Чего не скажешь о людях. Удивительно, как всего несколько слов могут изменить отношение людей к вам. Те, кто ещё недавно смотрел на девушку с безразличием или плохо скрываемым скепсисом, теперь будто разглядывали под новым углом. Несмелые улыбки, короткие кивки головой в знак признательности — эти крохотные, почти незаметные, но такие значимые детали согревали душу, подсказывая: она всё сделала правильно.
— Не думала, что в плане сегрегации всё настолько плохо, — честно призналась Харден, смущённо глядя на подругу. Они снова выдвинулись в путь, на этот раз решив вернуться в бар. Работы в качестве медиков на сегодня больше не было. — Давно это происходит?
— Сколько себя помню, — пожала плечами Чатель. Она не выглядела расстроенной или обескураженной поведением Наблюдателя. Её гораздо больше заботил пересчёт медикаментов в сумке. Не хватало бинтов и пары наборов капельниц. — Вообще, это не главное. Мы не так часто контактируем с Центром, чтобы переживать об отношении тех людей к нам. Гораздо тяжелее, когда подобные слова звучат от правительства.
— Такое было?
— Не в нашем Секторе. Пару лет назад в восьмом сменился Распорядитель. Он не был жителем Периферии, скорее как Юта: специалист из Центра, на добровольной основе помогающий определённой территории. Но ты должна понимать, что «добровольность» тоже бывает двух типов: полностью на безвозмездной основе, как в случае с Ютой, и за определённую доплату к основному заработку на работе. Трици, тот самый Распорядитель, пошёл по второму пути. Тогда у Совета возникли небольшие финансовые трудности с поддержкой рабочих территорий, и было принято негласное решение сфальсифицировать несколько отчётов о состоянии жилых комплексов, чтобы сэкономить на реконструкции. За дополнительное неофициальное «спасибо» от начальства. И Трици это сделал.
— Последствия были ощутимыми, верно?
— Папа говорил, там были два жилых здания в аварийном состоянии. Часть людей переселили, но некоторым не хватило квартир, и они ждали следующей сдачи жилых комплексов. Не дождались, — скупо закончила Чатель, опуская взгляд себе под ноги. — Помню, я тогда понять не могла: как столько людей могли погибнуть разом. Кого-то вытащили из-под обломков, но ещё неизвестно, точно ли им повезло больше. Кто-то остался в инвалидной коляске, другие потеряли родственников, — она перевела взгляд на Харден и грустно улыбнулась. — Теперь понимаешь, почему здесь не любят тех, кто ставит себя или свою работу выше жизней или благополучия? Мы не враждуем с Центром, как может показаться со стороны. Мы лишь хотим, чтобы нас слышали и не пытались за наш счёт улучшить своё положение.
Больше Харден ни о чём не спрашивала. Ей трудно было осознать ситуацию с Трици. Да, она всю жизнь прожила в центральном квартале, ни на секунду не сомневаясь в действующей системе, но ни разу ей не приходило в голову, что люди с этой стороны стены не разделяют её мнения. Ещё в первый визит сюда картинка идеального мира дала трещину, которая с каждым днём всё больше увеличивалась и ломала иллюзию правильности.
Она направилась в сторону промышленной зоны одна. Чатель должна была помочь матери с семейными делами. Она объяснила, где примерно мог находиться её отец, но точно сказать не могла. Промышленная зона немалых размеров, на каком именно складе проходила встреча с Руомаром, знали только приближенные к управленческим вопросам люди. Харден решила не терять зря времени и попытаться найти Брунигена как можно скорее самостоятельно. Неизвестно, когда он вернётся в бар, а вот её время пребывания в Секторе ограничено.
Ряды складских помещений создавали своеобразный лабиринт, заблудиться в котором с непривычки было делом пяти минут. Никаких указателей, подписей или карт — только местные могли свободно передвигаться между узкими проходами, не боясь пропасть без вести. За несколько посещений медицинского склада с Чатель девушка примерно запомнила наиболее безопасный маршрут.
Изначально она планировала пройтись по знакомой дороге, полагаясь исключительно на удачу. Вдруг мистер Бруниген окажется в одном из первых складов? Зачем ходить далеко, если вы хотите обсудить что-либо касающееся провизии на месте?
Ожидания относительно близкого расположения к началу промзоны не оправдались, что стало понятно в первые же двадцать минут. На дверях каждого без исключения склада висел внушительный замок, ограждающий содержимое от излишне любопытных глаз. Без особой надежды девушка добралась до знакомого склада с медицинскими товарами, но там её ждала неудача: никого из медиков внутри не оказалось, а двери всё так же плотно примыкали друг к другу. Оставалось лишь идти в самую ветхую часть, в которую, по её наблюдениям, не очень-то много людей ходило. Однако большая часть территории уже была ею осмотрена, поэтому Харден склонялась к варианту попытать удачу. И всё же решилась.
Дальняя часть складов практически не использовалась по назначению. Большинство помещений простаивали просто так из-за брешей в крыше или по причине отсутствия стекла в оконных рамах. Даже дорога не была выложена асфальтом, отчего кроссовки быстро покрылись плотным слоем пыли.
