— Постой, — он снова протянул к ней руку и на этот раз накрыл маленькую ладонь, что безучастно лежала на столе. — Ты же не думаешь, что, сняв купол, мы обесценили подвиг твоего отца и его смерть?
— А зачем он вообще отправился ставить этот купол? — Лисичка ожидаемо не стала долго терпеть контакт и выдернула свою руку из-под его. — Зачем оставил меня и маму? — слезы обиды и злости заблестели в глазах, так похожих на топазы, и это зрелище практически выбило из него дух. — Может, если бы папа был жив, наши с мамой жизни сложились бы по-другому…
Советник не выдержал. Пересел ближе к фее, выглядевшей в тот момент особенно беззащитно и потерянно. Даже ранним утром в разрушенной хибаре с гнилыми стенами, полом и крышей в полумертвой фее было больше духа и воли к жизни. Радвальд пересадил несопротивлявшуюся девушку к себе на колени и обнял как ребенка.
— Он не мог поступить иначе, пойми, — заговорил в ушко, чуть прикрытое мягкими каштановыми волнами. — Королевские приказы не обсуждают. Их можно либо выполнять, либо подвергнуться наказанию за неисполнение. К тому же в те времена фей просто истребляли. Кидали в источник магии, потому что какой-то умник заявил, что кровь невинных фей способна помочь. Поверь, твой отец вовсе не хотел оставлять тебя и маму одних, наоборот, он сделал все, что было в его силах, чтобы защитить тебя.
— Откуда вы знаете?
Я лично восстанавливал источник магии и изучал все «подвиги» предшественников* (*об этом можно прочесть в книге «Последняя фея королевства»). Феи не от хорошей жизни пошли на такой шаг. И твой отец как никто знал, какая судьба ждет его дочь в противном случае. И выбрал отдать свою жизнь для того, чтобы у твоей появился хоть шанс.
С минуту Линда в полной тишине обдумывала и переваривала услышанное, а потом ее хрупкое тело сотряс спазм. Боль вышла с отчаянным всхлипом. Рыдания вырывались из девичьего горла сплошным потоком, Линда вцепилась в ворот его рубашки ладонями и спрятала лицо возле шеи. Фигурка в его руках дрожала и дергалась, будучи не в силах справиться с навалившейся правдой. И Радвальд прекрасно понимал чувства юной феи, но и щадить их, потакая несправедливым обидам, не считал нужным. Эти слезы Линде были нужны, именно они в этот момент освобождали, даруя легкость взамен тяжести многолетнего груза.
Радвальд не мог дать Лисичке иной поддержки, кроме как просто быть рядом, проводить ладонью по шелковистым волосам, тоненькой спинке, шептать всякие утешительные глупости. И этого оказалось достаточно. Через какое-то время всхлипы начали раздаваться все реже и реже, пока, наконец, окончательно не прекратились. Линда демонстративно шмыгнула носом в последний раз и пробурчала:
— Вы этого не видели. Если хоть словом намекнете на то, что тут произошло, я вам такое желание загадаю, что репутацию до старости не отмоете.
— А разве тут что-то произошло? — невозмутимо изогнул бровь Радв. Ссадил фею на соседний стул и позволил себе еще одну вольность: вытер подушечками больших пальцев мокрые дорожки с покрывшихся пятнами щек. Держать ее в руках, касаться и чувствовать ответное тепло оказалось на удивление приятно.
— И какие у нас дальше планы? — Линда провела ладошками по щекам, как будто стремилась стереть его касания, и почему-то от этого ее жеста неприятно кольнуло.
— Найти Шиитара и наказать так, чтобы у других умников желание заводить рабов отпало.
— Вы же понимаете, что абсолютно каждую гниду не перевоспитаете? Мир никогда не будет розовым и пушистым, а в небе не начнут летать единороги.
— Но в наших силах сделать его чуточку чище, — спокойно возразил лорд, и спорить юная фея благоразумно не стала.
Глава 9. Линда
Кровь кипела от возмущения. Я буквально чувствовала под кожей ее булькающие пузырьки и из-за этого только сильнее распалялась.
— Так заприте меня в любой комнате, если так сильно переживаете, что я слиняю, хоть в подвале замуруйте!
— Я никогда не поступлю подобным образом с гостьей, — спокойно отвечал этот напыщенный индюк.
— А заставить гостью спать с собой в одной кровати, по-вашему, лучше?
— Так я буду уверен, что гостья под присмотром и в полной безопасности.
— Да с каких куличиков я вообще вдруг стала гостьей? Напоминаю, я чуть не подставила вас и вообще целый год творила всякие беззакония! Таких как я не зовут в гости…
— Я верю, ты встала на путь исправления, и моя прямая обязанность тебе в этом помочь.
— С вами невозможно разговаривать! — я всплеснула руками и принялась мерить шагами комнату. Да что этот северянин вообще о себе возомнил! Думает, раз он целый советник, то любая девица радостно разделит с ним ложе? Кукиш ему, а не сладострастие!
— Как устанешь, милости прошу, — лорд советник отогнул одеяло и с невозмутимым видом забрался в кровать. Спасибо хоть остался в подштанниках и свободного кроя рубашке.
— Даже ублюдок Шиитар и то лучше вас! Он хотя бы по ночам давал мне свободу спокойно спать.
