29
Нырять в одиночестве Диме наскучило довольно быстро. Без соперничества затея с обучением потеряла большую часть привлекательности — и уже через десять минут мы с подопечным мирно разошлись по раздевалкам… Чтобы через полчаса сесть в машину, а ещё через час, обменявшись от силы десятком ничего незначащих фраз, выйти на улицу, подняться на последний этаж и направиться по своим делам. Но если парень наверняка пошёл к себе, то меня ждала Наргиза, откладывать визит к которой дальше было просто неприлично… Однако дверь в её спальню почему-то оказалась заперта, на стук и робкие вопросы никто не отзывался, и я, не смея предположить худшее, побежала на кухню… Чтобы с облегчением обнаружить горничную за приготовлением ужина.
— А я уже боялась тебя не застать, — выдохнула, без приветствий плюхнувшись на ближайший стул.
Ноги от волнения не держали.
— Ты забыла, что мне некуда деваться, — безэмоционально откликнулась Наргиза. — Мне нужны деньги.
И я тотчас ухватилась за предложенную тему, радуясь, что женщина вообще ответила, а не прогнала меня прочь! Выходит, всё ещё было не поздно исправить…
— Кстати, как с банком? — с искренним участием подалась вперёд. — Кредит одобрили?
— Нет, — горничная нервно мотнула головой. — Но я нашла другой способ выкрутиться. Поэтому твоя помощь мне не понадобится.
Из чего я с горечью заключила, что моя радость была преждевременной…
— Ты извини, что так получилось, — обронила, понуро опустив голову. — Я не хотела тебя подставлять. Правда не хотела! У меня и в мыслях не было, что Игорь Алексеевич может оказаться дома! Потому я и не поняла твоих знаков. Голова была другим забита…
— Знаю, — недослушав, отрезала Наргиза. — И не виню тебя.
Звучало неубедительно.
— Но ты злишься, — мягко заметила в ответ.
Разбираться, так до конца!
— Нет. Я удивлена, что хозяин меня ещё не уволил. И, наверное, должна сказать тебе за это спасибо. Не знаю, что ты ему наговорила…
— Ничего, — не выдержав, оборвала поток назревающей благодарности. К тому же незаслуженной. — Игорь Алексеевич сам захотел тебя оставить. Я только спросила о причинах его завидного спокойствия…
— И? — обернувшись, быстро уточнила горничная.
Прямо с ножом наперевес.
Видимо, женщину тоже беспокоила неоднозначная реакция директора. Но если у меня имелась возможность её прояснить, то у Наргизы такого шанса не было… А значит, все эти дни горничная мучилась неопределённостью. Неудивительно, что она вела себя агрессивно и выглядела подавленной! Полагаю, мне бы на её месте было ничуть не лучше… И, поколебавшись, я всё-таки решилась открыть тайну работодателя. Хотя правда вполне могла ухудшить ситуацию.
— Он знал, что ты притворяешься, — сообщила, предварительно набрав полную грудь воздуха.
Словно перед прыжком в прорубь.
— Серьёзно?! — ожидаемо воскликнула Наргиза. — Откуда? Ему донесла одна из твоих уволенных коллег, да?
— Нет. Он понимает по-узбекски.
И женщина поперхнулась заранее заготовленными словами.
— Нет… — обречённо прижав ладонь ко рту, пробормотал она. — Только не это. Я же… Кошмар!
В свете объяснений Игоря Алексеевича праведные чувства горничной не представляли для меня секрета — и я поспешила исправиться.
— Да не волнуйся ты так! — подскочила, на всякий случай вынув нож из ослабевших пальцев собеседницы и положив его на стол. — До него вряд ли доходил весь смысл сказанных тобой слов. Он же не говорит на твоём языке, просто знает отдельные фразы… И по их несоответствию теме обсуждения догадался, что ты что-то скрываешь.
По крайней мере, я расценила всё именно так — и постаралась придать голосу максимум уверенности, чтобы без помех скрыть маленькую капельку добавленной лжи… Однако Наргиза сразу меня раскусила. Взяв себя в руки, она высвободилась и устало опустилась на табуретку.
— Он прекрасно понял, что я говорила, — твёрдо, пускай и негромко резюмировала горничная. — И сказал тебе. Иначе сейчас ты бы не пыталась меня успокоить.
Не могла поспорить. Логика у Наргизы работала как надо. И с наблюдательностью проблем тоже не было… А жаль.
— Но всё это уже неважно, — прекратив унывать, женщина гордо вскинула голову. — Прошлого не вернуть. Даже если хозяин меня уволит, найду новое место…
— Не уволит, — возразила смело. — Ты напрасно плохо думаешь об Игоре Алексеевиче. Он хороший человек.
— Откуда такая уверенность? — горько хмыкнула горничная. — Ты настолько хорошо его изучила?
Вопрос Наргизы поднимал неприятную, но очень важную тему… Однако признавать очевидное поражение мне не хотелось.
— Я просто это вижу, — попробовала выкрутиться. — Чувствую.
— Чувствуешь… — эхом повторила женщина. И в упор посмотрела на меня: — Ничего ты не чувствуешь. Тебе это только кажется.
И столько боли несли её слова, что живот аж в узел скрутило.