Внезапно она остановилась. Хоть эта часть складских помещений и не использовалась, следы от колёс под ногами оказались весьма четкими. Экспертом в распознавании следов Харден себя не считала, но вполне могла утверждать, что автомобиль проезжал здесь недавно. В пределах двух дней точно. Ещё одна деталь, про которую хотелось расспросить Брунигена-старшего, хотя девушка сомневалась, насколько это уместно.
Спустя почти час бесцельного хождения она начала задумываться: а точно ли мистер Бруниген здесь? Может, он уже ушёл обратно, к семье, а Харден ходит впустую? Позвонить Чатель возможности не было: телефон разрядился ещё сорок минут назад. Ещё и холодать начало: видимо, время близилось к вечеру. Возможно, действительно стоило повернуть назад?
Но всё решил горящий свет из-за приоткрытой двери.
Голосов не было слышно, но Харден списала это на хорошую звукоизоляцию. Возможно, те, кто находился внутри, решили немного побыть в тишине, обдумывая сложный вопрос. Или же они находились слишком глубоко внутри строения, и голоса попросту не доносились до улицы. В любом случае, она решила попытать удачу. Если это не Бруниген, вежливо спросит, где его найти, а если всё же он, порадуется собственной удаче.
Осторожно толкая дверь внутрь, предварительно стряхивая видимую грязь с металлической поверхности, Харден пошла внутрь склада, стараясь как можно быстрее привыкнуть к изменившемуся освещению. Всего несколько секунд ушло на то, чтобы зрение смогло фокусироваться на чём-либо, кроме слабой работы редких ламп, после чего девушка несмело двинулась дальше.
Внутреннее чутьё вопило об опасности, пытаясь развернуть обладательницу назад, к выходу, но девушка упорно шла вперёд, надеясь в скором времени получить ответы на свои вопросы. Только получила ещё больше поводов для расспроса.
В самом конце склада, до которого девушка успела добраться, в тени у стенки стояли контейнеры с неясным содержимым. Которое при более тщательном рассмотрении Харден узнала.
Товарный знак газового завода, груз которого был утерян несколько недель назад. По официальным данным, все баллоны были взорваны, однако сейчас девушка видела: это далеко не так. Десятки баллонов с газом лежали у стены под пыльным брезентом, и, если бы не самый угол ткани, задранный кверху, никто бы не увидел, в чём тут подвох.
— Что ты здесь делаешь?
От неожиданности Харден дёрнулась в сторону, резко разворачиваясь. К ней быстрым шагом приближался Руомар, и судя по суровому выражению лица, тёплых слов ждать не стоило. Осознание собственной ошибки пришло не сразу, но даже от него толку было мало. Страх, поражённость, чувство безысходности — всё это накрыло с головой, приковывая к полу.
— Ещё раз повторяю: кто тебя сюда пустил? — приблизившись вплотную навис над ней Гастальби.
— Я…
Харден поперхнулась воздухом. Вблизи этот человек выглядел ещё опаснее. Зря она не подумала дождаться Андри и пойти сюда вдвоём. Так была бы хоть какая-то надежда на лучший исход.
— Ты глухая? Ещё раз спрашиваю: кто тебя сюда…
— Ру, успокойся, мы сами виноваты, — вслед за другом в помещение вошёл мистер Бруниген. Только теперь девушка заметила боковую дверь, ведущую прямо на улицу. Она слишком хорошо сливалась со стеной, ещё больше её скрытию от глаз способствовало положение в тени. Зато теперь она была открыта, и именно через тот дверной проём в помещение возвращались все те, кто вышел на улицу. Мистер Бруниген посмотрел на девушку, понимающе кивая. — Не закрыли дверь?
— Была приоткрыта, — слегка осипшим голосом кивнула Харден. Но быстро взяла себя в руки. Сейчас нужно было действовать и в первую очередь получить ответ на самый последний вопрос. — Это те самые баллоны?
Ей не нужно было уточнять, о каких именно баллонах идёт речь: все присутствующие напряглись от её слов, переглядываясь друг с другом. Над десятком людей прошёл лёгкий шепоток, слов из которого разобрать не получалось. И только два лидера присутствующих молчали, обдумывая ситуацию.
Первым пришёл в себя Гастальби, но Бруниген не дал ему начать говорить. Решил взять на себя право на первое слово.
— Не хочешь поговорить в менее людном месте? — предложил Рекдри, игнорируя возмущённый взгляд друга. — Обещаю всё объяснить, но только при одном условии: не делай поспешных выводов. Идёт?
Забыты формальные обращения: сейчас ситуация требовала максимальной степени доверия. Которой у Харден не было. Однако она понимала: второго шанса узнать правду у неё не будет. Решение за ней, и девушка, всё ещё сомневаясь, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха пополам с предвкушением, согласно кивает, смотря в глаза Рекдри.
Тот благодарно улыбается и смотрит на Гастальби: хочет ли тот присоединиться к разговору? Харден против, но её мнение здесь не учитывалось, потому они втроём идут обратно на улицу, предусмотрительно закрывая за собой дверь. Здесь не было ничего необычного, за исключением небольшого импровизированного столика