Нам с Джейми особенно понравилась стряпня тети Рут, потому что перед этим, еще до прибытия Коули в сопровождении Бретта, мы выкурили забористый косячок. Джейми согласился пойти на выпускной бал только при условии – цитирую, – что «мы оба придем туда обдолбанные». После этого он добавил: «Я буду в черном смокинге, черной рубашке и галстуке. И в конверсах еще. Черный с ног до головы, как злодей из Бонда, потому что это охренеть как круто».
В тот вечер он завалился к нам пораньше в вышеописанном наряде и со свежепобритой головой – принести мне браслет, составленный из крошечных розовых роз и гипсофилы. Цветы, по его словам, выбирала мама. Рут распереживалась, когда Джейми направился прямиком ко мне, что было довольно странно, потому что до того он частенько наведывался в мою комнату. Она похвалила его костюм, а затем что-то крикнула мне наверх, видимо, предупредить меня, что он уже подымается. Я все еще была в спортивных штанах и футболке, а мое чересчур короткое (по моим представлениям) черное платье, которое Коули выбрала для меня, висело в шкафу, спрятанное подальше от запаха марихуаны. Джейми тоже снял свой смокинг и убрал его туда же.
Я уже дважды курила марихуану в той же компании приятелей Джейми, среди которых я по-прежнему была единственной девчонкой. Оба раза – в больнице Святого Розария, в комнате с ключами. Тогда я решила, что трава – никудышная замена выпивке. Мне не нравилось, как дым обжигал горло и легкие, отчего все внутри болело на следующий день. И еще я становилась настоящим параноиком, не знаю, виновата ли в этом марихуана или мое живое воображение. Те оба раза я была настолько уверена, что нас застукают и вышвырнут из команды по кроссовому бегу, что сидела на корточках за картотечными шкафами и шикала на хихикающих парней, заставляя их вслушиваться в странные гулкие звуки больницы по несколько минут кряду.
– Мы спалимся, Джейми, так нельзя, – сказала я, когда он начал набивать тонкую трубку из синего стекла, которой я раньше у него никогда не видела. – Нам нужно еще как-то пережить ужин и торжественный проход парами.
– Такого ты еще не курила, – заверил меня Джейми. Он щелкнул желтой зажигалкой «Бик», раскурил трубку и сделал первую затяжку. Мне пришлось ждать, пока он договорит, потому что он постоянно останавливался, то вдыхая дым, то, задержав дыхание на какое-то время, выдыхая его. – Брат Трэвиса Беррела достал мне эту дурь. – Я ждала. – Он учится в университете штата Монтана вместе с Нейтом из видеопроката. – Я молчала. – Травка – высший сорт, ради такой в Монтану приезжают все эти гребаные лыжники с Восточного побережья. Считай, ты не учился в колледже в Монтане, если не курил ее. – Он вытянул шею, чтобы выпустить струю сладковатого дыма в открытое окно, и наконец-то передал мне трубку.
– Она что, здесь лучше растет?
– Нет, конечно. Здесь мы выращиваем низкопробный сорняк, детка. Эта дурь прибыла к нам прямиком из Канады. Контрабандой. Гидропоника, все дела.
– Что это такое? – Я чувствовала тепло стеклянной трубки в руке.
– Они выращивают ее без почвы, только минералы и навоз. Но это все детали. Тебя накроет от нее куда сильнее, больше ничего тебе знать не нужно. – Джейми улыбнулся своей белоснежной улыбкой. Его растянутая в улыбке верхняя губа была чуть припорошена пеплом, который он слизал кончиком языка.
Я закатила глаза и затянулась. Как бы то ни было, глотку она действительно драла меньше.
– Давай оставим половину, посмотрим, как дело пойдет. А остальное докурим перед школой, – предложила я, выдохнув дым. Я думала о Коули и том, что не хочу ее разочаровывать. Я знала, что иногда она потягивает пиво на вечеринках, которые устраивались на ранчо, но травка… Коули Тейлор такого не одобрит, в этом я не сомневалась, решит, что это глупо и позволительно только фанатам «Подземелий и драконов»[13] и студентам-выпендрежникам.
– Что это с тобой, Джей-Джей-Кей? – Джейми покачал головой и скрестил руки на груди так, словно он был школьным психологом, который собрался расспросить меня о плохой успеваемости или прогулах. – Сначала ты заставляешь меня тащиться с тобой на бал, а теперь ты, блин, куришь лучшую травку в своей жизни и думаешь, как бы нас не спалили? Я боялся, что однажды это произойдет.
Я заглотила наживку.
– Что именно?
Он затянулся и надолго задержал дыхание, заставив меня ждать ответа. А потом сказал, выпуская клубы дыма прямо мне в лицо:
– Моя малышка становится женщиной.
– Да пошел ты, – рявкнула я, а он довольно загоготал. Я взяла трубку и сделала затяжку, потом другую и собиралась вдохнуть еще раз, чтобы доказать ему, как он заблуждается, но тут меня накрыло. Язык вдруг стал невероятно тяжелым, я ощутила песок, рассыпанный кем-то в глазницах, и почувствовала напряжение в левом подколенном сухожилии, которое беспокоило меня весь сезон, – меня клонило в сон, и я подумала, что, возможно, этим и удовольствуюсь, не вступая в дальнейшие пререкания.
