Директор выпалил это в своей излюбленной манере — сухо, грубо и отрывисто. Однако я видела — он любил жену. И наверняка винил себя в её смерти… Совсем как я когда-то. И неважно, что от нас мало что зависело. Совесть подобные мелочи не беспокоили.
— Мне жаль, — вздохнула.
И это были не пустые слова! Я действительно очень ему сочувствовала. Сама прошла через этот ад пять лет назад.
— У вас тоже?.. — догадливо уточнил Игорь Алексеевич.
— Мама. Лейкоз.
Какой-то скоротечный и неизлечимый… Не помню названия. Тогда меня оно мало интересовало. А теперь и подавно.
— Соболезную, — тоже искренне произнёс мужчина.
Затем встал, достал из шкафчика второй бокал и поставил его напротив меня.
— Предлагаю помянуть их, — он открыл бутылку. — Выпить за всех, кто пал в этой неравной борьбе, и пожелать выздоровления всем, кто ещё сражается.
Звучало очень красиво и воодушевляюще… Но поддержать тост было выше моих сил.
— Нет, спасибо, — я выразительно накрыла бокал ладонью. — У меня чай.
Какая разница, чем чокаться? Главное, жидким.
— Боитесь пробудить плохую наследственность? — понимающе хмыкнул Игорь Алексеевич.
Без злости или желания унизить. Видимо, вспомнил печальное посещение моего дома — и не подумал о последствиях… Хорошо, что подобные оговорки уже давно меня не задевали. Я знала, что отец не по своей воле стал таким. А от отчаяния… Впрочем, повторять его судьбу мне, конечно же, не хотелось.
— Вкус не нравится, — пожала плечами. — Не люблю крепкие напитки. Горько.
И желудок потом бунтует. Особенно если переборщить.
— Вы просто не пробовали качественный алкоголь, — непривычно мягко возразил директор, явно не собираясь сдаваться.
— И не жажду, — кивнула я. — А зачем?
— Для удовольствия? — Игорь Алексеевич вопросительно вскинул брови.
Довольно забавно, между прочим. Однако меня всё равно не проняло.
— В малых дозах — возможно, — назидательно покачала головой. — Но на этом обычно не останавливаются. Да, алкоголь зачастую ассоциируется с весельем, праздником, радостью — и многие ищут в нём утешения. Но на деле он лишь усугубляет уже имеющуюся ситуацию — ту, что внутри человека. Лёгкое счастье он превращает в эйфорию, а небольшое горе — в беспросветное уныние…
Увлёкшись, я внезапно потеряла контроль над мыслями — и выплеснула на собеседника концентрат всех скопившихся эмоций, наблюдений и переживаний. Без причин. Просто. А директор почему-то не возражал. Сидел и терпеливо слушал, наверняка понимая куда больше, чем я говорила… Что и меня и отрезвило.
— Алкоголь не решает проблем, — подытожила, покосившись на подозрительно покладистого работодателя. — Он не помогает собраться с силами для борьбы. И забыться тоже не помогает. Разве что путём регулярного разрушения клеток мозга…
Чему мой отец был прямым подтверждением. Собственно, как и всему остальному.
— Согласен, — кивнул Игорь Алексеевич. — Хорошего в спиртном мало. Но вы забыли, что оно ещё и раскрепощает. Помогает вытащить наружу самые потаённые желания. И взглянуть на них с нового ракурса…
Нда. Если судить по мне, чай тоже неплохо справлялся с этой задачей… Вон как меня проняло! Однако вслух я, разумеется, ничего говорить не стала. К тому же в тот миг меня гораздо больше интересовало другое открытие…
— Получается, вы за этим пришли на кухню? — посмотрела на собеседника. — Чтобы найти выход из безвыходной ситуации?
Естественно, я намекала на проблемы в компании и, признаться, рассчитывала наконец-то с ними разобраться — уж очень меня тяготил неудавшийся заговор наблюдателя… Но у директора, похоже, были другие планы. И делиться ими он не намеревался. По крайней мере, со мной.
— Знаете, — поднявшись, отстранённо протянул Игорь Алексеевич. — Пожалуй, мне действительно хватит. Спокойной ночи.
И покинул кухню, оставив открытую бутылку с двумя бокалами сиротливо стоять на столе. Да. Именно так — банально взял и сбежал! Как из комнаты, так и от разговора. Словно струсил…
Подобный поступок никак не вязался с образом уверенного в себе работодателя, который я нарисовала в своём воображении! Зато он утвердил меня в предположении, что директор напивался неспроста… Вот только узнать причины мне было, увы, не суждено.
Письмо
Боже, как же всё-таки Дарина напоминает тебя! Такая же чуткая, внимательная, заботливая… И мыслит здраво! Вы так похожи… Но она всё равно другая. В жестах, в мимике… И лицо другое. И волосы. И фигура, на самом деле, тоже. Дарина выше. А грудь у неё, кстати, ещё меньше твоей — но, как мы знаем, это ни на что не влияет…
Знаешь. Если бы я верил в загробную жизнь, я бы решил, что наша с ней сегодняшняя встреча — твоих рук дело. Но тебя нет. И тот факт, что я тебе пишу, ничего не меняет.
