же и за свой счет, полиция ответила отказом, но покидать гостиницу днем не запретила – а вот на ночь нужно было обязательно возвращаться, отметившись на ресепшн.
В номер они заселились утром, часа два назад, и Настя сразу же предложила поехать в город – раз уж история с пани Горска так или иначе завершилась, – хоть местные достопримечательности осмотреть. Артем вяло отнекивался, сперва ссылаясь на усталость, хотя всю ночь как убитый продрых на скамье в полиции, никем не потревоженный, затем на то, что смотреть в Варшаве особо нечего, и, наконец, на начавшийся на улице дождь. Но теперь, когда тучи рассеялись, от экскурсии ему уже было не отвертеться.
– Дождь закончился, – повторила Настя, повернувшись к товарищу. – Едем?
– Айфон пишет, в любой момент снова может начаться… – проворчал Артем, тем не менее поднимаясь с кровати и нагибаясь, чтобы зашнуровать кроссовки. – Пуще прежнего.
– Не сахарные, не растаем, – отрезала она. – К тому же существует такой волшебный девайс, как зонт!
– Волшебный, говоришь?.. Ну тогда ладно, – поднялся на ноги юноша. – Я готов, – доложил он. – Идем.
До центра города они добрались на рейсовом автобусе за полчаса. Настя пыталась любоваться достопримечательностями из окна, но едва они въехали в польскую столицу, как, подтверждая Артемов прогноз, небеса вновь разверзлись дождем. Пролило как из ведра, и рассмотреть девушке почти ничего не удалось. К счастью, угомонилась стихия так же резко, как и разбушевалась, аккурат к моменту, когда автобус подвез их к Старому городу и пришла пора выходить.
Они оказались на треугольной площади, в центре которой возвышалась высокая колонна, увенчанная статуей с крестом в одной руке и обнаженной саблей в другой, довольно угрожающе поглядывавшей со своей верхотуры на беззаботных туристов внизу. Проследив взгляд девушки, Артем сказал, что это памятник польскому королю Сигизмунду, который когда-то и перенес столицу страны в Варшаву из Кракова.
– Эх, жалко, что мы не в Кракове сели, – добавил юноша к своему короткому рассказу. – Вот там – подлинная красота, а здесь, в Варшаве этой, одна подделка.
– В смысле – подделка? – не поняла Настя.
– Во время Второй мировой войны Варшава была практически полностью разрушена немцами, – пояснил Артем. – Все, что мы сейчас видим, построено уже после войны – по старым картинам и фотографиям. Якобы точь-в-точь как было, но это, конечно, уже не то.
– Почему не то? – пожала она плечами, разглядывая подступающие к площади домики – невысокие, не выше пяти этажей, и буквально в два-три окна шириной, все разного цвета, с забавными покатыми крышами, стоящие вплотную один к другому. – По-моему, очень красиво.
– Ну не знаю, я предпочитаю подлинные вещи, – заметил юноша.
– Какая разница, если они точно такие, как были? – возразила она. – В Москве вон тоже так делают – тот же храм Христа Спасителя или Казанский собор на Красной площади…
– Делают, – не стал спорить с очевидным Артем. – Но копии от этого не перестают быть копиями.
– По-твоему, лучше, чтоб они здесь все хрущовками застроили? – хмыкнула Настя, оставляя за собой последнее слово. – А мне нравится: молодцы, красиво сделали. Давай сфоткаемся.
Они сфотографировались на ее телефон – сначала вместе, потом Настя попросила щелкнуть ее отдельно – на фоне сурового Сигизмунда, домиков слева и персикового цвета здания с башенкой, похожего на вокзал, но оказавшегося королевским замком, с правой стороны. Затем узкой, вымощенной брусчаткой улочкой прошли, петляя между луж, к другой площади, посреди которой на каменном постаменте красовалась бронзовая русалка, замахивающаяся саблей и прикрывающаяся круглым щитом. Интересно, в Варшаве найдется хоть одна скульптура, не угрожающая тебе обнаженным оружием?
Возле русалки они снова сфотографировались, после чего, сделав круг по Старому городу, вернулись на площадь с колонной короля Сигизмунда, вышли на широкую, современную городскую улицу, по которой и двинулись, любуясь украшающими ее особняками, дворцами и церквями. Ну, точнее, это Настя любовалась, Артем, похоже Варшаву за что-то недолюбливавший, по сторонам почти не смотрел – готовый, впрочем, в любой момент пояснить спутнице, что за здание или памятник привлекли ее внимание. Они миновали резиденцию президента Польши с конной статуей перед фасадом (угадайте, что держал в вытянутой руке всадник? Правильно, меч), прошли мимо университета и памятника Копернику (даже у него в руках было что-то острое, но, наверное, все же не оружие, а циркуль), затем повернули направо и вскорости вышли к красивой башне, до боли напоминавшей московские сталинские высотки.
– Смотри, прям как у нас! – не удержалась от восклицания Настя.
– Ну да, – кивнул Артем. – Это подарок Польше от СССР. Вместо того чтобы свою страну восстанавливать, младшим братьям помогали. А те еще и нос морщили. Знаешь, как шутят поляки? «Откуда лучший вид на Варшаву?» – «Со смотровой площадки Дворца культуры и науки». Это он и есть, Дворец, – указал юноша на высотку. – «А почему?» – «Потому что оттуда не виден сам Дворец культуры и науки!»
