Я и мои защитники неоднократно просили истребовать эти документы, чтобы понять хотя бы логику экспертов. Нам было в этом отказано.
Мы просили допросить экспертов в суде, чтобы они поведали о том, какой логикой и чем вообще руководствовались при проведении экспертизы. С огромным трудом, но всё же нам удалось убедить суд приобщить к материалам дела распечатки статей из интернета и СМИ, которые находились в открытом и лёгком доступе многие годы, а также содержат данные, которые эксперты вдруг сочли секретными.
В ходе допроса я рассказал о том, какие тексты и каким образом я писал, какой логикой руководствовался при их написании, на чём основывались мои выводы, сделанные в ходе компиляции материалов. Более того, в ходе того же допроса я назвал конкретные даты конкретных публикаций, которые были взяты за основу моих статей для господ Лариша и Воронина.
Во всех случаях эта информация была опубликована до того момента, как я приступал к написанию своего текста. Я понимаю, что мои слова мало что значат, поэтому напомню, что говорил о возбуждённом в отношении меня деле президент Владимир Путин: никто не может быть осуждён за то, что передавал данные, находящиеся в открытом доступе, кому бы то ни было.
В ходе судебного следствия полностью был развален так называемый корыстный мотив. За всё время, что я находился под контролем ФСБ, а это, напомню, с 2014 года, нет ни одного факта получения мной каких-либо денег от Мартина Лариша — ни в наличном, ни в безналичном виде.
Происхождение средств, которые оказывались у меня на счетах после зарубежных поездок, в том числе с членами моей семьи, я объяснил в ходе допроса. Кроме того, эти данные подтверждены свидетелями в ходе дачи ими показаний.
Если верить стороне обвинения, я в какое-то время (неустановленное), в какую-то дату (неустановленную) у каких-то лиц (тоже неустановленных) выведал что-то секретное. Искали этих мифических секретоносителей — но не нашли. Почему? У меня есть ответ: потому что нет никаких лиц, у которых я что-то и когда-либо выведывал секретное.
На планете Земля нет ни одного секретоносителя, который рассказал мне что-то, что рассказывать был не уполномочен. Появиться такие люди могли только в одном случае: если бы я согласился на заключение досудебного соглашения и оговорил людей. Но я не могу признать свою вину там, где её нет. А оговор других людей прямо противоречит моему воспитанию и жизненным принципам, которые в меня заложили родители и семья.
Конечно, я не ангел. Я тоже совершал ошибки. Говорил тогда, когда нужно было промолчать. Обещал, но не спешил выполнять обещания. Но я всю свою жизнь прожил честно. Я не сделал ничего, что равнозначно длительному тюремному сроку. Я никого не убил. Никого не ограбил. Никого не обманул. Никого не предал.
Говорить, что я нанёс урон обороноспособности России — это ложь. Ни в одной экспертизе ни слова не говорится об ущербе, понесённом из-за того, что я писал тексты по просьбе двух иностранцев. А говорить, что я целенаправленно хотел навредить Родине, может только человек, который обо мне ничего не знает от слова совсем.
Я никогда не планировал уехать из страны — просто потому что люблю её. И не вижу себя в другом месте. Я здесь родился, учился, жил, любил — и собираюсь продолжать делать это до тех пор, пока будет биться моё сердце. Это моя родная земля. Здесь похоронены мои предки. И надеюсь, что на этой земле родятся мои дети.
Я ни о чём не жалею. Ни один мой текст, написанный за десять лет прекрасной журналистской карьеры, не был направлен на подрыв основ конституционного строя — это очевидно даже тем, кто меня уже считает «врагом государства».
Уважаемый суд! Сейчас вы уйдёте в совещательную комнату для вынесения приговора. Мной и моей защитой были представлены неоспоримые доказательства моей невиновности в совершении государственной измены в форме шпионажа. Следствие сделало всё, чтобы очернить моё имя и разрушить репутацию, но завершить задуманное невозможно, поскольку тогда впервые в истории нужно будет признать, что случилось мыслепреступление.
Признать меня виновным — это подписаться под тем, что я совершил шпионаж собственных мыслей. Признать меня виновным — подписаться под тем, что написание статей по открытым источникам равнозначно преступлению. Признать меня виновным — значит признать, что в России журналистская работа — это преступление. Я никогда с этим не соглашусь. Вам предстоит определить то, что будет с журналистикой в нашей стране в будущем.
Запрошенный гособвинением срок не просто чудовищен по своей абсурдности, но и по последствиям — не только для меня, но и для имиджа страны. Весь мир увидит, что журналиста хотят посадить за то, что он писал статьи. Вынести обвинительный приговор — значит надолго, если не навсегда, закрыть тему свободы слова, потому что не будет ни слова, ни свободы.
Если мне уготовано судьбой посидеть в тюрьме, значит, я отсижу свой срок с честью и достоинством. В моих действиях нет и никогда не было состава преступления. Я настаиваю на своей невиновности и требую полного оправдания.
