Я легко докажу вам свою правоту на примере недавнего прошлого. Давайте мысленно вернёмся на десять лет назад. Тогда многим казалось, что хотя бы экономически россияне могут чувствовать себя комфортно. Десять лет назад многие в России не обращали внимания на нарастающую волну уголовных дел против оппозиционеров, на жестокие разгоны митингов, на увеличивающееся по экспоненте могущество спецслужб, на беспрецедентные фальсификации во время выборов. Разве это могло волновать жителей нефтегазового рая, существующего за счёт ренты? Вы помните этот яркий мир дешёвых авиабилетов к Средиземному морю, иномарок по доступным кредитам, шоппинга в «Икее», мировых премьер в кинотеатре на вашей улице? Вы помните эпоху, когда русские солдаты не умирали на чужбине?
Вам казалось, что этот бескрайний, богатый, наполненный удовольствиями мир незыблем. Вам казалось, что так будет всегда.
Уже тогда мы говорили: наша страна вступила на опасный путь. Мы говорили о том, что несменяемость и бесконтрольность власти ведут не просто к коррупции и разгильдяйству. Мы говорили о том, что авторитаризм — это путь в бездну. К нам домой приходили с обысками. Нас арестовывали. Нам затыкали рот. Но вот беда: история продемонстрировала, насколько мы были правы.
Вы видите, где оказалась наша страна в 2022 году. Вы все понимаете теперь, в какую бездну она летит.
А впереди нас ожидают только новые запреты, ограничения и автозаки. Правда, уже с туалетами[21]. Именно такие инициативы мы слышим от депутатов и чиновников. Так, может, как раз эти инициативы, эти запреты и дубинки нежелательны, если жизнь от них становится только хуже.
Именно об этом я и хотел говорить с трибуны. Только не судебной, а думской. Именно поэтому на меня возбудили уголовку, выдумав историю с «нежелательной» организацией.
Правда сильнее, именно её репрессивный аппарат боится. Именно поэтому я сейчас здесь, отсидев уже больше года в краснодарском СИЗО. И несмотря на это, я верю, что ситуация в нашей стране изменится.
«Открытая Россия» выступала за развитие конкуренции в обществе, политике, экономике. За сильное, но демократическое государство. Чтобы у страны было будущее не для верхушки и силовиков, а для всех, и это будущее было достижимо. Среди нас множество, да просто большинство честных и порядочных людей, которые хотят нашей стране лучшей доли. Хотят жить и работать на то, чтобы Россия была процветающей демократической страной, где власть меняется на выборах, а людям безопасно и комфортно жить. Где в мире нас не боятся, а уважают. И не за то, что мы грозим ядерным оружием и миллионной армией, а за достижения в науке, промышленности и технологиях. И мы можем это. Особенно в тех сферах, куда государство не вмешивается.
Я люблю свою страну и считаю, что она достойна будущего, идти вперёд, а не скатываться в прошлое. И пускай сейчас тех, кто выступает за будущее, топчут и сажают, я знаю, прогресс не остановить, перемены к лучшему неизбежны, и они не за горами. До встречи в нашей новой, желательной и открытой России. Прорвёмся!
ДЕЛО ИВАНА САФРОНОВА
Иван Сафронов, 1990 г. р., журналист, работал в газетах «Коммерсант» и «Ведомости», писал о российском оборонно-промышленном комплексе, космической промышленности, экспорте российского оружия и военно-техническом сотрудничестве России с другими странами. В мае 2020 года стал советником главы госкорпорации «Роскосмос» по информационной политике. 7 июля арестован и помещен в СИЗО «Лефортово». ФСБ обвинило Сафронова в передаче секретных сведений иностранным спецслужбам. Конкретика не раскрывалась под предлогом «гостайны», на стадии следствия материалы дела не показывали даже адвокатам журналиста. Обвинение предъявлено по статье о «госизмене». При этом следствие не нашло ни одного чиновника, который передавал бы Сафронову секретные данные. Политолог Демури Воронин, фигурировавший в деле как человек, получавший от Сафронова конфиденциальную информацию, признал в суде, что дал ложные показания против журналиста. Практически вся информация, которую журналист якобы передавал за рубеж, была в открытом доступе. Все судебные заседания по делу Сафронова проходили в закрытом режиме. Журналист не признал своей вины. Следователи и прокуроры предлагали ему сделку в обмен на признательные показания, в том числе прямо в зале суда — обещая вдвое уменьшить запрошенный для него срок. Сафронов отказался.
Преследованию подверглись и защитники Сафронова. Адвоката Ивана Павлова обвинили по уголовной статье о разглашении данных предварительного расследования, задержали и назначили меру пресечения в виде запрета определенных действий (в том числе на использование телефона и интернета). Минюст требовал лишить его адвокатского статуса, Павлова внесли в список иноагентов, он вынужден был покинуть Россию. Как и второй адвокат из команды защитников Сафронова — Евгений Смирнов — после того, как против него возбудили дисциплинарное производство по жалобе ФСБ. Третий защищавший Сафронова адвокат, Дмитрий Талантов, задержан летом 2022 года — против него возбудили уголовное дело по статье о распространении «фейков» про российскую армию «по мотивам политической ненависти», а затем добавили обвинение по статье о возбуждении ненависти с использованием служебного положения. Ему грозит до 15 лет лишения свободы.
