овав какому-то внутреннему голосу, девушка с удивлением заметила Прайя, спускающегося по лестнице из Администрации. Смутное чувство необходимости встречи подталкивало быстрее пробираться сквозь толпу, пока светлая макушка не успела затеряться среди бурно обсуждающих предстоящие изменения людей. В какой-то момент она настолько увлеклась попыткой пройти как можно скорее, при этом никого не задев, что споткнулась о поребрик и с мыслью «да что ж это за день такой» почти упала на землю. Почти.
— Не думал, что в следующий раз встретимся именно так, — раздался над головой насмешливый голос. — Хотя, должен признать, это весьма эффектно.
Красная до самых кончиков ушей, девушка поднялась на ноги, отстраняясь от держащего её юноши. Юта понятливо отступил назад, создавая достаточную дистанцию для разговора. Тогда Хардени заметила небольшую папку с документами у него в руках. И бадлон с высоким горлом. Чёрный. Бадлон. Как он ещё дышит в такую жару?
— Что ты делал в Администрации? — напрямую спросила девушка, тут же прикусывая кончик языка.
Невежливо вот так спрашивать, тем более малознакомых людей. Могут попросить пойти далеко и надолго, и, в целом, будут правы. Но Юта лишь слегка удивился, однако обижаться не стал. Кинул мимолётный взгляд на документы, что-то для себя решая, после чего снова посмотрел на девушку.
— Забирал новое удостоверение. Месяц назад проходил курс повышения квалификации, после чего была аккредитация. И вот, доступ уровня В.
Его самодовольство в голосе было обосновано. В таком возрасте получить предпоследний уровень доступа в своей, да в любой, сфере было практически невозможно. Хотя для человека со стопроцентным ДНК понятие «невозможности» весьма размыто. Удивляло другое: зачем ему вообще нужен такой доступ. О чём она не постеснялась спросить.
— Я хочу быть не просто кардионейрохирургом, но когда-нибудь получить должность заведующего отделением. Для этого обязательно иметь уровень доступа В, — объяснил Юта, чуть погодя добавив. — К тому же Чатель сказала, что я не смогу получить эту карточку до двадцати пяти. Теперь она должна мне желание.
Получить труднодоступный уровень В, к которому многие не могут приблизиться и за всю жизнь, отчасти из-за детского спора как раз в духе Прайя. Во всяком случае, других таких людей Харден не знала. Исключительность этого человека виделась во всём, в том числе в таких вопросах, как мотивация поступков. Даже для получения нового допуска на первый план для него вышел спор с подругой.
Неподалёку раздался предупреждающий свист: остальной группой патрульных были замечены вновь собирающиеся в группу участники ЛЕФ. Харден поморщилась: встревать в конфликт не хотелось, но нынешнее звание обязывало присоединиться к товарищам.
— Долг зовёт? — проследив за её взглядом, понимающе кивнул Юта.
— Не думала, что на должности следователя придётся патрулировать улицы, но вот она, реальность.
Они не прощались вслух. Просто в один момент поняли, что каждому пора по своим делам. И Харден уже начала двигаться в сторону товарищей, когда почувствовала несильную, но твёрдую хватку на предплечье. Удивлённо обернулась, видя, как Юта за секунду переменился в лице. Стал более встревоженным, хмурился от непонимания.
— Всё в порядке?
— В каком смысле? — растерялась девушка, не понимая причины такой резкой смены настроения. — Всё хорошо, правда.
Внезапная догадка озарила сознание. Вдруг он что-то знает? Может, прочитал что-то по её нервным движениям или постоянному отведению взгляда? Но рассказывать всё равно нельзя: она дала слово мистеру Брунигену и намеревалась сдержать его во что бы то ни стало. Поэтому собрала всю волю в кулак и попыталась выглядеть максимально естественно, непринуждённо. И, вроде, получилось.
Юта подозрительно сощурился, но руку в итоге отпустил. Молча кивнул, соглашаясь с её словами, после разворачиваясь в нужном направлении. Разошлись также без слов, теперь уже окончательно. И, вроде бы, Харден сделала всё правильно. Не сказала ничего лишнего, не выдала себя, сдержала данное слово. Но почему-то всё равно чувствовала, что прокололась. Где именно, пока не было ясно.
*
За три дня до одного из самых важных событий за прошедшие четыре года Харден удалось встретиться с Андри. Детектив за это время слегка изменился. Харден не знала, каким он был до прихода в рутинный участок, но почему-то была уверена: таким, каким она видела его сейчас, впервые он стал именно во время службы. Менее разговорчивый, но всё ещё не растерявший присущую только его характеру нотку сарказма через слово.
Служба в спецназе подходила ему больше, чем рутина в органах. Даже должность детектива не давала столько свободы действий, сколько могла предоставить военная часть. Более отточенные движения, абсолютное спокойствие в каждом действии: если в полиции он чувствовал себя на своём месте процентов на семьдесят, то сейчас комфорт от занимаемой должности возрос практически до ста.
