Даша опять не сдержалась, опять устремилась в портал.
С ума сойти! Лес. Настоящий лес. Все вокруг зелёное-зелёное-зелёное, а по нему – широкие коричневые мазки древесных стволов, тонкие чёрные росчерки ветвей, белый ажур берёз. Шепот листьев, перекличка птиц, живые шорохи в траве. И вдруг… звук – посторонний, чуждый. Человеческий голос.
Чем дальше продвигалась Даша, тем очевидней становилось: этот голос ей хорошо знаком.
Мартин. Опять Мартин. Куда бы она ни шла, везде натыкалась на него. Вечно он путался под ногами, вечно насмехался и смотрел свысока, появлялся в самый неподходящий момент, но и когда требовалась помощь ‒ тоже появлялся. Правда и тогда насмехался и смотрел свысока.
В сплошной лиственной стене появились просветы, открывая, как по заказу, вид на солнечную полянку. Именно с неё и доносился голос, Даша уже отлично различала отдельные слова.
– Это волшебство отнимает слишком много сил, – жаловался Мартин. – Но, надо сказать, смотрится эффектно.
«Сейчас он, наверняка, усмехается», – подумала Даша и уже собралась выскочить на полянку, но тут увидела собеседника Мартина и испуганно отпрянула назад, спряталась за могучий ствол дуба и там, прижавшись спиной к собранной в грубые глубокие складки коре, перевела дыхание.
Мартин разговаривал не с человеком. Он сидел, скрестив по-турецки ноги, перед невероятным жутким существом. Даша такого никогда не видела.
Она осторожно выглянула из-за дерева, надеясь, что страшный зверь ей только привиделся. Но нет. Чудовище было реальным.
В первую очередь в глаза бросался его неестественный пронзительно-алый цвет, будто костёр пылал на зелёной поляне, и не сразу из-за яркости этого пламени удавалось разглядеть отдельные черты.
Зверь был величиной со льва, да и внешне походил на него больше, чем на любое другое животное: грива, мощные мускулистые лапы. А метавшийся по траве хвост скорее напоминал скорпионий. Конец его украшала острая изогнутая игла. Но самой жуткой в облике чудовища являлась его морда.
Слишком мало в ней было звериного, слишком много человечьего, но не доброго и нежного, а грубого, дикого. Голубые навыкате глаза смотрели холодно и жёстко. А Мартин сидел под их взглядом, совершенно спокойный, жевал зелёный стебелёк и говорил, будто отвечал на беззвучные вопросы.
– Нет, они до сих пор не догадываются. И она не догадывается, – он коротко рассмеялся. – По-прежнему пытается искать.
Даша насторожилась.
Мартин её имеет в виду? Это она по-прежнему ищет и никак не может найти сердце Ригании. А о чём она не догадывается?
– Всё-таки хорошо, что я могу так перемещаться. Сразу куда надо. И никто не знает, когда и где я нахожусь. Меня невозможно выследить.
Мартин вскинул голову, глянул чудовищу прямо в глаза.
– Но с каждым днём мне всё труднее скрывать, делать вид, что это случайные совпадения. Рано или поздно она наверняка заподозрит. Вот если бы ты опять мог попасть во дворец.
Красный хвост заметался быстрее, легко срезая верхушки травинок, пасть распахнулась, демонстрируя ряды крупных острых зубов.
Жуткое зрелище.
Дашу передернуло. За все время пребывания в Ригании она только раз слышала о страшном создании. Королева Магнолия рассказывала о мантикоре, напавшей на короля Велмира. Дальше делать выводы не хотелось.
Даже в случае с камнем было ужасно некрасиво, но чтобы вот так… всех обмануть и предать.
Хотя, если хорошенько подумать…
Мартин помешал им с Лалой воспользоваться манящими чарами, потом он отправился с ними на болота и сделал так, чтобы они угодили в ловушку древнего дольмена. Он никогда прямо не отвечал на вопросы сам и прерывал других, стоило заговорить о нём и попытаться выяснить подробности. Он явился к Даше ночью и увёл её из комнаты, так и не объяснив причин и не позволил рассказать о учинённом в её комнате погроме.
Так, может, Мартин сам его и устроил? Предполагая, будто Даша всё-таки что-то нашла и просто скрывает. Он же не прятался вместе с ней, он же уходил. И чудовище в замок запустил тоже он. Сначала расправился с королём, а теперь решил погубить и королеву.
Даша оторвалась от дерева, шмыгнула в заросли, бросилась к порталу.
В первую очередь она отыскала Лалу, с волнением и тревогой спросила у неё:
– Как выглядит мантикора?
И когда принцесса упомянула о львином туловище, о трёх рядах зубов и скорпионьем жале, оставалось только одно: рассказать королеве о том, что увидела и услышала в лесу.
– Ах, вот как! – Магнолия нахмурилась, черты её лица заострились и окаменели. – Немедленно. Всех солдат. Мы должны их поймать.
Королева устремилась к дверям, по пути приказав девочкам:
– А вы идите к зеркалу и наблюдайте за ними. И ни в коем случае – слышите! – ни в коем случае не суйтесь в лес.
А им и в голову не пришло соваться, им и через портал было прекрасно видно, как, заметив окруживших поляну солдат, трубно рыкнула мантикора, напружинилась, готовясь к прыжку, как мгновенно исчез с поляны Мартин. Трус!
Алый зверь взметнулся всполохом огня. Большое количество людей напугало и его, он не решился напасть, попробовал бежать. Но множество веревочных петлей взметнулось сразу же вслед за ним, несколько сетей, раскрывшись в воздухе, прилетели с разных сторон, останавливая высокий прыжок, обвивая паутиной.
Мантикора упала на траву, продолжая дёргаться и извиваться, но петли вокруг неё затягивались сильнее, скручивали, опутывали, лишая возможности двигаться.
Крепко связанное, беспомощное чудовище поволокли к городу.
Даша решила, мантикору сразу отправят во дворец, посадят в клетку, но солдаты потащили пленника на площадь, бросили на возвышении, окружили стражей.
Зверь лежал, не шевелясь, тяжело дышал, высоко вздымая алые бока, и смотрел перед собой тусклыми, печальными глазами. А вокруг постепенно собирался народ.
Каждый житель Ригании знал, как погиб король Велмир, и каждому хотелось посмотреть на погубившее его чудовище и ощутить удовлетворение от неминуемости заслуженного возмездия.
Королева Магнолия стояла недалеко от мантикоры, с гордо вскинутой головой, с торжеством на лице. Иногда она оборачивалась и благодарно поглядывала на Дашу.
Если бы ни девочка, ни её любопытство и стремление всё-таки оправдать ожидания, так бы и гулял сейчас по окрестностям опасный, кровожадный зверь, так бы и плёл свои чёрные интриги несчастный подкидыш Мартин. Но Даша вовсе не чувствовала себя героем, что-то смущало её в происходящем.
Вроде бы всё справедливо, но Даше почему-то было неприятно смотреть на самодовольную королеву и слышать обличающие слова:
– Вот он – монстр, убивший нашего короля. Наконец-то мы поймали его. Теперь он ответит за всё.
Чудовище, вопреки словам, красочно рисующим его злодейства, вопреки устремлённым на него ненавидящим взглядам, не бесновалось, не рычало, не скалилось, время от времени посматривало на людей обречёнными, безжизненно-стеклянными глазами.
– Надо же, – раздалось из толпы, возмущённое, – развалился и в ус не дует. Людоед проклятый!
– Выродок! Пугало! – понеслось следом, а кто-то не выдержал и в гневном порыве швырнул в мантикору тем, что оказалось в руке.
Зверь вздрогнул от удара, тяжело вздохнул, и это его движенье всколыхнуло толпу, заразило единым порывом, и уже целый град камней и других, подходящих для броска вещей, полетел в чудовище.
Мантикора не заметалась, не попробовала освободиться, сжалась, закрыла глаза.
– Перестаньте! – протестующе выдохнула Даша, а потом закричала во весь голос: – Перестаньте!
Но сердитый гул толпы перекрыл её крик. Тогда Даша оттолкнула стоящего перед ней стражника, попыталась выскочить вперёд.
Внезапно возле мантикоры возник Мартин. Неожиданность его появления заставила толпу замереть на какое-то время, и Мартин поторопился воспользоваться затишьем, произнёс сердито, громко и твёрдо, будто не попросил, а потребовал:
– Магнолия! Прекрати это!
Королева пронзительно глянула ему в глаза.
– А что взамен сделаешь ты?
Мартин, выдерживая её взгляд, тихо произнёс:
– Останусь здесь и больше никуда не исчезну.
Королева улыбнулась уголками рта, проговорила довольно:
– Наконец-то все виновники в сборе. ‒ И велела страже: ‒ Увести!
Глава 16о том, что не всякое чудовище обязательно выглядит ужасно
По приказу королевы солдаты поволокли мантикору дальше, за ограду дворца, на закрытый задний двор. Мартин держал слово, послушно шёл следом. Сам.
Никто не осудил его за дерзость, за непочтительное обращение к правительнице, никто не следил за ним. Даже Магнолия разговаривала с ним почти как с равным, и Даша лишний раз убедилась в его особенном положении. То ли Мартина до сих не считали за человека, достойного внимания, то ли значил он гораздо больше, но никто не хотел этого демонстрировать.
Еще на площади Лала взяла Дашу за руку и теперь тащила за собой, куда заблагорассудится. Даша послушно плелась следом, удивляясь своей покорности. В мыслях царил полный беспорядок, и никак не покидало ощущение неправильности, нечестности происходящего.
Увидев, как мантикору сажают на цепь, прикованную к дворцовой стене, Мартин помрачнел, обратился к королеве:
– Зачем ты это делаешь?
Магнолия ответила ему возмущённым взглядом свысока.
‒ А разве с чудовищем не поступают именно так? Чтобы оно не причинило никому вреда.
‒ С чудовищем? ‒ повторил Мартин с негодованием, посмотрел вслед удаляющимся солдатам. – Ты так быстро забыла, кто он на самом деле?
‒ На самом деле? ‒ с изумлением уточнила королева. ‒ Неужели ты сам не видишь, глупый мальчишка? Он жуткий зверь. Монстр. И кем же он по-твоему может быть на самом деле?
‒ Ты правда не знаешь? ‒ поинтересовался Мартин сквозь стиснутые зубы, и Магнолия заверила его убеждённо:
‒ Понятия не имею.
‒ Но разве не ты превратила вот в это своего короля?
Услышав последнюю фразу, Даша ошарашенно распахнула глаза, попыталась что-то воскликнуть, спросить, но Лала крепче стиснула её руку, словно сковала: волю, мышцы, язык.