Ты не вернёшься. А значит, Дарина права, пускай и говорила об алкоголе. В тебе я не нахожу сил для борьбы за жизнь, а только топлю своё горе, пытаясь забыться. И, если смотреть по совести, бороться мне надо не с ней, а с тобой… С чувствами к тебе. Так же яростно и отчаянно… И я непременно попробую. Постараюсь. Завтра же начну… Обещаю!
А вообще, смешно получается. Все эти годы я понимал, что поступаю неправильно. Знал, что надо делать — и ничего не делал, пока кто-то со стороны не ткнул меня в это носом. Притом не напрямую, а лишь сказав пару слов с похожим подтекстом!
Нет. Кажется, Дарина вовсе не ведьма в десятом поколении. Она просто очень проницательный психолог. И весьма одарённый, потому что в её карточке нет ни слова про высшее образование, как полное, так и неполное.
Чёрт! Как это всё-таки сложно — решиться. Точнее, даже не решиться, а сделать последний, роковой шаг… Сразу столько забытого вспоминается. Столько невысказанного. Столько важных тем, которые хочется немедленно обсудить — лишь бы отсрочить исполнение собственноручно подписанного себе приговора… Но я не поддамся слабости. И всё равно скажу это.
Прощай. Спи спокойно. И… С юбилеем тебя.
22
В ту ночь к чтению детектива я так и не вернулась. Тайны реальности оказались куда любопытнее… А так как разгадать их пока не представлялось возможным, я прибралась, вымыла посуду — и отправилась спать с абсолютной уверенностью, что непременно докопаюсь до правды. Ведь упрямства и терпения мне было не занимать… Да и козырь в виде информации в рукаве имелся. К тому же какая-то часть моего воспалённого мозга предательски твердила, что разобрать стену можно и с другой стороны. Не унижаясь перед Игорем Алексеевичем и не рискуя загасить его возможную симпатию… Например, обратившись к наблюдателю. Нет, понятное дело, я не собиралась искать его по всем этажам! И соглашаться на его предложение тоже. Но никто же не мешал мне притвориться заинтересованной, чтобы выведать побольше, верно? А потом и директору всё рассказать. С такими подробностями, что у него и вопроса лишнего не возникнет…
Эх. Жаль, я раньше не догадалась это провернуть! Ну ничего. Исправиться никогда не поздно… Хотя хотелось бы, конечно, поскорее.
С этой мыслью я уснула, с ней же проснулась, отстранённо проследила за сборами подопечного, проводила его в школу и сама не заметила, как очутилась в бизнес-центре. Мне казалось, что я близка к цели, что ещё немного — и всё раскроется… Но, вопреки моим ожиданиям, наблюдатель не торопился попадаться мне на глаза. Не маячил на горизонте и не прогуливался по коридорам. Словно тот шанс действительно был единственным… И это удручало. Настолько, что ни о чём ином я и думать не могла! Меня едва хватало на механическое выполнение привычной работы… И потому я не сразу заметила, что чего-то не хватает. Чего-то угловатого, большого и неудобного, что мне приходилось регулярно таскать за собой из одной подсобки в другую. И на что мысленно я жаловалась практически каждый день… Диминой спортивной сумки с принадлежностями для тхэквондо!
В прошлый раз мне удалось уговорить подопечного взять её с собой на фехтование, но в этот я даже не помнила, была ли она в прихожей! Или в машине. Или у кого-то в руках… И прекрасно понимала — второй ошибки пацан мне не простит. Особенно теперь, когда Игорь Алексеевич был настороже, и мы, по сути, уже балансировали на грани провала. Малейший перевес — и нам крышка. Притом обоим…
Опасная ситуация. Очень опасная. Неудивительно, что на её фоне отсутствие незнакомца вмиг потеряло всякую актуальность! Какие заговоры, какие проблемы компании, когда собственное будущее висело на волоске? А с ним — все несбывшиеся мечты и грандиозные планы…
Да. Пожалуй, чем дольше я работала няней, тем сильнее привязывалась к Копыловым — и тем отчаяннее боялась получить расчёт. Не из-за денег или подарков. Не из-за всегда убранной и чистой квартиры. Не из-за вкусного ужина, приготовленного чужими руками из качественных продуктов. Нет. Из-за отношения. Да, на меня смотрели свысока, ругали, не слушали и подначивали. Да, я была всего лишь прислугой. Но именно в доме Копыловых, именно рядом с ними мне было хорошо, тепло и спокойно. Несмотря на все их заморочки. Так, словно там и был мой настоящий дом…
Неудивительно, что оставшиеся этажи я домыла в три раза быстрее, чем рассчитывала изначально — и стремглав помчалась на стоянку, молясь, чтобы Виктор был на месте.
Повезло. Был. И, что самое главное, сразу же согласился отвести меня к подопечному домой, только в дороге уточнив причину спешки. После чего пообещал подождать — и салон погрузился в томительную тишину.
Не знаю, о чём я думала в тот момент. Кажется, ни о чём. Лишь шевелила губами и беззвучно повторяла: "Быстрее, быстрее, быстрее!" Всё боялась опоздать. Слишком поздно вернуться обратно — и получить заслуженный разнос от Игоря Алексеевича. Поэтому, не успела машина остановиться, я тотчас отстегнулась — и пулей выскочила на улицу. Влетела в подъезд, поднялась, открыла дверь и, не обнаружив в прихожей никакой сумки, закричала:
— Наргиза!
Не стесняясь и не сдерживаясь. Прямо на всю квартиру.