Это был один из немногих перерывов в патруле, когда оба смогли выкроить время для совместного обеда. Обменяться последними новостями, мнениями о происходящем и просто побыть в приятной компании. Всё это сподвигло обоих отделиться от общего состава сослуживцев и занять столик в одном из местных кафе. Людей было много, даже больше, чем рассчитывала Харден. Обеденный перерыв пригнал голодных сотрудников в уютное заведение с щадящими ценами. Столиков на всех не хватало, но люди не жаловались: функция "забери с собой" распространялась на любой вид пищи.
— Никогда здесь не была, — призналась Харден, разглядывая собственную кружку кофе. Восемь либра[1] за порцию напитка — немного дороговато, на её взгляд, но, с другой стороны, это Первый квартал. Тут всё немного более привилегированное. Даже обычный кофе.
Андри согласился с ней, с интересом разглядывая суетящихся посетителей. Заметил что-то весёлое в стороне, кивая девушке в немом приглашении взглянуть. У самой кассы худощавый долговязый мужчина отчаянно пытался найти кошелёк в бездонной сумке. При этом часть документов то и дело старалась выпасть из папки, зажатой между телом и плечом работника. И, вроде бы, ничего смешного в этой нелепой ситуации не было, о чём Харден хотела напомнить мужчине. А потом заметила.
Андри смеялся не над самим человеком, который ненароком задерживал очередь. Это была печальная усмешка в адрес окружающих. Шесть человвек, и ни один даже не попытался помочь. Ни с бумагами, ни с папкой, даже поменяться местами в очереди никто не предложил. Только недовольно глаза закатывали и нарочито громко вздыхали, смущая бедолагу ещё сильнее.
Неприятное чувство внутри заставило поморщиться и отвести взгляд. Сразу вспомнилась небольшая картина недельной давности, они тогда ещё продолжали работать волонтёрами.
— Когда мы с Чатель шли по очередному адресу, встретили подсобника, который коробки с продуктами в магазин нёс. Одна упала, так с обеих сторон дороги люди сбежались, чтобы помочь поднять. А тут…
— Ничего не поделаешь, — согласно кивнул Андри, задумчиво выбивая ровный ритм пальцем по столу. — Единоличники. В какой-то степени это правильно: как говорится, сам себе не поможешь — никто не поможет.
Тук, тук, тук. Этот размеренный, с равными промежутками звук за двадцать минут успел порядком надоесть, но Харден терпеливо ждала, когда мужчина решит рассказать то, что хотел. Девушка видела: что-то гложет его изнутри. С самого начала их встречи он то и дело останавливал взгляд на определённой точке, выпадая из реальности. Обдумывал что-то, и Харден страсть как хотелось узнать, что же такое могло случиться, если обычно умеющий контролировать свои эмоции мужчина сейчас не мог решиться на откровение.
Ещё один удар — и тишина. Харден оторвалась от разглядывания сахарницы, переводя взгляд на Андри. Встречаясь с ним взглядом. И в ту же секунду поняла: он готов.
— Нам вчера автоматы выдали, — отстранённым голосом начал Андри, уже с первых слов доводя градус напряжения до максимума. — Часть пневматические, с резиновыми пулями. По протоколу для урегулирования волнений на втором и третьем этапе столкновения с протестующими. Если таковые будут, конечно.
— А на четвёртом этапе?
— Боевые патроны, — подтвердил её худшие опасения мужчина. — Обойм столько же, сколько резинок, если не больше.
— Всё настолько плохо?
— Никто не ожидает простого разрешения, — с горечью в голосе сказал Андри. Девушка понимала, какие воспоминания роятся в его голове. Гложут, отягощая сердце самыми худшими опасениями. Страхом повторения пережитого кошмара. — По протоколу я не должен этого рассказывать. Но хочу, чтобы ты знала о рисках. И ни в коем случае не появлялась рядом с Шестым сектором послезавтра.
— Нам, вроде как, запрещено, — криво усмехнулась Харден, делая неловкий жест рукой. — Комендантский час, военное положение и прочее. Так что не буду.
— Но думала об этом.
Солгать не получится, да она и не хотела. К чему, если мужчина всё видел по взгляду. Вместо отговорок коротко кинула, соглашаясь с предположением. И обещая постараться не выходить на улицу без необходимости. Андри ещё пару секунд сверлил её взглядом, ища подвох в столь скором согласии, но подвоха не заметил. Потому снова перевёл взгляд на посетителей, тут же в удивлении вскидывая брови.
— Надо же, как тесен мир.
Возле витрины, разглядывая представленные готовые блюда. Куртка поверх хирургического костюма, в руках термос с горячим напитком. Стоя в компании таких же медиков, Прай активно обсуждал что-то со стоящим рядом коллегой, медленно двигаясь в сторону кассы. Его внешний вид, этот хирургический костюм и положение спиной к девушке отдались чем-то знакомым глубоко внутри. Словно чувство дежавю дало о себе знать и тут же затхло, ставя на подкорке сознания галочку: подумать об этом позже. Харден в который раз убедилась, что судьба любит испытывать слабые стороны людей на прочность. Она дала слово хранить секрет, но уже второй раз за неделю сталкивается с Ютой в непосредственной близости. И судя по хитрому взгляду Андри, через пару минут столкнётся ещё ближе.