А с немолодого доктора денег много не получишь, хоть он и пластический хирург. Да и не собиралась Алла с него деньги брать, знала, что с него в этом смысле как с козла молока…
Стало быть, если Алла причастна к событиям в Мамлееве, то где-то эти денежки лежали шесть лет. Очень хорошо спрятанные, раз те серьезные люди, кому они раньше принадлежали, их не нашли. А уж они искали тщательно, в этом сомневаться не приходится.
И вот Алла после развода от тоски и отчаяния решила денежки эти на свет вытащить. Тут-то ее и убили, просчиталась где-то бывшая мадам Светлова.
В кафе стало потише, и я подошла к стойке, чтобы расплатиться.
– Ты чего Леше голову морочишь? – недовольно спросила Мила. – Сказала, что он тебе не нужен, а сама завлекаешь, я видела, как ты ему глазки строишь!
– А ты? – тут же рассердилась я. – Говоришь, муж ревнивый, а сама с Бахчиняном чуть ли не на виду у всех целуешься… Смотри, дойдет до твоего ревнивца, неприятности будут…
– Да я по делу, – с досадой ответила Мила, – понимаешь, мне адвокат нужен.
– По разводам? – не удержалась я от ехидного вопроса. – Своего не посоветую – козел козлом, только деньги тянет и время и ничего не делает…
– Да не по разводам, типун тебе на язык, – она огляделась, чтобы постучать по деревянному, но ничего не нашла и махнула рукой, – по уголовным делам. Понимаешь, один мой старый приятель попал в серьезную переделку. Только ты никому не говори, а то до мужа дойдет – нахлебаюсь по полной программе. Он-то ни за что не поверит, что я просто так Генке, по старой дружбе помогаю. А он, Генка, по глупости связался с бандитами, они его и подставили. Короче, теперь все на Генку валят, и светит ему большой срок. А у тех адвокат такой скользкий, вообще хочет их вчистую отмазать.
– Не Заманский ли? – Я вспомнила дядю Васю.
– Точно, он, вот уж жук! – вздохнула Мила. – Но теперь мы против него выставим такую тетку, Ашотик поспособствовал. Это она сейчас адвокатом работает, а раньше прокурором была. Сама – кремень, к тому же такие связи во всех областях! С этой Светловой Генка не пропадет! Никакой Заманский не страшен…
– Как ты сказала? – от волнения у меня даже голос сел.
– Адвокат Светлова, а что? – удивилась Мила.
– Людмила Николаевна? – уточнила я, зная уже в душе, что так оно и есть.
– Ну да, а ты что, ее знаешь? – Мила взяла со стойки листок, где ужасным почерком капитана Бахчиняна были нацарапаны координаты адвоката.
– Да слышала кое-что, – уклончиво ответила я.
Пришли две девчонки, попросили колу и мороженого, и, пока Мила накладывала в креманки разноцветные шарики, я аккуратно переписала с листочка все телефоны адвоката Светловой – рабочий, домашний и мобильный. Адреса там не было, да я его и так знала.
Уж кто сможет пролить свет на убийство Аллы, так это Людмила Николаевна. Поскольку она очень много про Аллу знала. И очень сильно ее ненавидела, а также боялась. И доктора своего любила. Вспомнив, с какой силой и ненавистью она оттолкнула меня на лестнице, я подумала, а не сама ли Людмила Николаевна наняла киллера, чтобы тот без шума и пыли пришил ее соперницу? Потому что хоть она мужа своего с Аллой успешно развела, но оставлять в тылу обозленную опасную женщину чревато. А так все шито-крыто, тем более что и трупа-то не нашли, мне дядя Вася говорил, те в фитнес-клубе зря милицию вызывали. Так что доктор Светлов ничего не узнает – пропала его бывшая женушка, да и весь разговор. Может, уехала куда, может, фамилию сменила, квартиру продала, главное – их она беспокоить больше не будет. То-то Людмила так испугалась, когда я под видом курьера пришла и стала про Аллу расспрашивать! Ей сейчас лишнего шуму не нужно.
Конечно, возможно, что я ошибаюсь, и Аллу убил бывший подельник. Но и это Людмила может знать. Но ведь не придешь к ней и не спросишь прямо, не она ли приложила к убийству тяжелую руку.
Значит, мы будем действовать хитрее. Умнее всех себя считаете, Людмила Николаевна? Думаете, вам закон не писан, раз сами прокурором работали?
Если у вас дело семейное, не вмешивайте в него посторонних людей. А то теперь дядя Вася на заметке у бандитов, а я – невольный свидетель убийства. Так что так просто вы, тетя, от меня не отделаетесь!
Василий Макарович подошел ко входу ресторана, указанного Марго Малашонок, и остановился в растерянности.
Испанский ресторан располагался в недавно отреставрированном здании восемнадцатого века. Перед входом выстроились в ряд дорогущие машины, в дверях маячил охранник. Дядя Вася в его скромном пальто и поношенных ботинках явно не вписывался в эту гламурную картинку, и у него не было шансов пройти фейсконтроль.
Помахать перед носом охранника просроченным удостоверением? Здесь этот номер не пройдет, сразу видать, охранник – стреляный воробей, его на мякине не проведешь, просечет ситуацию и еще, пожалуй, накостыляет фальшивому менту!
Нет, здесь нужен какой-то другой подход…
И тут Василий Макарович увидел, как в двадцати метрах от входа в ресторан остановился микроавтобус с яркой надписью на борту: «Французская пекарня. Свежий домашний хлеб, багеты, слойки, круассаны».
Все ясно, в ресторан привезли свежую выпечку.
Из кабины выскочил бойкий мужичок в белой форменной куртке, подошел к неприметной двери и позвонил. Дверь открылась, появился сотрудник ресторана, высокий парень с рыжими растрепанными волосами.
– Принимай багеты! – Мужичок в куртке открыл задние двери микроавтобуса и достал первый поддон с горячими батонами.
Ресторанный служитель ловко подхватил поддон и скрылся за дверью.
Решение созрело мгновенно. Дядя Вася скользнул к микроавтобусу.
Грузчик, он же водитель, вытащил второй поддон и развернулся, придерживая подбородком накладную. Василий Макарович принял поддон и нырнул в служебную дверь ресторана.
– А в накладной расписаться? – крикнул грузчик ему в спину.
– Иннокентий распишется! – отозвался дядя Вася, припустив вперед по коридору.
Навстречу ему уже шел рыжий парень.
– Держи! – Василий Макарович сунул тяжелый поддон ему в руки.
– А накладная? – осведомился рыжий.
– У Иннокентия! – бросил дядя Вася и юркнул в боковую дверь.
Он оказался в полутемном коридоре, по которому взад и вперед сновали официанты, ловко жонглируя подносами с едой. Его они не замечали. Слева доносились приглушенные голоса, звон вилок – там располагался ресторанный зал.
Василий Макарович, прижимаясь к стене и стараясь не бросаться в глаза, двинулся в ту сторону.
Немного не доходя до выхода, он заметил двух негромко разговаривающих людей. Василий Макарович остановился, спрятавшись за деревянным стеллажом, на котором рядами красовались трехлитровые банки, заполненные крупными золотыми плодами. Не сразу дядя Вася понял, что это – лимоны, залитые водой и постепенно превращающиеся в домашний лимонад.
Приглядевшись к тем двоим, дядя Вася понял, что один из них подходит под описание метрдотеля, которое дала ему Марго Малашонок: пышные усы, седая прядь в густых черных волосах…
– Рудольф, – говорил ему второй, представительный господин с круглым животиком и солидной лысиной, – имей в виду, до сих пор я закрывал глаза, но если так будет продолжаться…
– Не беспокойтесь, Илья Борисович! – тянул метрдотель. – Больше не повторится…
– Смотри у меня! – Лысый потряс коротким пальцем и скрылся за дверью кабинета. Метрдотель сплюнул и ушел в зал.
Василий Макарович выждал пару минут и пошел вслед за ним.
Остановившись на пороге зала, он огляделся.
Пока что были заняты не все столики. Несколько столов составлены вместе, там отмечали какой-то детский праздник. Нарядные дети лет шести-семи пили разноцветные фруктовые коктейли, лакомились десертами, взрослые вполголоса переговаривались.
Еще за одним столом сидели две деловые дамы средних лет, с остервенением поедая низкокалорийный овощной салат.
– Что вы здесь делаете? – раздался рядом с дядей Васей негромкий голос. – Здесь нельзя находиться посторонним. Кто вас впустил?
Василий Макарович скосил глаза и увидел метрдотеля.
Мэтр настороженно разглядывал его, и видно было, что он выставил ему самую низкую оценку.
– Здорово, Рудольф! – проговорил дядя Вася нарочито наглым, хриплым голосом.
– Извиняюсь? – Рудольф чуть отступил, еще раз оглядел посетителя, глаза недобро блеснули.
– Тебе привет от Аслана! – на этот раз Василий Макарович заговорщицки понизил голос.
Рудольф заметно побледнел, воровато огляделся по сторонам.
– С ума сошел?! – прошипел он, схватив дядю Васю за плечо. – Разве можно здесь? Тут кругом глаза и уши!
Он скользнул в коридор, сделав знак следовать за собой, и быстро пошел в сторону кухни.
Из широко открытой двери на них дохнуло жаром и суетой, что-то кипело, шипело, скворчало, там царил огромный мужчина в высоком крахмальном колпаке. Но метрдотель, немного не доходя до кухни, свернул в низкую неприметную дверь. Дядя Вася шагнул за ним и погрузился в море густого пряного непривычного аромата. Они оказались в чулане, заставленном многочисленными застекленными шкафами. На полках виднелись коробки и банки с приправами и пряностями, от которых и исходил запах.
Метрдотель закрыл дверь на задвижку, повернулся к дяде Васе и недовольно проговорил:
– Что, не нашли никого поприличнее? Надо же понимать, какое здесь место! Прислали какого-то ханурика…
– Кого надо, того и прислали! – прервал его Василий Макарович. – И фильтруй базар, а то ответишь!..
– Это перед кем? Не перед тобой ли? – Рудольф снова смерил собеседника долгим взглядом – от плохо вычищенных ботинок до мятой кепочки.
– А хоть бы и передо мной! – Дядя Вася угрюмо набычился, зашевелил желваками, надвинулся на Рудольфа.
– Ладно, не заедайся! Чего надо?
– Аслан ищет Бесика…
– Бесика?! – удивленно переспросил метрдотель. – А я-то тут при чем? Я его сам давно не видал!
– Вот только не надо пургу гнать! – Василий Макарович уставился на Рудольфа своим жестким, прон