Нет, это именно моё дело.
«Никакое правдивое перо, — пишет все тот же «наше всегда» Салтыков-Щедрин, — не возьмёт на себя вычеркнуть из наличности то, что хотя бы не в равной степени, но всеми чувствуется как основная и жгучая боль минуты».
Мне есть дело до причин гибели в пожаре троих детей на станции Аскиз, включая неспособность местных спасательных служб пресечь развитие трагедии и уберечь ребятишек от смерти.
Мне есть дело до причин гибели водителя в кабине грузовика в Сорске и последующего несправедливого отношения работодателя к его семье.
Мне есть дело до отцов, потерявших в роддоме жен и детей. Сегодня у них у всех новые семьи, родились малыши. У одних я стал свидетелем венчания, у других — крёстным их детей.
Мне есть дело до матерей, чьи, пусть и взрослые, дети были убиты, а причастные к этому преступлению ушли от ответственности.
Есть дело до забытой иконы Албазинской Божьей Матери, сейчас она возвращена в один из абаканских храмов, и есть дело до памяти детей, погибших более шестидесяти лет назад в жуткой катастрофе под Минино.
Мне до всего в Хакасии есть дело, потому что я — журналист, и каждый человек — мой ближний. Я пришёл в журналистику не для того, чтобы отводить глаза от несправедливости и от язв на теле общества. Я не могу вот так просто сидеть и рассказывать своим детям о верности идеалам гуманизма и при этом не замечать, что ищет справедливости потерявший семью отец, что забыт герой восстания или что творится произвол против омоновца из моего города. И мне не нужны ни власть, ни деньги. Я просто хочу быть рядом с униженными и оскорблёнными, отстаивая своим словом, своими публикациями их достоинство и вместе с ними добиваясь справедливости, подталкивая власть и людей к диалогу о том, как нам вместе справляться с язвами нашего социума.
Именно это и делает меня человеком и журналистом, и именно поэтому мне есть дело до любой несправедливости в хакасском обществе.
«Самый забитый, последний человек — тоже человек, и называется брат мой», — проповедовал Виссарион Белинский. «Тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить», — писал Достоевский. «Жив всякий человек не заботой о себе, а любовью», — подчёркивал Лев Толстой. И уж лучше пусть я ошибусь, даже не по своей вине, приводя в своей статье дату боевого столкновения или говоря о наличии человеческих жертв, чем равнодушно пройду мимо этой больной и страшной темы.
Известный советский писатель Юлиан Семенов, рассуждая в романе «Противостояние» как раз об ошибке журналиста, особо подчеркнул: «Ошибка угодна обществу. Она — результат поиска».
Уже не говорю о том, что действовавшее на момент публикации европейское законодательство о свободе слова прямо разрешает ошибку в материале журналиста, в котором он исследует социальную проблему. Ведь, повторюсь, журналист — это не следователь, он не доказывает безусловную юридическую истину, а словом указывает на проблемы и пороки общества. <…>
Завершить хочется моим любимым посланием к российской интеллигенции великого Михаила Салтыкова-Щедрина: «Сознайте же свою силу, но не для того, чтоб безразлично посылать поцелуи правде и неправде, а для того, чтоб дать нравственную поддержку добросовестному и честному убеждению. Право, без этой поддержки невозможно сделать что-нибудь прочное».
Олег Орлов, 1953 г.р., биолог, правозащитник, один из инициаторов создания «Мемориала», председатель совета Правозащитного центра «Мемориал» и член правления одноимённого международного историко-просветительского общества, член федерального политсовета движения «Солидарность». В 1990 году был доверенным лицом правозащитника Сергея Ковалёва на выборах в Верховный совет РСФСР, а после его избрания служил в аппарате Верховного совета ведущим специалистом комитета по правам человека, работал над законами о гуманизации пенитенциарной системы, о реабилитации жертв политических репрессий. С 1991 года регулярно приезжал наблюдателем в зоны вооружённых конфликтов (Армения, Азербайджан, Молдова, Северный Кавказ, Таджикистан). С 1994 года вместе с Сергеем Ковалевым работал в зоне военного конфликта в Чечне, участвовал в переговорах по обмену пленными. В июне 1995 в составе группы правозащитников и парламентариев (кроме Ковалёва и Орлова, туда вошли Валерий Борщёв, Виктор Курочкин, Михаил Молоствов, Александр Осовцов, Юлий Рыбаков) участвовал в переговорах с террористами, удерживавшими в больнице Буденновска свыше 1200 человек. Орлов, как и другие члены группы Ковалёва, стал добровольным заложником — в обмен на освобождение женщин и детей. В 2004-2006 годах входил в совет по правам человека при президенте РФ, вышел из его состава после комментария Путина по поводу убийства журналистки Анны Политковской («Это убийство наносит действующей власти гораздо больший урон и ущерб, чем её публикации», «степень её влияния на политическую жизнь в стране была крайне незначительной»).
«Вполне очевидно, что моё представление о том, что приносит пользу России и любой власти, избранной народом моей страны, коренным образом отличается от представлений президента. В этих условиях не могу считать плодотворным своё дальнейшее пребывание в членах совета», — заявил Орлов.
