не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч королёвых и сахаровых, защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в своё время — Конституции 1937 года. Где эти королёвы и сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток «системы»?
Мы, граждане России, патриоты своей страны, — можем и должны это изменить. Как сможет Москва стать финансовым центром Евразии, если наши прокуроры в публичном процессе прямо и недвусмысленно, как 20 или 50 лет назад, призывают признать стремление к увеличению производства и капитализации частной компании — преступно-корыстной целью, за которую надо сажать на 14 лет? Если по одному приговору компания, заплатив налогов больше всех в стране, — а ЮКОС заплатил больше всех в стране, кроме «Газпрома», — оказывается, недоплатила налоги. А по второму, который здесь, в зале суда предлагается принять, — очевидно, что предмета для налогообложения вообще не было, потому что его украли! Страна, которая мирится с тем, что силовая бюрократия в своих интересах, а вовсе не в интересах страны, держит по тюрьмам, вместо и вместе с преступниками, десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан, — это больная страна. Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, — это больное государство.
Надежда — главный движитель больших реформ и преобразований, она залог их успеха. Если она угаснет, если сменится глухим разочарованием, — кто и что сможет вывести нашу Россию из нового застоя? Я не преувеличу, если скажу, что за исходом этого процесса следят миллионы глаз по всей стране, да и по всему миру. Следят с надеждой, что Россия всё-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновника. Где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий, где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона, где права человека не станут больше зависеть от настроения царя, доброго или злого, где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд — только от права и от Бога или, если хотите, называйте это совестью.
Я верю, так — будет. Я совсем не идеальный человек, но я — человек идеи. Мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме и не хочется здесь умереть. Но если потребуется — у меня не будет колебаний. Моя вера стоит моей жизни. Думаю, я это доказал. А ваша, уважаемые господа оппоненты? Во что вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность «системы»? Я не знаю, вам решать.
Ваша честь! В ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны. Тех граждан, которые на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и посёлков рассчитывают не стать жертвой милицейского беззакония. Тех, кто завёл свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это досталось его детям, а не рейдерам в погонах. Тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, не ожидая ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством. Не в нас с Платоном дело, во всяком случае — не только в нас. Дело в надежде для многих наших сограждан. В надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придёт в голову эти права нагло и демонстративно нарушить. Я знаю, есть люди, я называл их в процессе, которые хотят нас оставить в тюрьме. Оставить навсегда! В общем, они это особо не скрывают, публично напоминая о существовании «вечного» дела ЮКОСа. Почему не скрывают? А потому что хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, «что задумали». Пока, правда, они добились обратного: из нас — в общем, совершенно обычных людей — они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга — их. Тем не менее, им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать «козлами отпущения». Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить. Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова о «самом справедливом суде в мире», рождённые в «совке», перестали столь же иронично звучать сегодня. Чтобы мы не оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма.
Ваша честь, я готов понять, что вам очень непросто, может быть, даже страшно. Я желаю вам мужества.
Все понимают, что ваш приговор по этому делу — каким бы он ни был — станет частью истории России. Более того, он будет её формировать для будущих поколений. И вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории — и обвинителей, и судей — так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов.
ДЕЛО PUSSY RIOT
Дело против трёх участниц феминистской панк-группы Pussy Riot — Марии Алёхиной, Надежды Толоконниковой и Екатерины Самуцевич, обвиненных в «хулиганстве по мотивам религиозной ненависти, совершённом группой лиц по предварительному сговору».
Мария Алёхина — 1988 г. р., художница-акционистка. На момент задержания — студентка 4-го курса Института журналистики и литературного творчества, мама 5-летнего сына. Участвовала в акциях Greenpeace по спасению заказника «Большой Утриш», в акциях по защите озера Байкал и Химкинского леса. Проводила волонтёрские творческие и развивающие занятия с пациентами детской психиатрической больницы.
Надежда Толоконникова — 1989 г. р., окончила школу с золотой медалью и музыкальную школу, на момент задержания студентка 5-го курса Философского факультета МГУ и мама 4-летней дочери, участвовала в акциях в защиту Химкинского леса.