– Ну так снесли бы на фиг, если не нравится, – развела руками девушка. – СССР-то уж сколько лет нет! Хотя чем она хуже вон тех домов за ним? – мотнула она головой на выглядывающие из-за устремленной в небо высотки невзрачные – если не сказать уродливые – офисные многоэтажки.
– До этого пока не дошло, но не удивлюсь, если и правда снесут рано или поздно, – заметил ее спутник.
Обойдя высотку, они набрели на Hard Rock Cafe, где по предложению Артема перекусили, потом еще долго погуляли по городу, но Настя уже мало что запомнила – разве что еще одного бронзового мужика с обнаженной саблей и пистолетом за поясом, героя какого-то очередного антирусского восстания. В отель хотели вернуться на автобусе, но сначала не нашли остановку, а потом оказалось, что нужный им маршрут только что ушел, а когда будет следующий – неизвестно. Артема, впрочем, это нисколько не смутило, и они взяли такси.
Когда ребята вышли из машины у отеля, уже смеркалось. Засвидетельствовав свое возвращение на ресепшн – дежурная не сразу поняла, чего они от нее хотят, даже позвала на помощь коллегу, которая, однако, тоже оказалась не в курсе просьбы полиции отмечаться по приходу, но кое-как разобрались, – усталые, они поднялись в свой номер. Шедший первым Артем открыл ключом дверь, зажег свет – и внезапно замер, едва переступив порог. Чуть не налетевшая на него Настя вынуждена была легонько подтолкнуть юношу в спину – разойтись в узком проходе между стеной и шкафом было той еще задачей. Артем послушно продвинулся вперед, и тогда она увидела то же, что и он.
Небрежно закинув ногу на ногу, в единственном в их номере кресле сидела пани Горска.
28
Варшава, Warsaw Airport Hotel and Apartments,
5 июля 20… г.
– Э… Здравствуйте, – растерянно пробормотала Настя.
– Dobry wieczór, – как ни в чем не бывало кивнула ей в ответ воскресшая из мертвых блондинка. – Добрый вечер. И если никто не будет делать глупостей, то не исключено, что он так и останется добрым, – добавила пани Горска с холодной улыбкой живого покойника.
– Как вы сюда попали? – не нашел спросить ничего лучшего Артем.
– Как все нормальные люди – через дверь, – пожала плечами полька. – А что, есть другие входы? Я не заметила.
– Но как…
– Не стойте на пороге, проходите, присаживайтесь, – бесцеремонно перебив юношу, по-хозяйски предложила блондинка. – Вот сюда хотя бы, – указала она на кровать у стены – дальнюю от своего кресла, ту, что утром ребята между собой определили как Настину.
«Если пытаться бежать – то только сейчас, – мелькнуло б голове у девушки. – Потом может быть поздно…»
Однако Артем покорно, как агнец на заклание, потопал в указанном незваной гостьей направлении, и девушке ничего не оставалось, как только присоединиться к нему.
– Времени у меня немного, поэтому предлагаю сразу перейти к делу, – проговорила пани Горска, когда ребята уселись. – У вас моя вещь. Просто верните ее – и я уйду.
Настя скосила глаза на Артема: тот насупленно молчал – хотелось бы верить, что размышляя, а не впав в прострацию.
– Если вы про свой портфель, – взяла на себя инициативу девушка, – то у нас его нет. Мы отдали его в полицию – там и спрашивайте… Полагаю, у них тоже найдутся к вам кое-какие вопросы, – не преминула едко заметить она.
– Там я уже спросила, – ничуть не смутилась полька. – Теперь спрашиваю у вас, а вы лжете. Вас в детстве разве не учили, что лгать нехорошо?
– Я не лгу, – мотнула головой Настя.
– Вот как? А это тогда что такое? – запустив руку за кресло, пани Горска с видом заправского фокусника выудила оттуда свою калечную ручную кладь и продемонстрировала зрителям.
Теперь девушка вовсе перестала понимать, что происходит.
– Ну так вот он у вас – забирайте и валите! – зло бросила она. – Что вам еще от нас нужно?
– Здесь не хватает одного предмета, – проговорила полька, расстегивая портфель и безжалостно вытряхивая его содержимое на пол. Со стуком упал телефон, за ним последовал паспорт, разлетелись разноцветные купюры. Панн Горска на них даже не посмотрела. – Одного маленького, но совершенно необходимого мне предмета. Верните его – вам он так пли иначе ни к чему. А это барахло, – она презрительно кивнула на разбросанные под ногами вещи, – можете оставить себе.
– Не понимаю, о чем вы… – начала было Настя, но тут Артем, дернувшись, остановил ее жестом.
– Допустим, я отдам вам то, о чем вы просите, – похоже, едва сдерживая дрожь в голосе, произнес юноша. – Что я получу взамен?
– Ваши жизни, – развела руками блондинка. – Пустяк, конечно, особенно с учетом того, сколько вам осталось, но альтернатива совсем уж безрадостная…
– Нас двое, – хмуро заметил юноша. – А вы одна. Уверены, что сила на вашей стороне?
Задавать такой вопрос человеку, совершившему накануне прыжок из летящего в небе самолета, было, на взгляд Насти, несколько наивно. Что до нее, она нисколько не сомневалась, что полька – кем бы она ни была: зомби, инопланетянкой или просто спецагентом Европола – способна легко разделаться с дюжиной таких, как они с Артемом.