— Зачем мы здесь? — спросил Лев, стараясь подавить желание, вспыхнувшее в нем при виде этой женщины.
Эта серая пыльная улица напомнила ему о юности, проведенной среди таких же обшарпанных домов.
— Интервью, — напомнила Бьянка и нахмурилась. — Я организовала интервью здесь, в приюте.
— В приюте?
У него возникло ощущение, что он действительно вернулся в прошлое. Все вокруг напоминало о несчастливом детстве, бередило старые раны. Понимает ли Бьянка, что она делает? И что у нее на уме? Зачем она привела его сюда?
— Да, это семейный приют «Синяя птица».
Льва охватил гнев. Неужели Бьянка в самом деле собирается вытащить его прошлое на свет и сделать его достоянием любопытных? Он хотел сказать ей, что не согласен на это интервью, что это ошибка, но к ним подошел молодой человек.
— Спасибо, что вы согласились дать интервью, мистер Драгунов. Меня зовут Ник. Я руковожу этим приютом.
Лев пожал ему руку. Теперь ему некуда было отступать.
— Рад познакомиться с вами, Ник.
— Отлично. Пойдемте, посмотрите на ребят.
Вспомнив, что главной целью интервью была все‑таки реклама помолвки, Лев взял Бьянку за руку и направился за Ником в здание, стены которого были покрыты граффити.
— Привет, мисс Би, — поздоровался один из подростков, когда они, пройдя по коридору, вышли в небольшой дворик за высоким кирпичным зданием. Этот двор живо напомнил Льву о тюрьме.
— Добрый день.
Лев на мгновение растерялся. В голосе парня явно звучало уважение, а Бьянка ответила ему так, словно они были давно знакомы.
Подростки охотно здоровались с Бьянкой и с подозрением косились на ее спутника.
— Кажется, вас здесь хорошо знают.
— Я поддерживаю этот приют уже больше десяти лет, можно сказать, это мой личный проект. — Она посмотрела на Льва. Они стояли во дворике, окруженном высокими стенами, из‑за которых долетал шум нью‑йоркских улиц. — Мне повезло, я выросла в богатой семье, окруженная любящими родственниками, но понимаю, что многие лишены этого.
— Без помощи мисс Ди Сионе этот приют давно перестал бы существовать, — добавил Ник и окликнул одного из подростков.
Неужели Бьянка действительно делала это? Поддерживала этих ребят и их семьи? Лев посмотрел на нее и увидел, как порозовели ее щеки под его пристальным взглядом. Он хотел что‑то сказать, но тут к ним подошел подросток, которого позвал Ник. Мальчик хмуро кивнул Бьянке, потом поднял глаза на Льва, и тому показалось, что мрачное прошлое вернулось. Он как будто смотрел на самого себя с разницей в двадцать лет.
— Рад познакомиться с тобой. Меня зовут Лев. Он не протянул подростку руку, хорошо зная, как ревностно дети оберегают личное пространство. Парень торжественно кивнул, и Лев пожалел, что не может обнять его, сказать, что хорошо понимает его чувства.
— Билли сфотографируется с вами, — предложил Ник.
— Только один раз, — сказал Билли и снова бросил взгляд на Льва.
Лев смотрел в глаза своей юности и острее, чем прежде, ощущал присутствие Бьянки. Она как будто была опорой, удерживающей его от падения в пропасть, полную кошмаров прошлого.
— Билли — старожил, он вместе со своей семьей возвращается в этот приют на протяжении трех лет, — мягко пояснила Бьянка. — Нам нужно только одно фото, Билли. Спасибо тебе.
Затем журналист стал задавать вопросы, и Билли исчез, растворившись где‑то во дворе. Бьянка чувствовала, как с каждым вопросом Лев все больше замыкается в себе.
— У вас ведь тоже было несчастливое детство, верно? — поинтересовался журналист.
Бьянка поймала взгляд, брошенный Львом на Билли, спрятавшегося в тени. Ее сердце преисполнилось сочувствием ко Льву и тому мальчику, которым он когда‑то был.
— Мне было двенадцать, когда мои родители умерли. Они потеряли все из‑за неудачной сделки, и у меня никого не осталось. У меня не было выбора, я очутился на улицах Санкт‑Петербурга.
Билли вышел из своего укрытия и посмотрел на Льва с уважением.
— Как вы добились успеха? — спросил журналист, явно заинтригованный неуловимой связью, возникшей между Львом и мальчиком.
— Я делал все, что было в моих силах.
Билли кивнул в знак одобрения. Бьянке хотелось больше узнать о Льве, но она не решилась задать вопрос, чувствуя его настороженность.
— Тогда я бы отдал все ради того, чтобы очутиться в таком приюте, как этот, — продолжал Лев. — То место, где я пробыл пять лет, было… не таким уютным.
Бьянка видела, как журналист быстро строчит что‑то в своем блокноте. Прежде она думала, что привести сюда Льва — хорошая идея, что она сможет использовать в рекламных целях образ человека, который из бездомного мальчишки превратился в успешного бизнесмена. Но сейчас ей так уже не казалось. Она видела, каким мучительным для Льва было погружение в его прошлое.
— Благодарю вас, — вмешалась она, заканчивая интервью, — полагаю, вы получили всю необходимую информацию.
