Харден молчала. Да и вопрос был адресован не ей, но даже так у неё не было ни единого слова «против». С подобной стороны этот вопрос она не рассматривала. И только сейчас поняла: а ведь Юта прав. «Идеальные» люди действительно живут среди них, но она ни разу не видела их своими глазами. И никто из её окружения также с ними не сталкивался. Однако в их существовании не сомневался ни один житель Купола, от чего уверенность в том, что они скрывают свой процент, лишь росла. Никому не хочется лишнего внимания, особенно когда идёшь по своим делам, не желая разговаривать с незнакомыми людьми. Жизнь в постоянном напряжении не лучшая перспектива. Проще избегать подобных ситуаций. Или же заранее сделать всё, чтобы их и вовсе не возникало.
— Нет, — после недолгой паузы покачал головой Андри, глядя прямо в глаза Прайю. — Точно нет. И Вы правы. Извините за этот некорректный вопрос.
— Всё нормально, Вам не за что извиняться, — улыбнулся Юта, качая головой. — В отличие от других, Вы не стали заявлять, что жетон — подделка.
— А такое было? — удивилась Харден, даже забыв про нежелание встревать в разговор.
— Всякое бывало. Поэтому пусть лучше будет подальше от чужих глаз. И людям не на что смотреть, и мне спокойнее, — закончил диалог Юта, снова пряча жетон под одеждой. И тут же переключая внимание на загоревшийся экран электронных часов. Новое сообщение. — А теперь я вас покидаю. Кто-то особо умный перепутал капельницы у двух пациентов. Как вообще можно повесить растворы не туда, если у вас все данные по назначениям в открытом доступе. Открой ты карту, уточни, если не уверен…
— Так, всё, иди уже, и сможешь лично всё высказать студентам, — пихнул его под ребра Ллойс, прерывая поток недовольного бурчания. Ещё и рукой помахал в ответ на шутливо-возмущённый взгляд друга. — Давай уже. Или сейчас иголку не туда воткнут — как потом перед начальством оправдываться будешь?
— Иногда мне кажется, что это ты учишь лучших студентов экспериментировать со смешением капельниц и перемешиванием стопок историй болезней, — фыркнул Юта, проверяя оповещения на мобильном. — Иначе их глупые поступки я объяснить не могу.
— Может, они сами глупые?
— В моё отделение глупые не попадают, — двигаясь спиной к выходу заметил Юта. У самого выхода махнул на прощание всем присутствующим, быстро заканчивая мысль, — кроме того случая, когда тебя прислали за медикаментами для Сектора. Но то было исключение.
И ушёл.
Пара секунд потребовалась, чтобы услышанное уложилось в голове, и ещё немного, чтобы Ллойс решил не идти следом за ушедшим по делам медицинским другом с целью объяснить, что глупый здесь далеко не он. Чатель снисходительно решила не потешаться над братом, справедливо расценив, что с него хватит. Ограничилась красноречивым взглядом и хитрой ухмылкой. Зато Харден с детективом ограничивать себя в реакции не стали и тихо посмеивались над увиденным. От высказываний также оба отказались. Их весёлого вида оказалось достаточно, чтобы ввергнуть Ллойса в ещё большее недовольство от услышанного. И только дергающаяся бровь выдавала скрытое удовольствие от всей ситуации в целом. Однако показывать, что шутки над ним он воспринимает нормально, парень явно не собирался. Его право, тем более, Харден почему-то была уверена: Андри поступил бы так же.
— Молодёжь, отвлекитесь на пару минут, — позвал Рекдри, кивая в сторону мерцающего экрана, — начинается.
Харден развернулась корпусом обратно к ноутбуку, вглядываясь в картинку. На ней некий репортёр сбивчиво рассказывал о последних событиях недельной давности, подводя слушателей к главной теме внепланового репортажа. Десятки его коллег делали то же самое, создавая у лестницы, ведущей в здание Совета шумную, беспорядочную толпу. В попытке занять более выгодное положение для съёмки некоторые особо ушлые операторы буквально расталкивали других, пробираясь к подножию лестницы. Надо отдать должное полиции: заметив нарастающий беспорядок, служители закона быстро пресекли возможные потасовки, самостоятельно распределив журналистов с операторами так, как посчитали наиболее безопасным.
— Думаете, будет что-то стоящее? — поинтересовался Андри, задумчиво почёсывая появившуюся под вечер короткую щетину.
— Миссис Корген крайне редко появляется перед журналистами, особенно без супруга, — пожал плечами Рекдри, глядя на экран. — Последний раз она выступала перед прессой несколько лет назад, когда объявляла результаты расселения второго сектора. Сдаётся мне, не к добру её деланое красноречие.
— Она выходит, — кивнула Харден, окончательно прерывая всякие разговоры.
Двери здания Совета медленно распахнулись, и в проёме показалась высокая статная фигура. Журналисты разом затихли, во все глаза рассматривая Первую женщину Купола. Полиция вместе с личной охраной рассредоточилась по периметру, внимательно следя за людьми, вылавливая каждое подозрительное движение. Но провокаций не намечалось. Даже митингующих не было видно.
