– Сильная книга, – кивнул Андрей.
– Вот только жизнь сильнее, – хмуро бросила Инна.
– Тоже верно, – согласился Вербицкий. – Я осмотрел Галину каюту, – сообщил он, направляясь к центральному, капитанскому креслу. – И знаете, что там нашел?
– Струну? – предположил Тёма.
– Нет, это было бы слишком хорошо, – мотнул головой Андрей. – Или, наоборот, плохо – для Гали. А нашел я вот что, – сунув руку за пазуху куртки, Андрей достал оттуда несколько листов бумаги. – Тоже по-своему любопытно…
Встав со своих мест, Олег, Инна и Тёма сгрудились вокруг капитана.
– Это же Оля! – ахнула девушка, беря в руки первый листок.
– И Маша Родионова! – удивленно проговорил Олег. На листе, протянутом ему капитаном, синей ручкой был нарисован девчоночий профиль – очень похоже, обознаться невозможно.
– Кхм… А на третьем – Артемио? – спросил Тёма, закашлявшись.
– Нет, – мотнул головой Вербицкий. – Хотя есть один незаконченный, точнее, едва начатый и весь перечеркнутый рисунок, – продемонстрировал он еще один листок. – Это вполне мог бы быть и Артемио, но понять невозможно. А третий, он же последний, вот кто, – он протянул портрет Олегу.
Профиль на бумаге выглядел знакомо. Слишком знакомо.
– Это… я?! – внутри у юноши словно что-то оборвалось.
– Или твой брат-близнец. Есть у тебя такой? – спросил капитан.
– Нет… – машинально выдохнул он.
– Это Галя рисовала? – деловито задала вопрос Инна.
– Видимо, да, после обыска в каюте я с ней еще не разговаривал, – ответил Андрей. – Но листы явно вырваны из ее блокнота.
– Две жертвы, один непонятно кто и Олег… – пробормотал Тёма. – То есть что, получается, он должен был стать следующим?
– Типун тебе на язык! – дрогнувшим голосом бросил юноша. Футболка на его спине взмокла от холодного пота. – Это просто рисунки – и все!
– А Артемио просто попил на ночь водички из бутылочки, – буркнул Тёма. – А Оля с Машей по лабиринту прошвырнулись – просто.
– Это ничего не доказывает, – решительно заявила Инна, возвращая капитану портрет Оли. – Если Галя любила рисовать, она могла сделать это просто так, без всякой задней мысли. К тому же, здесь нет Артемио – перечеркнутые каракули не в счет, это не он!
– Почему ты все время ее защищаешь? – раздраженно спросил Олег.
– Я не ее защищаю! – в свою очередь ощетинилась Иноземцева. – Я лишь хочу справедливости!
– Мы все ее хотим, – заметил Вербицкий, забирая у Олега остальные листы и убирая стопку обратно за пазуху. – И ты права, сами по себе рисунки ничего не доказывают, но вкупе со всем прочим… Что такое, Кора? – перевел он внезапно взгляд куда-то за спину собеседникам.
Олег обернулся: посреди рубки, явившись незвано, стояла хозяйка «Ковчега».
– Прошу простить, что прерываю вас, капитан, – учтиво проговорила она, – но ваше присутствие необходимо в комнате отдыха. У нас там… еще один труп!
– Яп-понская чума!.. – только и смог выговорить в повисшей тишине Андрей.
23
«Ковчег», день третий
Со спины можно было подумать, что Марина просто смотрела фильм и задремала в кресле перед экраном-шаром, чуть свесив голову с голубыми локонами на левое плечо. Фильм и правда шел: два средневековых парусника засыпали друг друга ядрами, команды оборванцев на их палубах грозно потрясали саблями, готовясь к абордажной схватке, пушистая обезьянка, кривляясь, скакала по вантам и реям – вот только Мальвина его уже не видела: горло ее пересекала роковая бурая борозда.
Возле кресла, держа мертвую девушку за руку, ссутулившись, стоял на коленях Гера. По его щеке медленно стекала прозрачная капля. Бородач был так бледен, что и сам мог бы вполне сойти за труп.
С десяток человек, столпившихся вокруг Геры и Марины, расступились, и Андрей, Инна и Олег подошли к телу девушки. Тёма, как видно, решил обойти кресло с другой стороны, но уперся в коленопреклоненного бородача и дальше не прошел.
Уже привычным движением Вербицкий проверил у Марины пульс – хотя картина и так выглядела предельно ясной.
– И что, никто ничего не видел и не слышал? – спросил он, окинув тяжелым взглядом собравшихся. – Внаглую же проделано!
Собравшиеся молчали.
– Что это за фильм? – задал тогда Андрей весьма неожиданный вопрос, указав на экран перед креслом.
– Новые «Пираты», – ответил кто-то.
– Давно идет? Сколько прошло с начала? – уточнил капитан, и теперь Олег понял его мысль: вероятно, девушка мертва не дольше, чем длится сеанс.
– Часа полтора, – прикинула, сделав полшага вперед и заглянув в шар, Ада. – Если не больше: заканчивается уже – это финальная битва.
– Остановите и узнайте точно, – распорядился Вербицкий. – За это время из комнаты кто-нибудь уходил? – задал он новый вопрос.
– За полтора-то часа? – присвистнул рыжий Артем. – Да, почитай, две трети экипажа тут побывало! А мы вот с Димоном и Максом только пришли, например.
– А я был тут с час назад – и ушел, – сообщил Тёма.
