— Я думал, он никогда не заработает, — облегчённо выдохнул Андри, присаживаясь рядом с напарницей. Тоскливо посмотрел на еду в руках девушки, на что та самодовольно запихнула в рот новую порцию ужина. — Приятного.
— Спасибо, — кивнула девушка и всё-таки сжалилась над голодными, которые свой ужин, видимо, съели уже давно.
Взяла свой стаканчик с чаем и прилагающуюся к ужину булочку, после чего протянула паёк детективу. Тот удивлённо посмотрел на еду в руках девушки, отрицательно качая головой.
— Не надо, ты сама устала. Лучше поешь.
— Утром ты меня угощал, сейчас я тебя. Всё честно, — пришлось буквально вкладывать небольшой перекус в руки: по-другому мужчина отказывался от жеста. — Дольше пререкаться будем — быстрее остынет. Хотя бы сейчас оставь свою независимость и просто поужинай. Поверь, это нисколько не умалит твоей значимости.
С тихим смешком Андри забрал свой второй ужин, задумчиво покачивая жидкость, именуемую чаем из пакетика. А Харден наблюдала за его действиями и внутри ликовала. Никакой уверенности в собственных действиях не было. Зная детектива как человека, жизненный принцип которого звучал как «Я сам», она думала, что предложение перекусить будет рассмотрено им как способ поддеть или, того хуже, унизить. Вместо дружеского жеста он вполне мог увидеть здесь второй подтекст, снисхождение. Но этого не произошло. То ли Редени изменился за время их общения, то ли её изначальные выводы относительно детектива были неверны, но что-то точно изменилось. Что именно, ещё предстояло выяснить.
Мобильный Андри тихо звякнул, оповещая о новом сообщении. По скорости открытия присланного файла, Харден поняла: это что-то важное. Мужчина задумчиво просмотрел весь документ, задумчиво сведя брови, после чего самодовольно хмыкнул, блокируя экран. А после повернулся в сторону новых знакомых, и почему-то в этот момент Харден почувствовала лёгкую тревогу. Хоть бы никаких выяснений отношений не было.
Кто-то наверху явно услышал её просьбу.
— Доктор Прай, можно задать Вам один весьма… личный вопрос?
Где-то в подсознании отчаянно билась головой об стену вера Харден в человеческую сознательность. Всё красноречие взгляда кричало «НЕЛЬЗЯ!!!», но детектив предпочитал игнорировать все невербальные сигналы.
Юта с интересом посмотрел на него, задумчиво наклонив голову на бок. И тогда Харден заметила это. То, почему детектив не стал с ним спорить и спокойно принял решение послушать чужого указания. Не только из-за ответственного отношения к работе. У них с Андри был одинаковый взгляд. Те же искорки озорства, проскальзывающие во взгляде всякий раз, когда человек шёл на риск, безопасный, но всё же риск. Для них это своего рода спорт, способ поддерживать интерес к окружающей действительности. В тот момент это сходство было максимально заметно.
— Ну, рискните, детектив.
Остальные также подключились к разговору, с интересом наблюдая за развитием событий. Харден это не радовало. Если Редени сейчас сболтнёт глупость и ненароком обидит человека, на стороне Юты будет численное преимущество. Терять хорошие отношения с людьми, которые впервые за столько лет смогли вызвать в душе девушки тёплые чувства, не хотелось. Но и помешать детективу значило выказать недоверие. Усидеть на двух стульях невозможно, однако Харден изо всех сил хотела сгладить ситуацию до максимально возможного уровня. Оставалось лишь ждать действий детектива. И надеяться, что это будет нейтральный вопрос, а не что-то непристойное.
— Мне всё же стало интересно, как в таком возрасте Вы смогли получить должность хирурга и, как понимаю, заведующего отделения.
— Кардионейрохирургии, — согласно кивнул Юта, чуть улыбаясь. Ему было приятно такое внимание, но вместе с тем настораживало. Похоже, такие вопросы для него были в новинку. Особенно учитывая, что интересовался представитель закона.
— Да. Так вот, я попросил своих коллег поискать информацию о Вас в архиве.
— Разве это не превышение служебных полномочий? — в отличие от Юты, его друг особой радостью от такого интереса не отличался. Как и Чатель, которая теперь смотрела на детектива с нескрываемым подозрением.
На немой вопрос девушки, что всё это значит, Харден виновато пожала плечами. Что творится в голове Андри, даже ему самому наверняка не известно. Что уж говорить об остальных.
— Это всего лишь дружеская услуга, никаких составлений протоколов не будет, — небрежно махнул рукой Андри, снова переключая внимание на интересующего человека. — И вот в чём странность. Мало того, что первые сведения датируются 322 м годом, что соответствует Вашему двенадцатилетию, так ещё и не указан процент ДНК. Только пометка «засекречено». Не расскажете, в чём причина? И как Вы получили такую должность?
— Если Вы думаете, что это какой-то секрет, то сильно ошибаетесь, детектив, — тихо рассмеялся Юта. Попросил подержать Ллойса стакан с чаем, после расстёгивая цепочку с жетоном. Замок поддался не сразу, но это не помешало человеку довести дело до конца. Справившись с цепочкой, Юта отдал её в руки Харден, а сам продолжил рассказ. — В двенадцать я переехал в Центр. При рождении допустили ошибку в расчёте процента, и я жил на Периферии. А должность получил просто: в четырнадцать закончил школьную программу, в шестнадцать институт. Через год начал оперировать. Всё просто.
