Впрочем, в отличие от основной массы товарищей по несчастью, Харден несильно обращала внимание на очевидные неудобства. Все мысли были заняты предстоящей беседой с Дрейком, которую ещё предстояло согласовать с начальством. Обладая крайне малыми данными, полученными в основном со слов друга Андри, который стал невольным свидетелем небольшого отрывка допроса, девушка не могла составить полноценную стратегию беседы. Психологический портрет юноши никак не складывался в единую картинку.
Со слов жителей его родного сектора, Хилен был славным, но достаточно мягким по характеру парнем. Редко вступал в конфликты, предпочитая соглашаться с любой, даже отличной от его собственной, точкой зрения. Что угодно, только бы избежать ссоры. Проще говоря, не привык привлекать внимание к своей персоне выше комфортного уровня.
По словам того самого товарища Андри, Адельгорда, их главный свидетель говорил прямо, чётко и по делу. Никаких лишних вопросов, попыток оправдаться или как-то сгладить вину, повлиять на окончательное решение следователя. Сухие факты, никак не способствующие скорейшему возвращению домой уже без статуса подозреваемого. Адельгорд застал лишь обрывок допроса, самый конец, но услышанные слова полностью подтверждали те немногочисленные данные в отчете, что уже знала девушка. Чистосердечное признание в убийстве Шона Деку. Причина — нежелание покойного выдать дополнительную дозу антидепрессантов без рецепта. Никаких просьб о смягчении наказания не поступало.
В попытке осмыслить всю имеющуюся на данный момент информацию, Харден не заметила, как доехала до участка. У входа замешкалась, нервно поправляя края пиджака. Неспособность в полной мере понять происходящее нервировала, заставляя раз за разом заглядывать в самые далёкие уголки памяти. Вдруг что-то упустила? Но ничего нового на ум не приходило, новые детали никак не обнаруживались среди беспорядочного потока мыслей. Нужно время, чтобы всё расставить по местам.
Перламутровая пуговица, призванная соединять борта пиджака, не выдержала постоянных атак девичьих пальцев. Харден знала: однажды дурная привычка выкручивать пуговицы в разные стороны выйдет ей боком, но избавляться от неё не спешила. Теперь приходилось мириться с последствиями.
Аккуратное перламутровое блюдце с четырьмя крохотными отверстиями под нитки теперь лежало в раскрытой ладони. Одна нитка всё же застряла в петле. Тонкая, чёрная. Непонятно, почему она привлекла столь сильное внимание девушки.
Задумчиво потянув кусок тонкой скрученной пряжи вверх, Харден вдруг поняла, что чувствует тревогу. Не такую, как при разговоре с мамой: более глубокую, но не имеющую конкретной почвы. Хватило нескольких секунд, чтобы понять в чём было дело.
Предчувствие.
Обычная уверенность в провале запланированных действий. Никакого резона в подобном ходе мыслей не было. И тем не менее, маленькая круглая пуговица, лежащая на ладони, неумолимо взращивала в душе владелицы тревогу. Совсем невовремя. Впрочем, как и всё, что не вписывается в заранее продуманный план.
*
Полицейский участок встретил её сонными разговорами и крепким запахом свежесваренного кофе. Кто-то после дежурства, кто-то едва не опоздал, проспав крайний будильник. Непрекращающаяся трель телефонов, писк копировальных аппаратов, не желающих печатать сотрудникам нужные документы — все эти звуки смешивались в единую симфонию, название которой было «РАБОТА». Трудовой день в самом его разгаре. Завораживающее зрелище, участником которого становиться не хотелось.
Впрочем, желание докопаться до истины и, что ещё более важно, поговорить с Дрейком раньше детектива, которого на рабочем месте видно не было, побуждало Харден двигаться быстрее. Быстрее к автоматическому турникету, чтобы услышать недовольный писк системы, не желающей пропускать девушку дальше в отдел.
— Вам помочь?
На звук противящегося незаконному вторжению турникета прибежала девушка с информационной стойки. Харден непонимающе протянула ей свою пропускную карту, не утруждая себя дополнительными разъяснениями. Мигающая красным лампочка говорила лучше всяких слов.
Девушка взяла карту, тут же рассматривая со всех сторон, определяя её подлинность. Когда с внешним осмотром было покончено, она приложила временный ключ к небольшому валидатору, нажимая какие-то кнопки.
Всё это время Харден мысленно отсчитывала от одного до десяти и обратно, желая поскорее приступить к работе. В голове уже выстроился план дальнейших действий, первым пунктом которого был письменный запрос на разрешение провести беседу с Дрейком. На обработку запроса и наверняка неохотное его одобрение уйдет около часа, после которых наверняка последует просьба предоставить список вопросов, которые девушка планировала задать. Над этой частью плана стоило поработать ещё более тщательно, поскольку длительной беседы не выйдет, а информацию получить надо в максимально возможном объёме. Поэтому и вопросы предстояло составить настолько точными и одновременно не вызывающими подозрений, чтобы уложиться в отведённое время. Может, час или полтора, не более.
— Ваш пропуск больше не действителен.
