Остальные высказались тоже и пришли к выводу: обмен был хороший, нужный, теперь надо всем подумать, а что же конкретно мы можем сделать.
Расстались, однако, с тяжелым осадком. Пошел домой пешком – немного развеяться, подумать. В голову лезли разные мысли, в том числе о том, как сложно проходило мое становление в полку. Мало того, что штаб армии и штаб дивизии (точнее, начальники этих штабов) выступили против моего назначения, так они долгое время не могли успокоиться и еще до приезда на дивизию генерала Ф.В. Чайки меня предложили посланнику Управления кадров Сухопутных войск кандидатом на учебу в Ракетные войска Сухопутных войск. Этот род войск только организовывался. Меня вызвали в отделение кадров дивизии. Подполковник из Москвы начал уламывать меня, чтобы я дал согласие пойти на эти курсы, мол, после них я получу ракетную бригаду.
– Престижно, отвечает духу времени и вашим призваниям, которые были проявлены в годы войны, – подслащивал пилюлю подполковник.
Но я отвечал сухо:
– Каждый из нас должен был защищать страну как мог. А сейчас выбор сделан, я окончил общевойсковую академию, вступил в должность, меня это устраивает, отвечает интересам, да и сразу здесь встретился с такими проблемами, решать которые надо немедленно.
– Валентин Иванович, – не унимался подполковник, – но Ракетные войска – это новый род войск в Сухопутных войсках. Туда подбирают самых лучших. Это же ракетчики! Давайте договоримся так: сейчас вы окончательного решения не объявляйте, подумайте, а затем мы решим.
– Нет! Возвращаться к этому вопросу я не намерен. Решение принято окончательно.
– Ну, все-таки подумайте. Через месяц позвоню.
Я отлично понимал, откуда дует ветер. Здесь сказывалось не столько то, что я в годы войны командовал артиллерией стрелкового полка, сколько стремление Никитина и Крутских все-таки избавиться от меня. Аргумент о моем прошлом был, конечно, весомый, но и мое настоящее, а самое главное – желание тоже было не последним фактором.
Действительно, через месяц к этому вопросу вернулись снова – из Управления кадров Сухопутных войск пришла телеграмма, из которой следовало, что я должен прибыть на беседу к первому заместителю министра обороны – Главнокомандующему Сухопутными войсками маршалу Р.Я. Малиновскому.
Меня вызвал комдив Чайка и, зачитав телеграмму, спросил:
– Зачем вызывают? Чья это работа?
Я все подробно рассказал, что было и что я предлагаю. Федор Васильевич в сердцах выругался (мне от этой «солидарности» стало даже легче), затем упорно начал названивать всем кадровикам – армейскому, окружному, в Сухопутные войска. Добравшись до начальника Управления кадров Сухопутных войск и поздоровавшись, Федор Васильевич степенно начал докладывать:
– Костя, вот у меня в кабинете командир полка нашей дивизии подполковник Варенников. Человек только принял полк, взялся с охотой за работу и никуда, ни в какие Ракетные войска переходить не намерен, а вы его вызываете к Главкому на беседу.
Я, естественно, не слышал, что говорилось на другом конце провода, зато комдив распалялся все больше:
– О каком списке может идти речь, если он не давал никакого согласия? Доложи маршалу, что Варенников не желает…
– ?
– Ну, почему я должен ему звонить? Ты же начальник Управления кадров, твои ребята затеяли все эти дела, ты и передоложи.
– ?
– Ну хорошо, хорошо. Где сейчас маршал? У себя? Буду звонить, но тебя прошу поддержать.
Положил трубку, закурил, поворчал на наших общих «друзей» и начал опять звонить. Оказывается, он звонил непосредственно Главкому Сухопутных войск Р.Я. Малиновскому.
– Товарищ Маршал Советского Союза, докладывает командир 67-й стрелковой дивизии Северного военного округа генерал-майор Чайка…
– ?
– Так точно, Герой Советского Союза. Товарищ маршал, вынужден обратиться непосредственно к вам потому, что кадровики сказали, что решить можете только вы. У меня в дивизии командует одним из полков подполковник Варенников. Всего два месяца, как принял полк и выполняет свой долг отлично. Кадровики беседовали с ним на предмет перехода в Ракетные войска Сухопутных войск. Он категорически отказался. Однако…
– ?
– Нет, он окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, а до этого был два года заместителем командира стрелкового полка…
– ?
– Да нет, товарищ маршал, он вот у меня в кабинете и никуда не хочет переводиться, просит оставить в полку.
– ?
– Спасибо, товарищ маршал.
– ?
– До свидания, товарищ Маршал Советского Союза.
У меня на протяжении всего этого разговора было напряжение максимальное. Как вы поняли, вопросительным знаком я обозначил в этом диалоге слова Главкома, слышать которые я не мог.
Только когда Федор Васильевич поблагодарил маршала, я понял, что все решено. Комдив, улыбаясь, довольный разговором, не торопился раскрывать его содержание. Наконец, медленно закурил и, отдаваясь во власть воспоминаний, начал:
– Родион Яковлевич знает меня давно. И по Великой Отечественной, и по войне на Дальнем Востоке, когда японскую Квантунскую армию гоняли по всему Китаю. Человек он внимательный. Видишь, как он рассуждает: «Ну, если офицер не хочет переходить на другую службу, тем более менять профиль своей специальности и просит, чтобы его не трогали, – пусть командует полком, это тоже важно». Так что всем можно успокоиться: и нам, и тем, кто хотел «вытолкать» тебя из дивизии.