— Что могу сказать, придется потерпеть некоторые неудобства ради благого дела. Успокаивай себя тем, что, когда поймаем рабовладельца, я позволю тебе сделать с ним все, что только твоя душа пожелает.
— Все-все? — мой голос слегка охрип от удовольствия. Я остановилась на полушаге, а в голове тут же начали роиться чудесные, хоть и кровожадные картинки.
— Абсолютно, — серьезно подтвердил советник. — Тебе лишь нужно делать то, что я говорю, и быть послушной феей. Как думаешь, справишься?
— Ради такого подарка — как два пальца об штандарт.
— И перестань разговаривать как лесная разбойница, — поморщился Радвальд. — Ты же родилась в приличной семье.
— Это было давно и неправда…
Лечь в кровать с советником все-таки пришлось. Можно было продолжать препираться до бесконечности, получая больное удовольствие от подобного рода общения. Ведь оно так отличалось от того пренебрежения и презрения, к которым я за последнее время привыкла, но усталость брала свое. Все чаще рот сводило от желания зевнуть, веки устало опускались и даже язык отказывался поворачиваться, чтобы выдать в сторону северянина очередную остроту.
— Как истинный лорд, уверена, вы положите между нами меч, дабы сберечь мою девичью честь, — хмыкнула напоследок, забираясь под одеяло. Со штанами советника и рубашкой расставаться не стала.
— Чтобы ты во сне об него поранилась? Ни за что, — сверкнул идеальными белыми зубами Радвальд.
— Так я и думала, — кивнула самой себе. — Хоть какой-то толк от моего уродства: на меня не клюют мужчины. Совсем. Разве что извращенец какой польстится, но я таких пока не встречала. И вы же не такой, да, лорд?
Вместо того, чтобы, как я и рассчитывала, отшутиться, советник вдруг навис надо мной и грозно потребовал:
— Ублюдок Шиитар ведь не принуждал тебя ни к чему? — медовые глаза внимательно отслеживали малейшую мою реакцию, и я не стала разочаровывать северянина.
— Конечно принуждал, — фыркнула я. — Рабыня я была или кто, — глаза, находившиеся на расстоянии пары пальцев, опасно сощурились, пальцы смяли простынь по бокам от моей головы, и тогда, насладившись произведенным эффектом, я продолжила: — Только к постельным забавам это не имело никакого отношения. Шит всегда говорил, что лучше облобызает подвальную крысу, чем дотронется до меня хоть пальцем. Так что можете меня не запугивать, я прекрасно знаю, какое впечатление произвожу на мужчин.
Радвальд наконец перекатился обратно на спину, перестав давить на меня близким присутствием, и сообщил, глядя в потолок:
— Хоть что-то мудрое ублюдок умудрился совершить.
— Сравнить меня с крысой? — я прикусила язык, стараясь не показать, как больно в очередной раз стало.
А я-то, глупая, была уверена, что уже смирилась с тем, как реагируют на меня окружающие. На деле же одного только вечера общения с мужчиной практически на равных хватило, чтобы я, как и много лет назад, начала страдать от правды, высказанной прямо в лицо. Меньше вдоха понадобилось советнику, чтобы вновь нависнуть надо мной.
— Не знаю, какой идиот вбил тебе в голову, что с тобой что-то не так, но поверь, он полный кретин, не смыслящий ровным счетом ничего в истинной красоте. Мужские губы стали медленно приближаться к моим, и я успела лишь брякнуть ошеломленно:
— Вы все-таки извращенец.
Глава 10
А потом я снова почувствовала теплое дыхание на своей коже, слишком близко, запредельно. Горячие губы прижались к моим, язык советника ловко скользнул внутрь и принялся изучать мой рот. Нежно, медленно, тягуче, показывая, насколько сам лорд далек от мысли, что во мне есть хоть что-то противное или уродливое. Слезы снова вскипели под веками. Еще ни один человек не вел себя со мной столь нежно и бережно, разве что кроме мамы. Советник переместил вес на один локоть, а свободной рукой стал гладить меня по щеке, шее, линии ключиц.
Я отпустила внутренние оковы и начала отвечать. Неуклюже, наверное, ведь это мой второй поцелуй в жизни, но в тот момент я истово желала научиться целовать так же хорошо, как странный северянин. И плевать, что у него на редкость извращенный вкус. Я положила ладошки на крепкую грудь и с удивлением открыла для себя, как, оказывается, приятно ощущать под руками тугие, твердые мышцы. Они перекатывались, когда Радвальд чуть менял положение или усиливал напор.
Слишком много всего. Слишком много ощущений, в голове, внутри меня, снаружи… Это ошеломляло, сбивало с толку, и вот я уже не помнила, кто я такая, где нахожусь и почему надо бы происходящее остановить. Закончилось все как и в прошлый раз ударом молнии. Непонятно откуда взявшийся разряд буквально снес советника с меня. Я жадно хватала ртом воздух, силясь прийти в себя, когда услышала недовольное:
— Ты опять ударила меня молнией!
— Что за бред сумасшедшего! И как я, по-вашему, это сделала, попросила тучку?
— Уже второй раз во время поцелуя с тобой меня бьет молния, — прищурил глаза советник. — На тебе какое-то заклятие?