Лев повернулся к Бьянке. Его взгляд был суровее обычного. Она встретилась с ним глазами, почувствовала бушующую в нем ярость. Но это ведь именно та реклама, которая откроет ему вожделенные двери в общество. Неужели он думал, что ему удастся скрыть свое прошлое от любопытных и вездесущих журналистов?
— Вы должны были предупредить меня насчет этого интервью.
Он говорил спокойно, но в его голосе слышались резкие нотки.
— А чего вы ожидали, Лев? Очередную фотосессию на красной ковровой дорожке? Так вы не завоюете нью‑йоркское общество, — недоумевала Бьянка.
Она была взволнована, рассказ Льва сильно подействовал на нее. Бьянка поняла, что он куда уязвимее, чем хочет казаться. Достаточно было увидеть, как он смотрит на Билли.
— Я же сказал, что не хочу использовать свое прошлое ради саморекламы.
— Это мой личный благотворительный проект, Лев, и интервью, которое вы только что дали, поможет не только вам, оно поможет Билли и другим детям.
Лев был потрясен, его представление об этой женщине как о богатой избалованной принцессе рухнуло. Ее поведение, слова, выражение лица — все говорило о том, что она искренне заботится о детях, к которым судьба не была благосклонна.
Ему захотелось больше узнать о ней.
— Вы удивляете меня, — сказал он.
— Что именно вас так удивляет? Что я не избалованная богатая девочка, какой вы меня себе представляли? — ответила она, сердито сверкнув глазами. В ее голосе отчетливо слышался едва сдерживаемый гнев.
— Вы не такая, какой стараетесь казаться. Надеюсь, в следующие выходные у нас будет возможность лучше узнать друг друга.
— Вы говорите так, будто… — медленно проговорила она, — будто мы проведем эти выходные как влюбленная пара.
— Я очень рассчитываю на то, что все именно так и подумают. Если вы все сделаете правильно, Бьянка, и эксклюзивная фотосессия достигнет своей цели, это будет последний раз, когда вам придется терпеть мое присутствие в вашей жизни.
— Все получится, — твердо ответила Бьянка, — вышлите мне всю информацию на почту.
Глава 8
Бьянка замерла в растерянности, когда яхта плавно причалила к частному острову на Багамах. Лев договорился об эксклюзивной фотосъемке и интервью и привез Бьянку в самое романтическое место, какое она только могла себе представить: белый песок, синее море, яркое солнце. Просто рай для влюбленных. А Бьянку все сильнее влекло к этому мужчине. Она пыталась убедить себя, что все дело в жарких лучах солнца и шампанском, которое они пили на яхте, но в глубине души знала, что дело совсем в другом.
— Как вам удалось устроить все это? — Опершись на его руку, Бьянка сошла на деревянные мостки. — И как вам удалось найти такой идиллический пейзаж?
— Наша помолвка вызывает такой интерес, что договориться об эксклюзивной съемке не составило большого труда, особенно когда я пригласил журналистов на мой остров.
До нее не сразу дошел смысл его слов.
— Ваш остров?
— Неужели есть что‑то, чего вы обо мне еще не знаете, Бьянка? — Сжав ее руку, Лев привлек Бьянку к себе, и она, уступив, прильнула к нему. — Может быть, пребывание на этом острове позволит нам лучше узнать друг друга.
Она подумала: а если бы они действительно приехали на остров, чтобы узнать друг друга? Эта мысль смутила Бьянку, но она тут же спохватилась, ведь их постоянно будут окружать фотографы, а значит, они ни на минуту не останутся наедине.
— Вряд ли, ведь рядом все время будут фотографы, — рассмеялась Бьянка.
— Они приедут в субботу утром, — возразил он.
— В субботу утром! Но сегодня только пятница. Мы не можем оставаться здесь совсем одни до субботы.
— Можем и останемся. — Лев снял с Бьянки темные очки, и она не сопротивлялась. — Я хочу видеть ваши глаза, хочу знать, о чем вы думаете. Сейчас я вижу в ваших глазах страх. Во время фотосъемки вы должны хорошо сыграть свою роль. Больше ничего между нами не будет, если вы сами этого не захотите.
— Но зачем скрываться здесь несколько дней?
— Бьянка, неужели не понятно? Мы пригласили журналистов в свое любовное гнездышко, на романтический остров, чтобы они увидели, как мы любим друг друга.
В глубине души Бьянка понимала, что Лев прав. Именно это хотят видеть читатели журнала. Но до появления фотографов они будут здесь совсем одни, бог знает, что может произойти между ними. Впрочем, Лев сказал, что ничего не произойдет, если она сама не захочет.
— Вы правы, — ответила Бьянка и, высвободив руку, снова надела темные очки. — Пусть будет по‑вашему.
— Дом там.
Прежде чем она успела что‑то сказать, Лев взял ее за руку и повел по деревянному настилу, под которым плескалась кристально чистая голубая вода. Бьянка увидела пляж с ослепительно‑белым песком, в обрамлении пальм и зеленых зарослей, за которыми скрывалась вилла.
Он провел ее по дорожке, вьющейся между пальм, и Бьянка увидела виллу. Дом был не таким большим, как ей рисовало воображение, но красивым. Это романтическое место очень подошло бы влюбленным.