Тем временем Гигейр приблизилась к трибуне, кладя руки на гладкое дерево. Харден затаила дыхание, разглядывая эту женщину. Сколько она себя помнила, миссис Корген всегда вызывала некий трепет и восторг. Не каждая женщина в свои неполные сорок пять может так хорошо выглядеть. Высокая, статная, всегда с идеально прямой спиной и гордо расправленными плечами, она всегда выглядела так, что не каждый осмеливался подойти и просто поздороваться с ней. Но вместе с тем она не вызывала чувство отторжения. На неё хотелось смотреть, её хотелось слушать. Человек, способный одним взглядом расположить к себе или заставить замолчать, стыдливо опустив глаза в пол — это про неё. Наверное, именно такая женщина и должна быть супругой первого человека Купола.
Тем временем миссис Корген окинула собравшихся репортёров внимательным взглядом, слегка щурясь от света установленных прожекторов. Камера поймала сеть тонких морщинок в уголках глаз, что придавало её лицу толику шарма. Улыбнулась, приветственно кивая, после чего сфокусировала взгляд на одной точке за спинами людей. Никаких заготовленных фраз: она всегда говорила по памяти или формулировала мысль на ходу. Не любила фальшь.
— Добрый вечер, господа и дамы. Приношу свои извинения за столь внезапное объявление о выступлении, но того требует ситуация. Спасибо за то, что пришли. Надеюсь, мои следующие слова вас не разочаруют.
— Вы хотите рассказать нам о дальнейшей политике Совета в отношении Периферии? — раздался вопрос из толпы. Десятки микрофонов и объективов камер тут же устремились в сторону трибуны, ловя каждый звук.
— Прошу впредь не задавать никаких вопросов, — мягко, но без возможности возразить или оспорить сказанное, попросила миссис Корген. — Да, в том числе и об этом. Но главное, о чём я бы хотела вам сообщить, это прокомментировать ситуацию с урегулированием беспорядков, устроенных рабочими на гидроэлектростанции. Думаю, все уже слышали о недовольстве людей действиями правоохранительных органов, когда полиция была вынуждена урегулировать конфликт, возникший на гидроэлектростанции. Жители Периферии называют их действия неправомерными, а наше решение пресечь забастовку — ограничением их прав. Однако, смею заметить, действия этих людей могли повлечь за собой последствия, которые затронули бы жителей всего комплекса. На данный момент первая станция находится на стадии ремонта и сроки восстановления её работоспособности крайне расплывчаты. Если бы в результате протестов кто-то из митингующих повредил бы единственный действующий источник энергии, последствия были бы фатальными. К тому же, агрессивно настроенные люди попросту опасны для окружающих. Исходя из этих взаимодополняющих факторов, было принято решение погасить публичный протест, применяя максимально гуманные меры воздействия. В ходе операции ни один протестующий не получил повреждений выше второго класса. Материальные потери минимальны. Мы считаем подобный исход операции успешным и смеем надеяться, что впредь подобных инцидентов не повторится.
На секунду она отвлеклась на пришедшее сообщение. Экран телефона был предусмотрительно скрыт за невысокой деревянной перегородкой. Прочитав содержание, она снова посмотрела на журналистов, но что-то неумолимо изменилось. Взгляд стал жёстче, холоднее. И только сжатые до побелевших костяшек на краях трибуны пальцы выдавали её волнение.
— Кажется, сейчас что-то будет, — тихо заметила Чатель, и остальные согласно промычали что-то в ответ.
Она не ошиблась.
— Основная же причина, по которой мы собрали вас здесь, это объявление, которое я оглашу сейчас. Предупреждаю ещё раз: никаких вопросов задавать не нужно, все комментарии даст мистер Корген на ближайшей пресс-конференции. Я же лишь сообщу главную новость, не более, — глубоко вдохнула и коротко зажмурила глаза, чтобы собраться с мыслями. Медленный выдох и полностью расправленные плечи. В голове приятная всепоглощающая ясность. — В течение следующих трёх дней будет вынесено решение о необходимости расселения одного сектора, чтобы стабилизировать жизненные показатели всего Купола. Совещание Совета назначено на четверг этой недели, после чего глава Совета выступит с речью, где огласит принятое решение. Мы надеемся, что решение будет отрицательным, но всё зависит от жизненно важных показателей нашего Купола. Помните: все наши действия направлены на сохранение жизни и поддержание её на стабильном уровне. Какое бы решение ни было принято, оно будет верным. Спасибо.
Под оглушительный шум разбушевавшихся от услышанного репортёров миссис Корген скрылась в здании Совета. Ни один из особо прытких репортёров пробиться следом не смог: надёжные личные охранники быстро скрутили любителей сенсаций ещё на подходе к дверям и передали в руки полицейских. Далее программа переключилась на свой обычный режим работы, транслируя очередной сериал, а зрители ещё долго сидели в напряжённой тишине, обдумывая услышанное. Никто не проронил ни слова, ни комментария в адрес заявления миссис Корген не было сказано, но отчего-то Харден была уверена: каждый человек понимал, к какому решению через несколько дней придёт Совет. И как в таком случае поведут себя жители выбранного Сектора — тайна, спрятанная в ящике Пандоры. Открывать который точно не стоило.