— Тогда вам лучше обратиться к Руомару, — заметил Ллойс. В ответ Андри недовольно скривился, чем только раззадорил "доброжелательность" парня. — Могу даже подсказать, где его найти. Прямо сегодня.
— Вот уж спасибо, — натянуто улыбаясь, процедил детектив, — но хотелось бы всё-таки переговорить с более… знакомым человеком. Надеюсь, вы понимаете, о чём я.
— Конечно, — с напускной серьёзностью кивнул Ллойс, — но Вы же человек законопослушный, детектив, я прав? А по закону вы обязаны обратиться к распорядителю сектора и получить задание.
— О Господи, Ло, оставь людей в покое! — шлёпнула брата полотенцем Чатель, поворачиваясь к гостям. — Почему бы сегодня вам не прогуляться по сектору? Вы же тут толком ничего не видели. Познакомитесь с окрестностями, может даже с кем-то из местных. Как вам?
— С радостью, — выдохнула Харден, благодарно кивая девушке. Та в ответ весело подмигнула, кивая в сторону выхода.
Андри также сдержался от лишних комментариев, чем порадовал свою спутницу. Харден же спешила наружу. Она примерно понимала причину поведения Ллойса. Чувствовалась манера речи Прайя: лёгкое напряжение между детективом и медиком так или иначе передавалось окружению последнего. Но раз Чатель воспринимала слова брата как шутку, волноваться было не о чём. Однако возле углового столика на кухне всё же притормозила. Как и в прошлый их визит, столик был завален рисунками и эсизами. Некоторые законченные, какие-то на стадии набросков, но абсолютно все чёрно-белые.
Тогда ей не удалось рассмотреть детали, но сейчас ничто не мешало это сделать.
Ллойс и Чатель вернулись к приготовлению заказов, число которых не спешило уменьшаться, что создавало практически идеальные условия для не слишком тактичного поведения.
— Что здесь? — встал рядом Андри, подцепляя угол одного листа.
— Рисунки Ллойса. Нам ведь нельзя на них смотреть?
— Точно, — согласно кивнул мужчина, встречаясь взглядом с Харден. — Абсолютно запрещено.
И всё равно раскрыл альбом, являя взору десятки расписанных листов.
Харден восхищённо выдохнула: чего тут только не было. Цветы, животные, абстрактные фигуры, линии которых причудливо переплетались между собой. Чёрно-белая гамма на удивление только подчёркивала изящество картин, давая возможность воображению зрителя самостоятельно раскрасить картину в предпочтительной цветовой гамме.
Стараясь не задеть чёрные линии, выведенные кусочком хрупкого угля, Харден вытянула особо заинтересовавший рисунок. Это была абстракция, одна из многих, но именно она выделялась одной единственной деталью: эскиз был изображен не просто на белом фоне, а на очертаниях предплечья. Татуировки на теле среди жителей Периферии служат не просто украшением: это своего рода знак законного брака. Носить парную отметку не просто почётно, это даёт некие моральные гарантии, что у тебя есть надёжный партнёр рядом. Девушка невольно вспомнила кольца родителей, про себя отмечая, что те не приносят подобной эйфории. Кольцо можно снять. Свести татуировку проблемнее и больнее. Словно физическое отражение чувства потери второй половинки.
— Похоже, это на заказ, — прокомментировал эскиз Андри, о существовании которого Харден успела забыть. Она вздрогнула, оборачиваясь в сторону мужчины, который с интересом разглядывал другие работы. — Может, себе хочет сделать?
— Спасибо, но у меня уже есть одна.
От неожиданности девушка подпрыгнула на месте, с виноватым видом поворачиваясь к подошедшему Ллойсу. На удивление юноша не выглядел разозлённым, скорее слегка недовольным ситуацией в целом. И тем, что детектив держал один из листов за угол, задевая тонкую линию пальцем. Чёткая граница контура размылась от вмешательства извне.
— Ты женат? — поспешила перевести тему Харден, стараясь взглядом отодрать пальцы мужчины от рисунка. Тот внял её сигналам, пусть и с опозданием. Больше эскиз не пострадал.
— Вроде того, — кивнул Ллойс, оттягивая край серой футболки. На ключице и трапециевидной мышце красовался неправильный букет из трёх цветов. Возможно, их было и больше: часть татуировки скрывалась под остальным слоем одежды, но то, что видела девушка, вызывало какой-то странный диссонанс. Несколько секунд спустя Харден поняла, в чём дело.
— Эти цветы призваны символизировать вашу совместимость, — полувопросительно начала девушка, дожидаясь согласного кивка в ответ, — но, насколько я помню, Амброзия означает взаимность, Гаултерия — гармонию, а вот Вечерняя примула — несовместимость. Разве такое бывает?
— Ты ещё и флорист, — весело хмыкнул Андри, который о значениях цветов слышал когда-то давно и очень расплывчато.
— Я вполне разносторонняя личность, — отмахнулась девушка, чем заслужила очередной мягкий смешок. Всё её внимание было приковано к переплетению цветов на чужой коже. — Так как это возможно?
— Поверь, очень даже возможно, — кивнул Ллойс, с улыбкой потирая кожу. Казалось, татуировка согревала руку, от чего прикосновение становилось особенно приятым. — В мире вообще мало невозможного. Особенно если кто-то сильно чего-то хочет.