— Медицинский институт? В шестнадцать? Серьёзно думаете, что я поверю? Хоть кто-то поверит? — его сомнение было полностью обосновано.
Обучение в школе длилось с шести до восемнадцати лет, далее высшее учебное заведение по выбору. Или без него, если речь о детях Периферии: им не нужно было профильное образование. Полноценное обучение на врача занимало в среднем восемь лет. И поверить в то, что человек осилил двадцатилетнюю программу за четыре года, практически невозможно.
Зато верили остальные. И снисходительно смотрели на молодых людей, ожидая развязки диалога. Андри играл в гляделки с Праем с минуту, но тот сдаваться не собирался. Лукаво улыбался без тени насмешки, терпеливо ожидая продолжения.
— Хорошо, ладно, зайдём с другой стороны, — не выдержал детектив, смиряясь с абсурдностью ситуации. Потёр глаза, сильно зажмуриваясь. Сформулировать мысль было непросто, особенно когда все остальные полностью на стороне безумца или фантастического лгуна. — Второй вопрос: какой у Вас процент?
Вместо ответа Юта кивнул на жетон в руках девушки. Харден уже и забыла, что держит его в руках. Перевернула лицевой стороной, вчитываясь во вдавленные буквы и цифры.
Юта Прай
Г. Р. 310
ДНК 100%
— Не может быть, — ахнула Харден, поражённо поднимая взгляд на парня. Она никогда не видела таких людей. Идеальный процент был редкостью, сродни парадоксу. От родителей Харден слышала истории о таких людях. Два-три человека за десятилетие — невероятная удача, поскольку каждый такой человек был способен осилить абсолютно любую специальность в кратчайшие сроки. Более того, люди со стопроцентным ДНК не нуждались в профильной ориентации: им была под силу любая наука, к какой лежит душа.
Иногда Харден представляла себе встречу с одним из таких людей. Думала, как они выглядят, как себя ведут и какое впечатление производят. Казалось, трепета и восторга будет больше, чем при виде мэра города, а ведь мистер Корген был обладателем целых девяноста пяти процентов.
Но сейчас перед ней сидел парень, который, в понимании генетиков, был «идеальным» человеком. Приятная, очень привлекательная внешность, грандиозный ум, сделавший возможным построить карьеру одного из лучших хирургов в истории Купола. Она была рада познакомиться с таким человеком, но, к собственному удивлению, никакого восторга не было. Это был всё тот же Юта, всё тот же врач, которого любят пациенты и простые жители. С трёхзначным числом на жетоне.
— Может, — кивнул Юта, прерывая затянувшееся молчание.
Забрал жетон, застёгивая на шее, после возвращаясь к ужину. Вот так просто, без каких-либо громких фраз или попыток доказать собственную правоту. Оставалось лишь принять на веру или продолжать сомневаться, ему уж точно от этого хуже не станет. Первым, как ни странно, осознал это Андри.
— То есть, так просто? Почему Вы тогда не носите жетон наружу, поверх одежды? Сто процентов… это же престижно. Разве не повод для гордости?
— Как давно Вы видели человека, у которого жетон на виду у всех?
— Постоянно. Их десятки, и никто не считает это чем-то странным.
— А какой процент у них на жетонах? — он подводил к какой-то определённой идее, но какой именно, Харден не могла понять. Как и Андри, который пытался припомнить диапазон значений.
— Думаю, от семидесяти до восьмидесяти, выше, вроде, не видел. А что?
Юта задумался, стараясь сформулировать мысль как можно правильнее. А потом замер, хитро ухмыляясь самому себе.
— Давайте так. Вы сначала сами ответьте себе на этот вопрос, а потом я объясню, о чём хочу сказать. Сравним точки зрения, если можно так выразиться.
Детектив хотел возразить, но быстро понял, Юта не тот человек, с которым получится торговаться. Пришлось согласиться: желание получить ответы пересилило. Андри действительно всерьёз задумался над вопросом, да так глубоко ушёл в свои мысли, что не заметил, как просидел со сложным выражением лица несколько минут. На памяти Харден такого мозгового штурма воочию ещё не было. Впрочем, в реальный мир мужчина вернулся сам, без посторонней помощи.
— Если бы я увидел на улице человека с подобным процентом, то, скорее всего, начал бы внимательно его разглядывать, — медленно произнёс Андри, всё так же глядя в одну точку за спинами окружающих, — ещё в школе нам рассказывали об особенностях таких людей. Вы ведь не только отличаетесь складом ума, но и внешностью. Она как будто… универсальна. Нравится абсолютному большинству людей. Поэтому стал бы рассматривать такого человека. Не явно, конечно, но любопытство точно присутствовало бы.
— Честно, — согласно кивнул Юта, внимательно рассматривая детектива. А когда поймал осторожный взгляд, ободряюще кивнул, — а теперь ответьте на один вопрос: Вам самому понравилось бы чувствовать себя зверушкой на витрине? Которую не трогают, но рассматривают прохожие. Изо дня в день, думая, что делают это незаметно. Вы бы хотели каждый день чувствовать на себе десятки чужих взглядов и шёпот за спиной?