Затем Федор Васильевич позвонил еще раз начальнику Управления кадров Сухопутных войск генерал-лейтенанту К. Майорову и передал ему решение главкома. Кстати, тот сообщил, что командир уже получил его. На этом эпопея с моим выживанием меня из этого полка закончилась.
На службе все шло вроде нормально. А вот в целом в стране было как-то тревожно. Хотя в то время «с нашей колокольни» не все было видно и не все можно было понять. Но то, что с Г.К. Жуковым обошлись несправедливо, – это факт! Конечно, сменивший его Малиновский – тоже фигура. Но это – не Г.К. Жуков. Очень важно будет и для нас, военных, и для страны в целом, какую линию поведет Малиновский.
Оказалось, что прогноз Сбитнева оправдался: в марте 1958 года на очередной сессии Верховного Совета СССР Хрущева утверждают Председателем Совета Министров. В том же году Никита Сергеевич едет в США. Но это произошло уже после того, как я оказался по долгу службы на полуострове Рыбачьем.
А случилось это мое назначение довольно интересно. В начале лета я отправил жену с малышами на юг, на море. Как, собственно, и многие другие – все тоже посылали семьи, в основном из-за детей, кто куда мог. Но на этот раз договорились, что моя семья возвращается в начале августа. Во-первых, потому, что во второй половине этого месяца будет сложнее с билетами. Во-вторых, нашему старшему сыну, который уже окончил 1-й класс, надо подготовиться к школе, адаптироваться, да и август в Заполярье, как правило, месяц хороший.
Как-то приезжаю со стрельбища. Уставший, но довольный – стреляли хорошо. А уставший потому, что был день и «ночь» на стрельбах (летом ночи нет). Заходит возбужденный Дубин. У него вообще от природы сильный румянец, сейчас же он полыхает, как помидор. Что-то произошло. Говорю: «Садись, рассказывай», а сам сделал вид, что мне вроде что-то известно.
– Да чего рассказывать? Плохи мои личные дела. Вызывал меня командарм генерал Лосик. Предлагал должность командира отдельного полка, но на полуострове Рыбачьем. Я отказался. До меня он вызвал еще двух и тоже с выдвижением – отказались. Вот теперь не знаю, какая моя будет дальнейшая судьба. Ведь начальство как может расценить мой отказ? А-а, не захотел? Ну и сиди до увольнения. Или на военкомат запрут.
– Я не думаю. Коль они за вас взялись, то еще поступят предложения. Вы, очевидно, обосновали свой отказ?
– Да, я сказал, что если ехать на полк, то надо на несколько лет.
У меня же сын закончил 7-й класс, а на Рыбачьем только семилетка.
Значит, придется его держать в Мурманске, в интернате. Но это крайне нежелательно, потому как за ним нужен глаз да глаз. Командующий вроде посочувствовал. «Ну ладно, – говорит, – идите».
– На мой взгляд, довод убедительный. В общем, Леонид Николаевич, не будем нагонять тучи, лучше надеяться на лучшее.
Уточнили с Дубиным план на завтра, и он ушел. Я разобрал документы и уже собрался домой. Вдруг звонок. Кто бы мог в такой час?
– Слушаю вас.
– Это Чайка. Командующий армии тебе не звонил? – Нет, звонков от него не было.
– Так вот, он приказал тебе прибыть к нему завтра к девяти часам.
– Товарищ генерал, может, вы сориентируете меня хотя бы в общих чертах?
– К сожалению, не знаю. Сказал, что лично поставит задачу, поговорит. Вообще-то у меня есть предположения, но я не думаю, что вызов по этому поводу.
– Ну, вы меня совсем озадачили. Тогда хоть свою версию скажите.
– Нет. Пока ни о чем не думай, отдыхай – завтра все прояснится. До свидания. – До свидания.
Я положил трубку, а в голове закружились мысли. Не исключен опять вариант с ракетчиками, а возможно, надо в чем-то помочь городу? Может, подошел срок морского похода полка на Новую Землю (это было как-то высказано в общих чертах), или нас ждет какое-нибудь показное занятие, представление полка солидной делегации и т. д.
Какой уж там сон! Так – в полусне-полудремоте – промаялся всю ночь. Утром размялся, принял душ – и в штаб армии. Прибыл за 15 минут до назначенного часа, однако адъютант сразу же говорит: – Заходите.
– Но…
– Он сказал: чтобы заходили, как только появитесь.
Вхожу в кабинет. Генерал Лосик за столом, смотрит документы. Представляюсь. Командующий подошел, поздоровался и внимательно посмотрел в глаза. Спросил, как дела в полку, как настроение у личного состава, у командира полка. Ответил, что все в пределах нормы, оснований для беспокойства нет. Тогда он как выстрелил:
– Вам надо ехать на Рыбачий принимать полк!
– Когда?
Понял, что мой вопрос застал его врасплох больше, чем предложение, которое он высказал мне. Он удивленно поднял брови, немного подумал и ответил: