– Стоять! – крикнул Горяинов.
– Я стою! – крикнул в ответ человек с чемоданом. – Мы откуда улетаем?
– Что? – не понял Гор.
– Я спрашиваю – где сядет вертолет? Вы же за мной прилетели?
…Ильмар Генрихович Терпилин, сорок лет, администратор станции наблюдения. Сканирование отпечатка пальца, сетчатки глаза, экспресс-тест ДНК – все точно, все подтверждено техникой. Верить ей или нет – вопрос другой. Горяинов убрал комп в набедренный карман комбинезона и вздохнул.
Ильмар Генрихович сочувственно улыбнулся.
В кабинете администратора станции было тепло, Горяинов изменил настройки своего костюма, но Терпилин пальто так и не снял. Он даже снег не стряхнул с плеч, как вошел в свой кабинет, просто сел в кресло за столом. В хозяйское кресло, предоставив Горяинову гостевое. Снежинки быстро растаяли на пальто, оставив крохотные темные пятнышки.
– Я – Терпилин, – сказал Ильмар Генрихович. – Я – администратор этой станции. А вы, насколько я понимаю, руководите эвакуацией. Так что мы, наверное, можем пойти к вертолету и улететь. Кстати, времени у нас на все не очень много – светового дня осталось меньше двух часов, но у нас тут перед закатом проявляются лиловые сумерки… вы в курсе?
– В курсе, – кивнул Горяинов.
«Дрель» лежала у него на коленях, на предохранитель он ее так и не поставил, но хозяин кабинета этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
– Я уж думал, что за мной не прилетят… – снова улыбнулся Ильмар Генрихович. – Понимаете, я каждый день по десять раз отправлял запрос на эвакуацию. Десять дней по всем каналам. Я даже оба уцелевших беспилотника отправил с письменным сообщением. На бумаге, как в старину. Знаете, как потерпевшие крушение пускали записки в бутылках по волнам? Читали? Вот так и я… И думал, что с тем же успехом. Но вдруг…
Терпилин полез в ящик письменного стола, рука Гора легла на рукоять «дрели».
– У меня есть отличный коньяк, – заявил Ильмар Генрихович, водружая на стол бутылку. – Именно коньяк, а не бренди какое-нибудь. Мне прислали прямо из провинции… Выпьете?
– Нет, спасибо, – Горяинов заставил себя улыбнуться. – У нас не приветствуется употребление спиртного при выполнении задания. И не только спиртного, вы понимаете…
– Понимаю, – Терпилин достал из ящика стола стакан, скептически посмотрел сквозь него на светильник. – Нужно бы помыть, но, с другой стороны… Скажите, если я не ошибаюсь, то эвакуация обычно происходит быстро, без задержек?
Терпилин наполнил стакан на треть и сделал глоток.
– Так сказать, с ходу. Транспорт может даже не приземляться, снижается, подхватывает и улетает…
– Можно и так. – Гор смотрел на руки собеседника, внимательно следил за выражением лица.
Администратор доволен. Удовлетворен. Но радости – нет. Есть настороженность. Есть легкое разочарование. Искренность отсутствует. Текст выступления – вполне достоверный, интонации – почти… самую малость недотягивают. Не то чтобы Ильмар Генрихович врет, но…
– Напрасно вы отказываетесь… э-э… как вас, кстати, можно величать?..
– Клим.
– Вот так просто – Клим?
– Если не просто, то старший группы экстренного реагирования Службы Спасения и контроля Северо-Восточного сектора «Науком», номер три-пять-семь-ноль-восемь, эн-ка четыреста пятнадцать Климентий Игоревич Горяинов.
– Значит – Клим. – Терпилин допил коньяк и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. – И что же не так с моей эвакуацией?
– Все – так, – спокойно произнес Гор. – Но в нашей службе есть много разных вариантов эвакуации. В нашем конкретном случае запущен план «Приоритет». Он подразумевает…
– Я знаю, что он подразумевает. Приоритеты расставлены очень точно. Вначале – спасение информации, наиболее ценного оборудования и только потом – людей. Я уже собрал все данные. Я скопировал все и сложил в сумку. Я…
– Все займет не так много времени… Сейчас прибудет транспортник с техниками, они быстро демонтируют компьютеры, соберут все, что смогут, из регистрационного оборудования…
– Нет здесь ничего интересного, – сказал Терпилин. – Нет ничего интересного… Я…
– Вы уничтожили информацию? – ласково улыбаясь, спросил Горяинов.
– Нет, конечно, но…
– Но вы же знаете, самое интересное в базах данных не то, что там есть, а то, что из них удалили… По секрету скажу – в службе имеются специалисты по восстановлению уничтоженной информации… – Горяинов замер, прислушиваясь.
Дверь в кабинет он не прикрыл, осталась щель, сквозь которую доносились голоса ребят из группы. Дэн зычно перекрикивался с Зеленым, тот громогласно отвечал, но сейчас Горяинов слушал не их. Легкий шепот просачивался в кабинет. Тихое бормотание. Еле слышные голоса, сплетаясь и клубясь, струились сквозь неприкрытую дверь. Невозможно было разобрать, о чем именно говорят голоса, спорят или наперебой хотят о чем-то сообщить или предупредить… просто неразборчивое бормотание двух… нескольких голосов.
– Да, – сказал Горяинов. – Об уничтоженной информации… Я вот забыл у вас уточнить – а кто это на дворе мертвый лежит? То есть нет, – не нужно на меня так удивленно смотреть, – я знаю, кто там лежит. Физик Крозе. Пауль Крозе. Но вот кто его там уложил… Руки на стол! Ничего не трогать!