Amnesty International признала Талантова узником совести, а правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» (продолжает программу ПЦ «Мемориал» после его ликвидации) — политическим заключённым.
В Кремле отрицали, что дело Сафронова связано с его журналистской деятельностью. Но, как выяснила русская служба BBC, слежку за Сафроновым в рамках дела о госизмене начали после скандала из-за его публикации 2019 года. В распоряжении BBC оказались два письма египетских чиновников в российскую Федеральную службу по военно-техническому сотрудничеству, отправленные после публикации в «Коммерсанте» статьи Сафронова и его коллеги о поставках СУ-35 Египту. После её выхода тогдашний госсекретарь США Майк Помпео предупредил, что Вашингтон накажет Каир за покупку у России СУ-35.
Приговор: 22 года лишения свободы.
«МОЁ УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ НАПРЯМУЮ СВЯЗАНО
С МОЕЙ ЖУРНАЛИСТСКОЙ РАБОТОЙ»
Последнее слово Ивана Сафронова[22]
30 августа 2022 года
Уважаемый суд! Полгода мы в зале судебных заседаний рассматривали уголовное дело в отношении меня по обвинению в шпионаже в пользу стран НАТО — Чехии и Германии. Больше двух лет я нахожусь в СИЗО «Лефортово» под стражей. [Почти] столько же шло предварительное следствие. Перед этим я более шести лет находился под колпаком российских спецслужб.
Сначала оперативники, а затем следователи пытались подвести мою журналистскую работу под уголовную статью, срок наказания по которой составляет до 20 лет лишения свободы. Всё, что пыталось сделать следствие, — это не разобраться в ситуации, а подогнать то, чем я жил и работал, под критерии шпионажа.
Изучив всё, что мне инкриминировало следствие, я могу однозначно утверждать: моё уголовное преследование напрямую связано с моей журналистской работой.
Много лет мои телефонные разговоры прослушивались и записывались. Было установлено наружное наблюдение. Квартира истыкана прослушивающими устройствами. В отношении меня был задействован агентурный аппарат ФСБ.
И что в итоге? Мои разговоры с людьми из оборонки, правительства, других структур по телефону названы попыткой выведывания информации. Но это абсурд: после всех разговоров по обсуждаемым темам в «Коммерсанте» и «Ведомостях» выходили мои заметки.
В деле нет ни одного слова о том, что хоть кто-то когда-то передавал или знакомил [меня] со сведениями, составляющими гостайну. В деле нет ни одного слова о том, что я хоть раз держал в руках хоть один секретный документ. Потому что я не только не держал, но и не видел.
Мне никогда не оформляли допуск к сведениям, составляющим гостайну, — это факт. Аксиома. Ни один из допрошенных в суде свидетелей, включая секретоносителей и «секретных» свидетелей, не сказал обо мне хоть что-то, что подтверждало бы версию следствия о моей якобы «шпионской» деятельности. Потому что не было никакого шпионажа, была журналистика.
В материалах прослушки, имеющихся в деле, а это сотни, если не тысячи часов, прямо подтверждается тот факт, что я никогда и ни с кем не обсуждал темы, на которые писал статьи для своего коллеги-журналиста из Чехии Мартина Лариша и текста для политолога Демури Воронина.
Последний дал в суде показания в качестве свидетеля — и показания правдивые. Они прямо и однозначно говорят о том, что я занимался исключительно журналистской работой, а текст, который я написал для него по просьбе своей коллеги Екатерины Винокуровой, он мог бы и сам написать. Просто у меня это получилось быстрее: текст я написал примерно за два часа. А отправил с почты, которой пользовался много лет.
Сам господин Воронин сотрудничал с десятком российских журналистов и политологов. Данные о том, что мой товарищ Мартин Лариш, с которым я был знаком много лет, является сотрудником разведки иностранного государства, основывается на одной-единственной справке из СВР, которая на 99% повторяет биографию Мартина, опубликованную на его интернет-ресурсе. Проверить её достоверность невозможно, пусть даже она подписана генералом. Очевидно, что это недопустимое доказательство, призванное спасти обвинение.
Экспертизы, проведённые в генштабе вооружённых сил РФ и Федеральной службе по военно-техническому сотрудничеству, вообще не выдерживают никакой критики. В одном случае эксперт сравнивал мой текст, написанный в 2017 году по открытым источникам, с совершенно секретными документами, датированными 2018 годом. В другом признали информацию, опубликованную в журнале «Экспорт вооружений» в 2016 году, секретной по состоянию на 2017 год.