В конце нулевых обвинён в клевете на Рамзана Кадырова в связи с заявлениями о том, что Кадыров несет ответственность за убийство работавшей в Чечне сотрудницы «Мемориала» Натальи Эстемировой. По административному делу с Орлова взыскали штраф, но в удовлетворении иска Кадырова о привлечении Орлова к уголовной ответственности было отказано.
Лауреат премии «За свободу мысли» имени Андрея Сахарова (2009), лауреат премии Московской Хельсинской группы в номинации «За исторический вклад в защиту прав человека и правозащитное движение» (2012).
Дважды привлекался к административной ответственности за «дискредитацию вооружённых сил РФ» — за пикеты в марте и апреле 2022 с плакатами «Свихнувшийся Путин толкает мир к ядерной войне» и «Наше нежелание знать правду и наше молчание делают нас соучастниками преступления». 21 марта 2023 года у сотрудников «Мемориала», и у Орлова в том числе, прошли обыски по делу «о реабилитации нацизма». В тот же день Орлов стал фигурантом уголовного дела о повторной «дискредитации» ВС РФ. Поводом послужила его статья под заголовком «Им хотелось фашизма, они его получили», опубликованная в ноябре 2022 года французским изданием Меdiapart, а затем на странице Орлова в фейсбуке.
«Кровавая война, развязанная режимом Путина в Украине — это не только массовое убийство людей, уничтожение инфраструктуры, экономики, объектов культуры этой замечательной страны. Не только разрушение основ международного права. Это ещё и тяжелейший удар по будущему России», — говорилось в статье.
В ходе судебного заседания прокурор Светлана Кильдишева требовала назначить Орлову судебно-психиатрическую экспертизу, указав на его «обострённое чувство справедливости и полное отсутствие инстинкта самосохранения».
Приговор: штраф в размере 150 тысяч рублей; в октябре 2023 гособвинение внесло представление о замене этого наказания на 3 года колонии (максимальное наказание, предусмотренное по вменённой Орлову статье — ч. 1 ст. 280.3 УК РФ ) — поскольку он, по мнению прокуратуры, «испытывает политическую и идеологическую ненависть» к Российской Федерации и вместе с «Мемориалом» продолжает «подрывать стабильность гражданского общества».
Правозащитный проект «Мемориал» признал Олега Орлова преследуемым по политическим мотивам
«ВСЕ МЫ ОКАЗАЛИСЬ В МИРЕ ДЖОРДЖА ОРУЭЛЛА»
Последнее слово Олега Орлова
11 октября 2023 года
Вначале хочу вспомнить, что очень многих моих единомышленников крайне жестоко наказали: много лет лишения свободы за слова, за мирный протест, за правду. Вспомним Алексея Горинова и Владимира Кара-Мурзу, которых сейчас убивают, помещая в штрафной изолятор. Вспомним Александру Скочиленко, здоровье которой сознательно подрывают в следственном изоляторе. Вспомним тяжелобольного Игоря Барышникова, которому суд отказал в посещении под конвоем похорон матери, и который сейчас сам фактически лишён медицинской помощи. Вспомним Дмитрия Иванова, Илью Яшина, всех, кто приговорен к долгим годам неволи за протесты против войны.
На этом фоне наказание, которое для меня просит обвинение, выглядит чрезвычайно мягким. Казалось бы, в конце концов, заплатить такую небольшую цену за высказанную позицию, которую я считаю правдой, не жалко. Но нет. В случае любого обвинительного приговора мы будем его обжаловать. Поскольку любой обвинительный приговор по данному делу, жестокий или мягкий, будет нарушением конституции России, нарушением норм права, нарушением моих прав.
Я не раскаиваюсь!
Я не раскаиваюсь в том, что выходил на антивоенные пикеты, что написал статью, за которую меня судят. Вся моя предыдущая жизнь не оставила мне иного выбора. Не могу не вспомнить любимый девиз моего учителя, великого правозащитника Сергея Адамовича Ковалёва, девиз, сформулированный ещё римскими мыслителями: «Делай, что должно, и будь, что будет».
Я не раскаиваюсь, что не уехал из России. Это моя страна, и я считал, что из России мой голос будет звучать громче. А теперь, благодаря совместным усилиям политической полиции, следствия, прокуратуры и суда моя маленькая скромная газетная статья получила такое распространение, о котором я не мог и мечтать.
И уж совсем я не жалею o том, что долгие годы работал в «Мемориале», работал ради будущего моей страны. Сейчас может показаться — «всё пошло прахом». Может показаться — всё, что я и мои друзья, коллеги сделали, уничтожено, а наша работа была бессмысленной. Но это не так. Я уверен, пройдет не так уж много времени, и Россия выйдет из того мрака, в который она сейчас погружена. И в том, что это неизбежно, есть немалая заслуга сообщества мемориальцев и всех наших друзей, коллег по российскому гражданскому обществу, которое никому не удастся уничтожить.
Собственно говоря, почему я выходил на пикеты и почему написал эту маленькую статью?