А потом время шло так, как ему и положено, когда ты под кайфом. Джейми, кажется, затянулся еще разок, а может быть, и три, и мы заговорили о кукольном домике. Он предложил устроить в задней части крошечную оранжерею для выращивания травки с лампами и настоящей марихуаной, но я отвергла идею, сказав, что это обойдется мне в целую сотню, да и вообще – какой смысл приклеивать настоящие бутоны к столу. На что Джейми возразил, заявив, что все дело в подлинности, иначе не стоило и начинать, к тому же, если однажды нам отчаянно захочется кайфануть, мы можем просто поджечь эту комнату. Но я стояла на своем: это поджог, сказала я, а значит, кукольная полиция такого не потерпит, что-то в этом роде, но, возможно, все это мне пригрезилось, и наконец на пороге появились Коули с Бретт, а Рут снизу возгласила их прибытие. Таким образом, выпускной вечер официально можно было считать открытым, а я все еще сидела в своей спальне в спортивных штанах, футболке и под кайфом.
– Минуточку, – крикнула я через дверь, пока Джейми заметал следы с помощью спрея «Коричная свежесть». Комнату заволокло липким и сладким аэрозольным туманом, который клубился, не рассеиваясь, отчего воздух наполнился запахом марихуаны с корицей.
Но Коули была нетерпелива. Она поднялась по лестнице и постучала, в то время как Джейми хихикал в углу, держа перед собой спрей обеими руками, словно это была пушка.
– Впусти ее, – повторял он, давясь от смеха. – Ну что же ты.
Мне не пришлось, потому что Коули, постучав еще разок, распахнула дверь и промурлыкала:
– Надеюсь, вы не шалили?
И вот она передо мной, такая же безупречная, как и всегда, только еще лучше: в бледно-желтом платье с тонюсенькими бретельками и крошечными маргаритками, вплетенными в волосы, с аккуратным вечерним макияжем, свежим, сияющим, образцовым макияжем из статей «Как выглядеть на миллион долларов на выпускном вечере», которые, как было мне известно, Коули вырезала из журналов, чтобы потом изучить и воплотить в жизнь советы визажистов, ненужные ей вовсе, потому что она и без них была прекрасна.
Мы стояли очень близко друг от друга, она все еще на лестнице, а я в дверях. По-моему, я молча пялилась на нее целую вечность, она тоже ничего не говорила, и мне совсем не хотелось оборачиваться, чтобы узнать, продолжает ли Джейми наводить на нас свой импровизированный пистолет.
– Вы оба под кайфом? – спросила меня Коули и захлопнула дверь, оставив Бретта внизу один на один с Рут и бабулей, что было чертовски несправедливо.
– Что-то мы в толк не возьмем, о чем это вы, мадам, – ответил Джейми, что-то делая со спреем. (На следующее утро, когда я наконец-то добралась до постели, выяснилось, что он запихал его под подушку в качестве подарка от марихуановой феи.) Он подошел к Коули с такой прямой спиной, точь-в-точь Рекс Харрисон из «Моей прекрасной леди», взял ее за руку, отвесил глубокий поклон и поцеловал костяшки пальцев. – С вашего позволения, леди, мне необходимо освежиться перед ужином и перекинуться словцом-другим с этим старым негодяем Бреттом.
Он достал из шкафа свой пиджак и спустился вниз. Я застыла на месте.
– Хорошо, что ты еще не одета, так тебе будет легче сделать прическу, – сказала Коули. Она открыла сумку, которую я только что заметила, достала плойку, фен, всякие баночки и тюбики с косметикой и положила все это на мою кровать.
– С чего начнем? – обреченно спросила я, надеясь, что она примется за дело и нам не придется больше обсуждать, сколько мы с Джейми выкурили.
– Волосы, детка, всегда начинай с волос, – сказала она и слегка надавила на мои плечи, заставляя усесться на край кровати.
– Как скажете, мэм. – Я помотала головой, потому что это было очень приятно, к тому же я пыталась вести себя как паинька. С тех пор как я согласилась пойти, мы с Коули довольно вяло спорили, нужна ли мне настоящая вечерняя прическа.
– Бретт не переживет, если вы двое не поможете ему приговорить бутылку «Джим Бим». Он берег его для особого случая несколько месяцев. Я не шучу! Месяцев, только представь! – Она проворно распускала мой хвостик, с которым я постоянно ходила.
– Мы не так уж много выкурили. – Я наслаждалась прикосновениями ее пальцев к моим волосам. От того, что она стояла так близко, чуть ли не нависала надо мной, мне было немного не по себе, а по коже бегали мурашки.
– Надеюсь. – Она брызгала лаком, расчесывала, орудовала плойкой – делала все то, на что у меня никогда не находилось времени. – Потому что у нас еще вся ночь впереди, моя дорогая.
– Я думала, что ты разозлишься, узнав про травку. – Я бы в жизни не призналась в этом Коули, если бы не была под кайфом.
– Я догадывалась. Это ведь всё затеи Джейми, да?
– Но я не Джейми, – возразила я.
– Иногда сходство просто поразительное. – Она дернула прядь моих волос.
– Нет, не поразительное.
– Ладно, неважно, – ответила она. – Только почему вы нас не подождали?
– И давно ты… – Меня почему-то покоробило при мысли о том, что Коули время от времени забивает косячок-другой, чтобы расслабиться, а я об этом даже не подозревала.