Терпилин замер с протянутой к настольному компу рукой, удивленно посмотрел на Горяинова.
– Да что с вами, Клим? Я просто хотел включить запись, показать, как именно все происходило… – Терпилин покачал головой. – Вы меня прямо испугали, честное слово. Вот, даже потянуло запить стресс… Я могу взять бутылку или?..
– Берите, – разрешил Горяинов. – А записи… Записи вы потом покажете, и не мне. Я выполняю очень простые функции, а непростые функции выполняют совсем другие люди…
– Непростые, – усмехнулся Терпилин. – А вам хочется выглядеть проще, чем вы есть на самом деле. А я хочу выглядеть менее испуганным, чем… Вы знаете, что я сделал, когда увидел вертолет над станцией? Нет, вы угадайте! Я пока себе коньяку налью, а вы…
– Чего тут гадать? Вы побрились, уважаемый господин администратор, – Горяинов провел ладонью по своему шершавому от двухдневной щетины подбородку, левой рукой провел, правую от оружия не убирая.
Терпилин замер, так и не донеся стакан до рта.
– Лихо! Это как же вы…
– От вас несет лосьоном, – пояснил Горяинов. – Дорогущим лосьоном, между прочим. Я года три назад чуть не купил такой на половину месячного жалованья. Аромат имеет пять оттенков, первый появляется сразу после применения и держится более двух часов… От вас именно им и пахнет. Это во-первых. Во-вторых, вы производите впечатление человека аккуратного, но побрились небрежно, щетина на шее местами уцелела… Так что вы брились недавно и второпях. Хотя, если честно, мне не совсем понятно, зачем, но…
Терпилин залпом осушил стакан, зажмурился, через несколько секунд выдохнул и посмотрел на Горяинова.
– Вам доводилось пугаться? – спросил Ильмар Генрихович. – Да что я спрашиваю – наверняка приходилось. И даже если по работе вам удавалось держать себя в руках, то когда два года назад рвануло… Когда Станция – та самая Станция, единственная и неповторимая, – вдруг начала работать… Да что я несу? Когда грянула Катастрофа, вам разве не было страшно? Вы где были в самый момент? Вы…
– Это не важно, – Горяинов с трудом сдерживался, чтобы не оглянуться – шепот плавал у него за спиной, возле затылка, будто клубок призрачных змей или рой бесплотных ос. – Я понял ваш вопрос. Да, я знаю, что такое страх. И я знаю, что вы пытаетесь уйти от моего вопроса… Кто убил Крозе?
Терпилин положил руки перед собой, ладонями на крышку стола. Будто стол в любой момент мог вспучиться, а он собирался этого не допустить. Даже несколько раз провел ладонями по столешнице, словно разглаживая морщины на полированном дереве.
– Кто убил Крозе? – переспросил глухим голосом Ильмар Генрихович. – А я не знаю. Не знаю!
Терпилин выкрикнул это «Не знаю!» и замолчал, потрясенно глядя на свои руки.
– Я не знаю… – повторил он уже значительно тише. – И даже не знаю, где именно…
– Во дворе, – напомнил Горяинов. – Сразу перед дверью из комплекса, если вы не заметили. Лежит, вытянувшись… О покойниках говорят, что они протянули ноги, а Крозе протянул руки…
– А, вы об этом, – отмахнулся администратор и снова потянулся к бутылке. – Это не Крозе… И не смотрите на меня так – это не Крозе, я знаю, что говорю…
– Понятно, – Горяинов откашлялся. – А в мобиле кто? В том, что в овраге? Я лица не рассмотрел…
– В мобиле? В мобиле Марат Сорокин. Не Марат Сорокин, – Терпилин взял наконец бутылку, покрутил ее в руке. – Там не Марат Сорокин. Не Марат! Слышите? Не Марат! И не смотри ты на меня как на сумасшедшего!
Бутылка разлетелась в брызги, ударившись о стену, Терпилин попытался вскочить, но пола его пальто зацепилась за что-то, администратор дернулся и рухнул обратно в кресло.
На пороге кабинета вырос Джошуа с «дрелью» в правой руке.
– Все нормально, – сказал Горяинов. – Это просто нервы. Сам понимаешь – человек нервничает… Человек такого здесь насмотрелся…
– Ну да, – не отводя взгляда и оружия от Терпилина, сказал Джошуа. – Парни пробежались по комплексу… Сколько, говоришь, всего народу было на станции?
– Семнадцать, – Горяинов тоже, не отрываясь, смотрел на Терпилина. – Я ничего не путаю, Ильмар Генрихович?
Терпилин прижал ладони к лицу и медленно кивнул.
– Значит, в морозильниках лаборатории – девять человек.
– Девять… – повторил Горяинов.
– И все, – сказал Джошуа. – Этот – десятый, один во дворе…
– Один в мобиле, ведь в мобиле был только один? – спросил Горяинов.
– Один, – глухо ответил Терпилин.
– Итого – одиннадцать, – подвел итог Джошуа. – И все. Больше никого нет. Шесть – без вести.
– Еще двое кремированы, – тихо произнес Терпилин. – Марта Замойская и Ринат Хидиатуллин. А четверо… Трое лежат там, с северной стороны. Эпштейн, Силин, Маренко… Трое… Феликс Царев не вернулся из поиска… Я его там оставил, в поселке… Там оставил…