АНТИВОЕННОЕ ДЕЛО
За первый год с начала масштабного вторжения в Украину в России задержаны за выражение антивоенной позиции почти 20 000 человек.
Власти активно использовали против участников митингов Кодекс об административных правонарушениях — всего 18 183 дела по «митинговым» статьям и 6839 дел по новой статье о «дискредитации вооружённых сил». Уголовному преследованию подверглись как минимум 758 человек, из них (по состоянию на октябрь 2023 года) уже осуждены 308 человек — 146 из них получили реальные сроки заключения; всего лишены свободы 242 человека — находятся в СИЗО, исправительных колониях, на принудительном лечении. Почти каждый третий приговорён к лишению свободы.
Среди самых одиозных дел:
8,5 лет лишения свободы муниципальному депутату Илье Яшину за стрим о Буче;
8,5 лет лишения свободы за посты о российских атаках в Украине автору телеграм-канала «Протестный МГУ» Дмитрию Иванову;
7 лет лишения свободы 63-летнему железнодорожнику Михаилу Симонову за два поста в социальной сети о бомбардировках Киева и драмтеатра в Мариуполе;
7 лет технику московского управления МВД Сергею Веделю за три личных телефонных разговора о войне, которые следствие сочло публичным распространением «фейков» о российской армии, потому что телефон Веделя прослушивался силовиками;
6 лет 11 месяцев лишения свободы муниципальному депутату Алексею Горинову за высказывание на заседании совета депутатов о неуместности проведения конкурса детских рисунков, когда идёт война и в Украине гибнут дети;
6 лет лишения свободы журналистке Марии Пономаренко за пост о разрушенном в Мариуполе драмтеатре;
3 года 8 месяцев лишения свободы акционисту Игорю Мальцеву за то, что на Масленицу (когда принято сжигать чучело Зимы) сжёг чучело в камуфляжной одежде с мешком на голове и надписью «Заберите!».
По данным ОВД-Инфо, не менее пятнадцати человек, преследуемых за антивоенную позицию, подвергались пыткам: «Им угрожают кувалдами и называют изменниками родины, избивают во время задержаний, в зданиях судов и в отделах полиции, применяют различные средства для пыток, в том числе ток и воду, угрожают изнасилованием, пытаются его осуществить и осуществляют, душат пакетами, похищают и угрожают расстрелом».
ОВД-Инфо совместно с независимым проектом «Антифонд» обнаружили 102 случая, когда людей увольняли, заставляли увольняться или не продлевали контракт из-за антивоенной позиции.
Свыше сорока музыкантов, актёров и деятелей искусства столкнулись с отменой концертов, спектаклей и иных мероприятий. Министерство культуры теперь просит владельцев площадок проверять артистов на антивоенную позицию перед тем, как давать им согласие на выступление. Неофициальная цензура происходит в библиотеках, на художественных выставках и в театрах.
Правозащитные организации и антивоенных активистов лишают имущества, антивоенная позиция служит основанием для лишения людей адвокатских и депутатских статусов, исключения из творческих союзов и общественных советов, студентов за участие в протестных акциях отчисляют из учебных заведений (для юношей это означает лишение отсрочки от армии).
Алексей Горинов, 1961 г. р., московский муниципальный депутат, активист демократического движения «Солидарность». Стал первым, получившим реальный срок по статье 207.3 УК РФ (о распространении «фейков» про вооружённые силы РФ). Поводом для возбуждения уголовного дела послужили слова Горинова на заседании совета муниципальных депутатов (обсуждался «план досуга» жителей округа): «О каком досуге и развлечениях может идти речь, когда ведутся на территории соседнего суверенного государства боевые действия, осуществляется агрессия нашей страны? О каком конкурсе детского рисунка может идти речь или о какой организации танцевальных программ, приуроченных ко Дню защиты детей, ко Дню Победы, когда у нас каждый день гибнут дети, уже около ста детей погибло на Украине, становятся сиротами, а внуки и правнуки участников Второй мировой войны брошены в пекло боевых действий?»
Приговор: 7 лет лишения свободы.
Осенью 2023 года заведено новое уголовное дело — об оправдании терроризма (часть 1 статьи 205.2 УК). По версии следствия, в январе 2023 года Горинов, находясь в ИК-3 во Владимире, «лично совершил высказывания, направленные на оправдание террористической деятельности» в присутствии других заключённых.
Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» признал Алексея Горинова политзаключённым.
«ВОЙНА — САМОЕ БЫСТРОЕ СРЕДСТВО РАСЧЕЛОВЕЧИВАНИЯ»
Последнее слово Алексея Горинова
7 июля 2022 года
Я думаю, или мне так всегда казалось, что наше общее прошлое диктует нам несколько главных уроков. Мой отец вернулся со Второй мировой войны инвалидом, как и его брат. Они выполнили свой священный долг по защите Отечества от врага. Я ещё застал Москву 60-х, с ветеранами — без рук, без ног, слепыми. Таких было немало и в нашем доме. Я рос среди н