На мгновение Харден подумала, что ослышалась. Но девушка смотрела прямо, открыто, без намека на смех или улыбку. Внимательно смотрела на ничего не понимающую Харден, ожидая согласия с обозначенным фактом. Которого, однако, так и не последовало, поэтому пришлось сотруднице пояснять всё самой.
— Действие Вашей карты доступа было приостановлено вчера, в 11:45. Вам не сообщили?
— Нет, — медленно покачала головой Харден, собирая мысли в кучу. Не время раскисать и пребывать в прострации: на кону судьба расследования и, что ещё важнее, её работы, от которой напряму зависит жизнь отца. — Кто аннулировал доступ?
— Секунду, — девушка снова отвлеклась. На этот раз её взгляд был устремлён на небольшой планшет, занявший место валидатора. Несколько секунд потребовалось, чтобы сотрудница ввела данные, и ещё пара на обработку запроса. — Вот. Действие карты было приостановлено по запросу детектива, занимающегося этим делом.
— Андри? — опешила девушка. — Быть такого не может!
— Нет, не детектив Андри, — тонкие светлые брови сошлись на переносице, выдавая попытку девушки с первого раза правильно прочитать имя. — Детектив, назначенный главным по делу, — это Нордтиарн Домпри. Назначен… тоже вчера, в 11.40. странно. Удивительно, как оперативно может работать начальство, когда им что-то нужно.
— А как же детектив Андри?
— Отстранён от дела в принудительном порядке. Как и его помощница, Харден Гартерд, — монотонно зачитывала девушка, запнувшись лишь на последних словах. Поняла, кто стоял перед ней, после чего неловко пожала плечами. — Мне жаль, но я ничем не могу помочь. Теперь это не ваше расследование, так что вынуждена попросить покинуть участок.
— Подождите, но как же… могу я хотя бы увидеть мистера Дрейка?
— Нет, — отрицательно покачала головой сотрудница, переводя планшет в режим ожидания, тем самым намекая на конец разговора. — Он обвиняется в убийстве человека и вчера полностью признал свою вину. Никто, кроме ведущего это дело, не имеет права говорить с ним. А Вам следует покинуть участок, поскольку находиться здесь без официального разрешения нельзя, — говорила строго, холодно, словно её это не касалось. И лишь когда старшие по званию коллеги вальяжной походкой проследовали на улицу, на ходу вытаскивая мятые пачки сигарет, смягчила голос, говоря на тон ниже. — Мой Вам совет: не стоит ввязываться в это дело. Этот Дрейк своим появлением вчера такую шумиху поднял. Не знаю, правда это или нет, но говорят, что Домпри назначили на это дело по личному распоряжению Коргена.
— Глава Совета Корген? Ему-то это зачем?
— Не знаю, но, раз он и сегодня утром пришёл к капитану Финроху, для него это очень важно.
Больше она ничего не сказала. Почувствовав косые взгляды остальных сотрудников, не имевших веских причин покинуть рабочие места, девушка поспешила обратно за стойку, предварительно забрав пластиковую карточку. Харден не возражала. Всё равно карта больше не работала, значит и хранить её толку не было.
Впрочем, пока ни одно известие, полученное тем утром, не имело смысла. Их отстранили от дела без объяснения причин. И судя по отсутствию гневной тирады от Андри, детективу об этом ещё никто не сказал. Что ж, Харден выпала возможность перовой обрадовать товарища неожиданной новостью. Однако гораздо больше удивлял повышенный интерес Коргена к делу. Обычное убийство, коих происходят десятки только за неделю, но почему-то именно оно привлекло внимание Первого человека Купола. Это удивляло и настораживало одновременно. И Харден не была уверена, какое из чувств превалировало в тот момент.
*
Решение поехать прямиком в шестой сектор пришло само собой. Раз возможности поговорить с Хиленом напрямую не было, стоило хотя бы понять мотивы его чистосердечного признания. И выяснить, действительно ли ему было в чём признаваться.
Но больше всего пугала перспектива потерять возможность перевестись в департамент. Теперь Андри оставался единственным человеком, который мог составить хорошую рекомендацию. Если сам того захочет. И будет в хорошем настроении. Желательно, чтобы оба этих пункта совпадали. А раз для детектива на первом месте стояло расследование, лучшим способом получить его расположение будет помощь в работе.
Ехать в одиночку на Периферию девушка не решилась. В памяти ещё были свежи воспоминания недавней поездки. Ощущение непринятия местными людьми до сих пор заставляло усомниться в собственном решении. Правда, теперь возможности передумать у неё не было: рядом, занимая законное место водителя, сидел Андри, сосредоточенно глядя на дорогу перед собой. Густые брови сведены, челюсти крепко сжаты до побелевших губ. Под пальцами жалобно скрипела кожа руля.
Харден не пыталась заговорить первой. Призрачное чувство вины всё ещё давало о себе знать, хоть сама девушка понимала всю его необъективность. Всё, что она сделала, — это сообщила детективу об отстранении от дела. Тот не заставил себя долго ждать и в рекордные сроки появился в участке. Правда, даже имея возможность свободно передвигаться по отделу, поговорить с Дрейком он не смог. Причина та же: никто, кроме официального следователя, не имеет права говорить с обвиняемым.