– Узнайте точное время, – повторил свое распоряжение Андрей, обращаясь к Аде. – Олег, а ты выяви всех, кто хотя бы на минуту заходил сюда в этот период.
Юноша кивнул.
Ада подошла к креслу.
– Пульт в подлокотнике, – заметила она.
Инна слегка сдвинула руку Марины, давая Аде доступ к управлению экраном. Гера судорожно дернулся, словно его ударили по лицу, и снова застыл каменным изваянием.
Ожидая, пока девушка назовет ему время, Олег перечислял про себя тех, кто был рядом, запоминая. Понятно, Гера. Ада. Артем, Дима и Максим. Тема. Диля, Даша. Мамай. Света. Вербицкий с Инной – но их, наверное, можно не учитывать… Он огляделся по сторонам, ища, не пропустил ли кого, и тут заметил, как под соседним креслом что-то блеснуло.
– А ну-ка разойдись… – шагнув в ту сторону, Олег опустился на корточки: на полу под креслом лежала свернутая в моток медная струна с крохотным серым цилиндриком, напоминающим пульку от пневматической винтовки, на конце.
– Не трогай! – предостерегающе раздалось сзади.
– Почему? – обернулся юноша к Инне – это она его остановила.
– Кора! – позвала вместо ответа Иноземцева.
– К вашим услугам, – голограмма возникла шагах в пяти в стороне.
– Вы сможете провести экспертизу? Определить, кто последним прикасался к струне? – указала Инна на Олегову находку.
– Увы, – развела руками Кора. – Такими возможностями «Ковчег» не располагает.
– Но вы же проверяли воду, когда нашли снотворное, – напомнила девушка, похоже ожидавшая иного ответа.
– Это другое, – покачала головой хозяйка «Ковчега». – В данном случае потребуется сравнительногенетическое исследование, оборудования для него у нас нет.
– Может быть, поискать отпечатки пальцев? – предложила из толпы Диля.
– На струне?! – хмыкнула Инна. – Как ты себе это представляешь?
– Короче, могу я ее поднять? – спросил, устав ждать, Олег.
– Поднимай, – махнула рукой Иноземцева. – В Москве такую экспертизу делают на раз. – Снова повернулась она к Коре: – А вы: нет оборудования! Тоже мне, суперцивилизация!
– «Ковчег» – космический корабль, а не криминалистическая лаборатория, – пожала плечами та.
Тем временем Олег подобрал струну, осторожно размотал – в длину она оказалась не меньше метра. Взявшись за концы, юноша примерился к свободному креслу, словно собирался накинуть на него петлю, свел руки вместе, затем снова их развел, потянул в стороны. Тот конец струны, на котором не было серого грузика, легко выскользнул из его вспотевшей от волнения ладони. Олег повторил эксперимент, обернув струну вокруг кисти: при новой попытке натяжения она больно впилась в кожу, но теперь эту импровизированную удавку стало возможно удержать и при необходимости – затянуть.
Юноша освободил правую руку: там, где струна касалась ладони, остался заметный белый след, впрочем, быстро розовеющий. А ведь он почти не прикладывал усилия! Что бы было, вздумай он душить сопротивляющегося человека?
Встретившись взглядом с внимательно наблюдавшим за его манипуляциями Вербицким, Олег продемонстрировал ему кисть руки. Секунду подумав, Андрей понимающе кивнул.
– Всем вытянуть руки вперед ладонями вверх, быстро! – Команда капитана прозвучала столь резко, что машинально ей подчинился даже Олег, сам же подсказавший Вербицкому эту мысль – что уж говорить об остальных.
Дюжина пар рук взметнулись в воздух, один только Гера остался недвижим, хотя, кажется, в какой-то момент и он вздрогнул.
Вербицкий двинулся вдоль ребят, осматривая у каждого ладони, и вдруг замер напротив Мамаева.
– Та-ак, – протянул он.
Олег шагнул к ним: обе кисти «ушастика» были перечерчены глубокими темно-красными рубцами.
Стоящие ближе всех к Стасу Диля и Света в ужасе отшатнулись в стороны.
– Та-ак, – повторил Андрей, покачивая головой.
– Эй, але, это не то, что вы думаете! – попятился Мамаев, только теперь поняв, что происходит. – Я к ней, – кивнул он на Марину, – даже близко не подходил! А это от веревки! Сами же велели коридор внизу отмыть от вашей блевотины! А как без лестницы под потолок забраться? Вот я и соорудил конструкцию с веревочными ступеньками! Это от них следы! От веревок!
– Да, – неуверенно подтвердил Максим. – У него была самодельная лестница.
– Вот! – воспрял духом Стас. – Я же говорю!
– Кора! – хмуро бросил Вербицкий в сторону голограммы. – Всех сюда собрать, быстро!
Олегу почему-то подумалось, что хозяйка «Ковчега» не потерпит столь бесцеремонного с собой обхождения, но та лишь заметила:
– Капитан, Галия Измайлова не сможет сама выйти из бокса, а я не смогу ее выпустить.
– Всех, кроме Гали, – велел Андрей. – На этот раз она точно ни при чем.
Экипаж собрался на удивление быстро: и пяти минут не прошло, как все были на месте. Вербицкий проверил руки каждого: следов от струны больше ни у кого не обнаружилось.
– Значит, говоришь, лестница? – голосом, не сулящим собеседнику ничего хорошего, проговорил капитан, возвращаясь к Мамаеву.