждан не может быть нежелательным. Эту же позицию подтвердил представитель генпрокуратуры Куренной. Я вообще выступаю категорически против этой статьи, потому что считаю, что прокуратура не может незаконно преследовать российских граждан, не имея на то никаких оснований. Свое участие в российском движении «Открытая Россия» я никогда не скрывала. А наоборот, с гордостью везде говорила. Поскольку я выступаю за открытый диалог власти и общества, за открытые дебаты, а не пинки из-за запотевшего забрала; за открытые отношения с другими странами, честные правила бизнеса, за открытые честные выборы, новости в СМИ. В чем моя вина в таком случае? Я просто хочу, чтобы мои дети и ваши дети жили в чистом красивом городе, в стране, где соблюдаются законы и права человека, где нет политических репрессий.
Я от многих слышала: «Ну это же не мы решаем, это Москва». Взрослые люди должны брать на себя ответственность за свои решения и поступки, а пока получается как в песне земляка Басты: «Я сам не пачкаю ручки, я просто помогаю палачу». Не надо так делать!!! Я прошу вас не участвовать в политических репрессиях, даже не для себя, а для ваших детей. Людьми оставайтесь, пожалуйста, — вот моё последнее слово.
И в заключение хочу поблагодарить своих защитников за то, что разговаривали со мной, когда мне нельзя было ни с кем разговаривать.
За то, что шутили, когда мне было грустно. За то, что учили и наставляли, когда я вас об этом не просила. Поблагодарить хотелось бы правозащитные организации, «Правозащиту Открытки» и все СМИ, которые открыто о моем деле говорили. И ростовчан — за поддержку. Не было ни одного случая, чтобы меня остановили на улице и сказали: «Так тебе и надо!» Подходили и говорили: «Всё будет хорошо, держись». Этих несправедливых процессов всё больше, поэтому у меня большая просьба ходить в суды, потому что такая поддержка нужна — я по себе это знаю. И конечно, спасибо моей семье — детям. Мы справимся.