Похоже, с подобной ситуацией Наргиза была знакома не понаслышке… И я резонно связала это с болезнью её сына.
— Знаешь. Есть одно замечательное выражение. Чужая душа — потёмки, — тем временем вздохнула горничная, невольно подтвердив мою теорию. — Очень точное выражение. Нам не дано понять, что у других на уме. Сколько бы мы ни общались, как бы долго ни были вместе. Некоторые люди умудряются прятать своё истинное лицо в тени много лет. А то и всю жизнь, ведь зачастую настоящий характер вообще проявляется лишь в беде… Как было у меня с мужем. Ты же всего-навсего провела с Игорем Алексеевичем вечер. Ну, и в дороге ещё немного поболтала.
— Не только, — не удержалась, вспомнив бассейн.
А вместе с ним — искренний смех директора и то счастье, что плескалось в его глазах.
Разве можно такое подделать?
— Мы и до этого разговаривали, — добавила, чтобы Наргиза не подумала ничего предосудительного.
А то как-то двусмысленно получилось.
— Этого всё равно мало! — не обратив внимания на оговорку, с нажимом парировала женщина. — Поверь моему опыту. Люди могут наплести что угодно. И быть вполне убедительными. Особенно люди его уровня. Особенно мужчины. Особенно бизнесмены… Они же как политики — лгут, выкручиваются, обманывают, используют окружающих в своих интересах, ломают их, а потом без зазрения совести выкидывают на помойку. Делают всё, чтобы добиться желаемого… Во всех сферах.
Справедливая речь горничной в прямом смысле резала меня по живому. Опутывала сердце паутиной, связывала душу, лишала воли и с корнем вырывала робкие ростки надежды… Но самое страшное — она подпитывала мои многочисленные внутренние сомнения! От которых мне и без того было некуда деться.
— Знаю, это звучит грубо — но у меня нет цели тебя обидеть, — проследив за моей реакцией, заботливо произнесла Наргиза. — Я вижу, хозяин тебе нравится. По-настоящему, сильно нравится. И хочу лишь предостеречь тебя от разочарования…
— Понимаю, — кивнула, вяло улыбнувшись уголками губ.
И я действительно понимала… Проблема в том, что легче мне от этого не становилось.
— Не отступишься?
Я отрицательно помотала головой.
Поздновато отступать, когда трясина по шею засосала… Нет. Тут уже только вперёд. И не оглядываться.
— Твоё право, — не стала настаивать горничная. — Это твоя жизнь и лишь тебе решать, что с ней делать… Только будь осторожнее — и я буду рада ошибиться. А сейчас извини, мне нужно закончить с ужином.
Посыл был понятен без слов — и я послушно оставила собеседницу в покое.
Нам обеим ещё над многим следовало поразмыслить… Хорошо, хоть мириться больше не требовалось. Вроде.
Письмо
Пожалуй, сегодняшний день войдёт в список самых прекрасных дней моей жизни… Когда у меня дойдут руки его составить.
Во-первых, я наконец-то научился нырять. Из полуприседа, зато головой вниз. Даже до дна пару раз достал! А, во-вторых, я впервые за много лет поговорил с Димой по душам… Правда, в процессе выяснилось, что тхэквондо ему не нравится, а что нравится, я уточнить не догадался — но это неважно. Главное, что всё произошедшее стало возможным лишь благодаря Дарине! Хотя и с моей подачи.
Утром, когда я забирал из сушилки свою любимую рубашку, меня посетила гениальная идея — использовать няню как прослойку для связи с Дмитрием. А заодно посмотреть, как он отнесётся к моему выбору… И оказалось, что он совершенно не против! В воде Дарина настолько заигралась, что даже назвала меня по имени — а Дима и ухом не повёл. Значит, можно смело переходить на следующий этап. Попробовать. Проверить свои силы… Если получится. А то последние дни мне стало совсем не хватать времени. В том числе и на личные вопросы. Всё работа да работа… Столько дел свалилось — не счесть! Проблемы вылезают одна за другой. Я с трудом успеваю их решать. Иногда и задерживаться приходится…
Просто издевательство какое-то! Вокруг меня словно сжимается огромное огненное кольцо, которое вот-вот подпалит волосы на коже… И мне это не нравится. Я чувствую — что-то грядёт. И не понимаю, с чем оно связано. Разве что Стас опять пытается меня сместить, как давно грозится — но здесь его ждёт великое разочарование. Ни у кого из директоров нет ко мне никаких претензий. И в документах у меня всё в порядке, что бы он там ни плёл. Я точно знаю. Всегда перепроверяю… Выходит, бояться мне нечего. Скоро Стас успокоится — и всё вернётся в привычное русло. Только ощущение опасности всё равно почему-то не уходит… Не может же оно быть связано с Дариной! Она слишком замечательная. Идеальная для меня…
Да. Наверное, это и не даёт мне покоя. Но ничего. Тесное общение быстро развеет мои необоснованные страхи. Я уверен.
30
Возвращения Игоря Алексеевича в тот вечер я так и не дождалась. Полночи лежала и прислушивалась, не щёлкнет ли замок, не заскрипит ли лестница и, что греха таить, не приоткроется ли дверь, пропуская в мою спальню припозднившегося директора — а в результате банально задремала… Чтобы проснуться от чувства неотвратимо надвигающейся опасности.