– Да, вы размахнулись… Это же капитальное строительство нового военного городка?!
Ланге опять достал носовой платок, стал усердно вытирать затылок и едва слышно произнес:
– Это мы по максимуму, завышенно… Конечно, рассчитываем на то, что можно.
Тем временем Леонид Ильич передал листок со своими пометками Черненко, и вдруг оба они начали так хохотать, что нам ничего не оставалось делать, как присоединиться к ним, хотя, в принципе, мы с Ланге не могли понять, что так развеселило Брежнева и Черненко. Глядя на нас и наш бестолковый смех, они вообще покатывались до колик.
Наконец, отдышавшись и вытерев слезы, Леонид Ильич сказал Черненко:
– Передай, чтобы нашим подшефным подготовили вагон и, кроме перечисленного, заполнили его пиломатериалами. В хозяйстве все сгодится.
И, уже обращаясь к нам, заметил:
– Я там немного поправил цифры – в основном добавил нули. Передайте командованию полка и всему личному составу, что шефы всегда будут благодарны воинам за совершенный подвиг, в том числе при освобождении Кишинева. Желаем всяческих успехов в боевой и политической подготовке!
Распрощались с нами Леонид Ильич и Константин Устинович по-доброму, тепло. Мы пригласили их в полк, а в ответ Леонид Ильич сказал:
– Уверенно обещать, что приеду лично, я сейчас не могу, но то, что шефы от Кишинева приедут, гарантирую.
Действительно, в начале 1951 года такая делегация в полк приезжала.
В итоге встречи с Л.И. Брежневым и К.У. Черненко нашему полку Кишинев отгрузил, а мы через две недели получили вагон различных материалов, что с лихвой хватило на капитальный ремонт всех основных помещений, который и был проведен, пока полк находился в летних лагерях. Правда, на обратном пути полковник Ланге все сокрушался, что при докладе выглядел довольно глупо – ехать за тридевять земель и просить только 150 килограммов гвоздей и приблизительно столько же краски! Я разделял его переживания, но все уже было позади, упущенного не вернешь, главное же – цель достигнута!
Командир полка собрал командование полка и в их присутствии выслушал доклад полковника Ланге о нашей поездке и принял решение о проведении серии мероприятий, красной нитью через которые проходила забота народа о своих Вооруженных Силах, что, конечно, выглядело эффектно и наглядно. На следующий день, рассказав на разводе на занятиях всему личному составу, как отнеслись руководители Молдавии к своему подшефному полку, командир призвал офицеров, сержантов и солдат еще лучше готовить и проводить занятия и тем самым повысить боевую готовность. Жизнь и боевая учеба в полку была на уровне. Мне вообще всегда очень нравилось наблюдать, как часть выходит в лагерь: все подтянуты, сосредоточены только на занятиях, все идет четко, организованно. Способствовало этому и то, что все офицеры, кроме дежурной службы, жили на своих квартирах, от семей не отрывались, поэтому и службе отдавались со всем старанием. Однако мы с женой находили время побывать в Доме офицеров, сходить в кинотеатр, навестить своих друзей, пригласить к себе в гости и очень много читали. Все это делало нашу жизнь интересной и наполненной. Однажды Ольга Тихоновна потянула меня на черкасский базар. Это было уже ближе к осени. Сначала я категорически сопротивлялся, потому что вообще не любил ходить в магазины, а тем более на рынок. Но она все-таки убедила меня, что я должен непременно посетить этот базар – даже не для того, чтобы что-то приобрести, а хотя бы взглянуть на эту живую картину, на живое народное искусство. И я пошел. И до сих пор благодарен, что увидел это чудо. До этого общее представление о базаре у меня сложилось по Армавиру. Хоть я ходил там на рынок и редко, но находил все, что надо. Конечно, и в армавирских магазинах было всего достаточно, в том числе продуктов. Но базар представлял интересное зрелище – казалось, все магазины там собраны воедино и вывернуты наизнанку. Впечатление сильное и надолго запоминающееся. А вот черкасский базар в выходной день в конце лета и начале осени – это действительно чудо. Во-первых, впечатление такое, что будто попал в пульсирующий океан, в котором одновременно действуют разные течения, и, чтобы выбиться из него, чтобы приблизиться к намеченной цели, – нужно затратить немало усилий. Во-вторых, всевозможный товар для продажи представлен не просто с избытком, а навалом, в сказочном количестве и разнообразии. Огромные клетки забиты живыми курами, утками, гусями и индюшками – все кричит и кудахчет. Поросята – тоже в клетках или мешках, и эти розовые создания визжат невообразимым оглушительным хором. Мед продается бочками, сметана – бидонами, огромными крынками или тазами. Точно так же сливочное и подсолнечное масло. Мясо или сало было развешано на крюках или громоздилось большими горками на самодельных прилавках. Сало в четыре-пять пальцев толщиной – чистое, хлебное, и с прожилками – и свежее, и просоленное, и с перчиком, с другими приправами. Что же касается фруктов и овощей, то это пиршество красок и изобилия вообще невозможно описать. Конечно, бананов и кокосовых орехов не было. Да и кому они нужны! Зато какие яблоки, груши, сливы, абрикосы, персики! Только дотронешься зубами – сок брызжет фонтаном. И все это выращено без грамма нитратов на благодатной почве – здесь черноземы как масло. Горы арбузов, дынь, тыкв – источают медовый аромат, от которого кружится голова.