— Имеешь ввиду, рамки придумываем мы сами?
— Только если эти рамки не закон, — вмешался Андри. — В таком случае его нарушение грозит вполне реальными проблемами.
— Всё ещё ратуете за свои правила, детектив?
— Скорее придерживаюсь мнения, что закон обязателен для всех без исключения. Он — гарантия нашей безопасности.
— В какой-то мере Вы правы, — согласился Ллойс, переводя взгляд на рисунки. Задумчиво провёл руками по линиям ближайшего эскиза, с интересом разглядывая оставшийся на кончиках пальцев уголь. Но быстро стёр его, мотая головой в попытке отогнать ненужные мысли. — А раз Вы так защищаете закон, то должны помнить о пункте, защищающем частную собственность. В том числе мои рисунки. Попрошу впредь без разрешения их не трогать. Всё-таки Вы угадали: эта татуировка делается на заказ, а многие люди предпочитают не показывать изображение без крайней необходимости.
— Прости, — виновато посмотрела на него Харден. — Так ты ещё и художник?
— Художник — это профессия, а для меня это что-то вроде увлечения, — пожал плечами Ллойс, принимая невербальные извинения. — Мне нравится рисовать. Не важно, что это: абстракции или портреты, — это дает возможность отдохнуть от рутины.
— Чьи портреты ты обычно рисуешь?
— Людей, — рассмеялся парень. — Всех вокруг, особенно тех, кто привлечёт внимание. О, кстати, — он мигом обратил внимание на отдельно лежащий альбом, который Харден не заметила под ворохом листов, — это вам, точнее тебе, — он протянул Харден листок из плотной дорогой бумаги. Сама же девушка обратила внимание на мелькнувшие лица на других листах, пока Ллойс искал нужное изображение. Многих людей она не знала, но изредка попадался один знакомый силуэт.
— Это Юта?
— Что? — смешался Ллойс, пытаясь понять, о чём речь. — А, это. Да, он самый.
— Вы и впрямь хорошо знаете друг друга, — заметила девушка.
— Мы познакомились, когда мне было пятнадцать. Он на год младше, так что интересы совпадали. Так и подружились, — пожал плечами юноша.
— Как это вы познакомились, если вы из разных субъектов? — вмешался в разговор Андри.
— Из разных? — удивился Ллойс, после разражаясь лёгким лающим смехом. — Юта родился здесь, на Периферии. Потом волею случая оказался в этом секторе. Так и понеслось.
— А как он оказался в Центре? И как так получилось, что он сменил сектор? — в Андри проснулся детектив, хотя, казалось, тот и вовсе не засыпает никогда. Но у Ллойса были свои планы.
— Вы же здесь детектив, Детектив, — фыркнул юноша, всем своим видом давая понять, что помогать и давать ответы не собирается, — Вам и карты в руки. Ищите ответы, если хотите, но самостоятельно.
— Думаешь, не справлюсь?
— Более чем уверен.
— Вы, вроде как, идти гулять собирались, — крикнула со своего места Чатель, привлекая внимание, — а ты, Ло, лучше бы дальше нарезкой занимался. Люди за четвёртым столиком ждут своё рагу. И заказы «на вынос» сами себя не приготовят.
— Есть, мэм! — отсалютовал Ллойс, весело подмигивая сестре, возвращаясь к своему рабочему месту.
Кивнул напоследок, обозначая конец разговора, в котором оказался своеобразным победителем. По крайней мере, так думал недовольный Андри, не привыкший оставлять за кем-то другим последнее слово. Однако долго переживать ему не дала Харден, толкнувшая в плечо. Так что уже через несколько минут они оказались на улице.
*
Прогуливаться по сектору без конкретной цели оказалось до абсурдного волнительно. На выходе из бара Андри прихватил карту местности, чтобы не потеряться. Так что теперь, с подробным описанием местности на руках, передвижения казались не такими случайными.
На улицах было пусто. Здесь практически не встречались люди, а если и были, то спешили по своим делам. Но всякий раз взгляд прохожих задерживался на двух фигурах, так резко выделяющихся на фоне местных очертаний. Сперва Харден не понимала причину внимания, хотя бывала здесь уже не один раз, однако только сейчас по-настоящему осознала, почему на них смотрят.
Слишком строгий, выглаженный внешний вид. Слишком ладная, практически лощёная внешность. Слишком правильные движения. Все в них было слишком для этого места. Они сами были слишком. Это не выглядело смешно или как-то обидно по отношению к местным жителям. Скорее нелепо относительно всей местности. Их словно не должно было здесь быть. И сам факт их присутствия ставил под сомнение реальность происходящего. Хотелось протереть глаза и удостовериться, что они не иллюзия. Маленькие дети, пару раз встретившиеся на пути, так и делали. Взрослые вели себя более сдержанно, но недоумение, искажавшее их лица, говорило лучше всяких слов.
— Я думала, жилая зона менее масштабная, — через почти полчаса ходьбы заметила Харден.
Андри сверился с картой, после чего коротко кивнул в знак согласия.
— Тут всё изображено так компактно, что я думал, мы управимся за четверть часа. Но, похоже, нам ещё идти и идти.