Екатерина Самуцевич — 1982 г. р., окончила Московский энергетический институт, работала программистом в оборонном концерне; в 2009 г. окончила Московскую школу фотографии и мультимедиа им. Родченко.
21 февраля 2012 года пять участниц Pussy Riot (две из них остались неназванными) в разноцветных балаклавах, скрывавших их лица, провели акцию в московском соборе Христа Спасителя, которую они назвали панк-молебном «Богородица, Путина прогони».
Выступление продлилось 41 секунду — оно было прервано охранниками храма, выдворившими девушек из церкви. В тот же день в интернете появилось смонтированное видео панк-молебна с наложением студийной аудиозаписи. Участницы акции были объявлены в розыск. 4 марта задержали, а затем арестовали Марию Алёхину и Надежду Толоконникову, 15 марта — Екатерину Самуцевич.
Дело Pussy Riot получило беспрецедентный резонанс: по оценкам мониторингового агентства NewsEffector, его освещали 86% мировых СМИ. В защиту Pussy Riot высказались десятки знаменитостей, устраивались представления, выставки и концерты, им посвящали стихи и песни.
Столь же беспрецедентна была и развёрнутая российскими государственными СМИ и «православными активистами» контркампания.
Процесс по делу Pussy Riot дал толчок преследованиям за «оскорбление чувств верующих» — статья была введена в уголовный кодекс РФ в 2013 году.
Владимир Путин за три дня до рассмотрения кассационных жалоб публично одобрил вынесенный по делу приговор с реальными сроками лишения свободы: «Вопреки моим ожиданиям, дело стали раскручивать и докатили до суда, а суд залепил им двушечку… Я здесь ни при чём. Они этого хотели, они это получили».
Европейский суд по правам человека своим решением 2018 года обязал российские власти выплатить трём участницам Pussy Riot 48 тысяч евро компенсации по делу о панк-молебне.
Amnesty International признала Марию Алёхину, Надежду Толоконникову и Екатерину Самуцевич узниками совести, Правозащитный центр «Мемориал» — политзаключёнными.
Приговор: по 2 года лишения свободы каждой, суд второй инстанции заменил Екатерине Самуцевич реальный срок заключения на условный. В декабре 2013 года, за 2 месяца до истечения назначенного им срока, Толоконникова и Алёхина вышли на свободу по амнистии, объявленной в связи с 20-летием российской конституции.
«ПРИЁМЫ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ИНКВИЗИЦИИ
ВОЦАРЯЮТСЯ В ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ
И СУДЕБНОЙ СИСТЕМАХ»
Последнее слово Надежды Толоконниковой
8 августа 2012 года
Кто виноват в том, что произошло выступление в храме Христа Спасителя и последовавший за концертом процесс над нами? Виновата авторитарная политическая система. То, чем занимается группа Pussy Riot, — это оппозиционное искусство, или же политика, обратившаяся к формам, разработанным искусством. В любом случае, это род гражданской деятельности в условиях подавления корпоративной государственной системой базовых прав человека, его гражданских и политических свобод.
Многие люди, с которых с начала нулевых неумолимо и методично сдирают кожу планомерным уничтожением свобод, теперь взбунтовались. Мы искали настоящих искренности и простоты и нашли их в юродстве панк-выступления. Страстность, откровенность, наивность выше лицемерия, лукавства и напускной благопристойности, маскирующей преступления. Первые лица государства стоят в храме с «правильными» лицами, но, лукавя, грешат куда больше нашего.
Мы делали наши политические панк-концерты, потому что в российской госсистеме царит такая закостенелость, закрытость и кастовость, а проводимая политика подчинена лишь узким корпоративным интересам настолько, что нам от одного российского воздуха больно. Нас это категорически не устраивает, заставляет действовать и жить политически. Использование принудительных силовых методов для регулирования социальных процессов. Ситуация, когда важнейшие политические институты, дисциплинарные структуры государства — силовые органы, армия, полиция, спецслужбы и соответствующие им средства обеспечения политической стабильности — тюрьмы, превентивные задержания, механизмы жёсткого контроля за поведением граждан.