Самое интересное – процесс купли-продажи. Продавцы голосисто зазывают народ и готовы отдать ему свой товар по самой низкой цене, а покупатели, особенно малоопытные, ходят с открытыми ртами и не знают, к кому податься, – товар везде соблазнительный. Но если подошел и стал торговаться – хозяин уже не отпустит: обязательно заставит попробовать и навяжет покупку.
Более спокойно было на участке торговли скотом. Кони, быки, коровы, бараны, козы, откормленные для убоя, и еще растущие свиньи. Все это отдельно, чинно, степенно, выдержанно и важно.
При этом надо отметить, что все участники этого неписаного почти театрального представления были опрятны и даже нарядны, а женщины – с украшениями. И что отрадно – все улыбаются, хотя и торгуются. Черкасский рынок того времени представился мне чревом большого города, которое дает ему жизненную силу, не только материальную, но и духовную.
Многие наши классики описывают российские и украинские ярмарки в таких красках, что пальчики оближешь. Так вот, в Черкассах в то время ярмарки были фактически каждый выходной, и каждый раз это было чудесное представление. Я только не мог понять, как и кем эта махина управлялась и регулировалась. Ведь сюда наезжало много людей, и они продавали городу, на мой взгляд, в два-три раза больше, чем нужно было населению самих Черкасс. Кстати, никаких поборов, рэкета и прочей современной заразы, коей поражены сегодня наши рынки и вся торговля, тогда не было и в помине. Сейчас паразитирующие группировки поделили все рынки на сферы влияния. И такое положение не только в торговле. Только и слышишь об очередном убийстве, взрыве, разборке среди тех, кто контролирует тот или иной вид бизнеса. Поэтому все, что наблюдал в то время, сегодня вспоминается как сказка.
Интереснейшая деталь – к концу дня все продавцы готовы были уже отдать свой товар за полцены, лишь бы не везти его обратно. А сегодня? Сегодня на рынке рынка нет – все диктует мафия. А она никогда не позволит кому-то устанавливать свою цену, с учетом спроса. Нет! Все цены устанавливаются мафией, и пусть лучше товар сгниет, пропадет, но продавец и покупатель должны быть приучены к тому порядку, который диктует она – МАФИЯ. А где же власть? Ну хотя бы такая, как в Италии?!
Когда вся эта мразь процветала и в США, и в Европе, мы ни о чем таком не ведали. Да разве можно было при Сталине хоть на минуту представить, что у нас на колхозном рынке будет такой беспредел, и всеми рынками Москвы станут «командовать» лица с Кавказа. Вот что значит «вернуться в лоно мировой цивилизации» и приобщиться к «демократам»!
…Проходив по черкасскому рынку весь день, мы действительно так ничего и не купили, но насмотрелись вдоволь и остались довольны. Осенью 1950 года я написал рапорт о своем желании учиться в Военной академии имени М.В. Фрунзе – нашей единственной и старейшей общевойсковой академии, которая давала военное образование широкого профиля. Буквально через несколько дней получил положительное решение командования полка и дивизии. Документы были отправлены в округ, откуда устно сообщили, что внесен в список кандидатов. Уже осенью приступил к капитальной подготовке к вступительным экзаменам. Фактически вынужден был заново пройти курс 10-го класса средней школы и получить аттестат. Капитально готовился по военным дисциплинам, особенно по тактике, знанию вооружения и военной технике. Сейчас с благодарностью вспоминаю всех, кто создал мне необходимые условия для подготовки, в первую очередь полковника Ланге, что помогло получить мне высокие оценки на экзаменах. 1951 год был для меня в полном смысле знаменательным. 1 января родился первый сын – Валерий. Крупный, крепкий малыш, который, как говорят, развивался не по дням, а по часам. С появлением ребенка семья становится уже настоящей, полноценной. Конечно, нам было непросто. У меня много времени уходило на службу и на подготовку к поступлению в академию, помогать жене капитально не мог. Она крутилась и с малышом, и по дому, однако все успевала. Весной 1951 года меня включили в комиссию по всестороннему испытанию гусеничного транспортера среднего (ГТС). Это была суперсовременная по тем временам машина, и ее надо было капитально провентилировать в эксплуатации по всем параметрам. В последующем она сыграла большую роль в Вооруженных Силах, особенно в войсках, расположенных в особых условиях (Север и т. д.). Мне импонировало такое доверие, хотя испытания и требовали дополнительного времени. В середине лета 1951 года я выступал в составе сборной дивизии на окружных соревнованиях по плаванию. Правда, поначалу я оказал было легкое сопротивление, но заместитель командира дивизии, отвечающий за эту область, «надавил», и я вынужден был согласиться. Дивизия в лидеры не вырвалась, но вошла в первую пятерку, однако командование это вполне устраивало. Что же касается меня, то я получил 2-й разряд (брасс и баттерфляй). И наконец, летом же 195