— Не, Александр Петрович, не моё это так делать. Я лучше пару лишних объектов в работу возьму, чем клиентов обдирать буду. К тому же это я ваш должник, а не вы мой, — он снова широко улыбнулся и по-дружески похлопал меня по плечу. — А с вашей усадьбой мы начнём работать в понедельник, люди устали, им тоже отдохнуть надо как следует.
— Конечно Коль, ничего страшного, мы подождём. Главное клинику можно запускать, а то наши пациенты мыкаются по другим, неприкаянные.
— Прекрасно понимаю, поэтому так торопился всё быстро доделать. Ну, бывайте!
Шапошников направился на выход, за воротами стоял последний грузовичок, который уже ждал только его. Как же я благодарен судьбе, что свела меня с таким человеком, как это сейчас пригодилось. Но, и его дочке тоже повезло, не попади я тогда в лечебницу, ходила бы с уродливым шрамом на лице. И он скорее всего до сих пор в гипсе ходил бы, а не каменные статуи на крыши устанавливал. Золотой человек и руки у него золотые.
Глава 22
Мы дружно решили не откладывать первый рабочий день до понедельника, а в субботу утром приехали в клинику. Отец уже дал объявления в средства массовой информации и оповестил все службы, что мы снова в строю и ждём пациентов. Однако не так легко это делается, как говорится, с утра в клинике народу не было совсем. В начале десятого появились робкие первопроходцы, потом ещё немного. Рабочий день субботы прошёл неторопливо, с расстановкой, на расслабоне. У Ильи начало получаться заживлять раны новым способом, но по нормальному обкатать не представилось возможности, попадалась только мелочёвка.
Практически то же самое было и в воскресенье. Пришло немного больше пациентов, но разница мало ощутима. Отсюда напросился вывод — надо было сделать себе нормальные выходные, а с понедельника начать работать. Не знаю, как у остальных, а у меня наверно сработали воспоминания из прошлой жизни, что у людей больше свободного времени по выходным и они могут сходить к лекарю. Здесь-то совсем по-другому. Хотя моя версия в какой-то степени оказалась рабочей, только случаи были простыми, легко излечимыми и клинически не интересными. А кто пришёл-то? У одного колено ноет второй месяц, другому руку поднять больно с лета, да всё некогда было сходить, а точнее лень, пока родственники из дома не вытолкали. Вот мы с Ильёй и лечили артриты, артрозы, остеохондрозы. У нас это реальная проблема, часто трудно поддающаяся лечению, а для нас с Юдиным это было как для шеф-повара сварить яйцо пашот.
Ну а в понедельник мы уже отрывались по полной программе. Народ возле регистратуры скопился уже до нашего прихода, хотя мы приехали чуть раньше положенного времени. Увидев толпу, мы быстренько разбежались по кабинетам. Мы с Юдиным сегодня также собирались работать вместе, а так как у меня разрешения на самостоятельную практику всё ещё нет, с нами остался и дядя Витя. Три человека на одну манипуляционную при такой предполагаемой нагрузке казалось неоправданным расточительством, но пока без вариантов.
Первого пациента позвали даже, не успев застегнуть последнюю пуговицу халата. Чтобы быть постоянно наготове к реально сложному случаю, мелочёвку принимали по очереди с Ильёй. Виктор Сергеевич насколько мог отлынивал от лечения, объясняя это тем, что он здесь в роли наставника и наблюдателя и подключится к процессу только в случае крайней необходимости. Хитрый жук. Но, я его не осуждаю, он за свою жизнь много чего повидал и не одну дивизию пациентов исцелил, да и мы пока легко справлялись с задачами.
Примерно в районе полдесятого привезли тяжёлого пациента после падения с высоты. Одного взгляда хватило, чтобы понять. что мы влипли по самый не балуй. Я сначала осмотрел внешне, прощупал руки, ноги, грудную клетку. Уже на этом этапе стало понятно, что сломано правое плечо, несколько рёбер справа, правое бедро, возможно таз. Лицо тоже неплохо пострадало, кости носа точно сломаны, челюсть осталась цела, под вопросом гайморова пазуха и другие кости черепа. Для уточнения диагноза просканировал все подозрительные места тонюсеньким лучиком энергии, который всё равно вызывал болезненность.
— Бориса Владимировича уже позвали? — спросил я, когда при сканировании костей таза пациент снова застонал. Я оказался прав, перелом с незначительным смещением лонной и седалищной костей.
— Я ему позвонил сразу, он сказал, что пока занят, — невозмутимо ответил Виктор Сергеевич, словно я спросил у него, который час.
— Да как так-то? — удивился я. — Их там несколько человек что ли привезли?
— Не имею понятия, — пожал он плечами. — Что-то пациент наш дышит неважно, глянь что там сперва.
Я переключился на рёбра. Дядя Витя оказался прав, но как только пациента уложили на манипуляционный стол, этого не было так заметно. Дыхательные движения грудной клетки выраженно ограничены, словно он вдохнул и не может выдохнуть, дыхание частое, поверхностное. Сканирование рёбер показало оскольчатый перелом одного из них с повреждением ткани лёгкого, которое сжималось, а в грудной полости нарастало количество воздуха. Клапанный пневмоторакс, ядри твою налево! А у нас мозгоправ занят!
— Света, инструменты! — скомандовал я медсестре, которая видимо надеялась, что мы и так справимся. — Анестетик набирай, потом скальпель и дренаж!
Эх, жаль нет электроотсоса, чтобы полностью вывести воздух из плевральной полости. Ну уж лучше переведём клапанный пневмоторакс в открытый, он хоть дышать сможет, а то уже синеть начинает. Я быстро сделал «лимонную корку», обезболив кожу в области верхнего края шестого ребра по средней подмышечной линии, остаток анестетика ввёл глубже и сразу взялся за скальпель. Когда вошел в плевральную полость, в лицо под давлением ударила струйка воздуха с брызгами крови. Как говорится, принял боевой раскрас.
— Дренаж, Света!
Через секунду в руке появилась гибкая трубка, которую я затолкал в плевральную полость, потом одним широким швом прихватил дренаж к коже, чтобы он никуда не делся, пока я буду заживлять образовавшийся на поверхности лёгкого клапан.
Я до сих пор помню, как тяжело было отцу, когда он исцелял рану на моём левом лёгком в мой первый день в этом мире. Казалось бы, чего сложного? Ранка небольшая, я залечивал гораздо более серьёзные, а тут возникают проблемы. А проблема в том, что нет прямого контакта с раной и немалый слой воздуха между грудной стенкой и лёгким, который не очень охотно проводит поток магии к цели, это же не молнии.
Надеюсь, что у меня получится лучше, отец ведь не пользуется тонкими пучками, а льёт поток, большая часть из которого теряется на пути к такой ране. В первую очередь надо разобраться с оскольчатым переломом ребра, иначе всё начнётся сначала. Максимально сконцентрировавшись на тонком луче магической энергии, я начал перемещать и поворачивать фрагменты ребра, чтобы слепить из них единое целое. Один малюсенький осколочек никуда не хотел помещаться, оказался лишней деталью. Я прижал его к месту перелома, пусть костная мозоль в этом месте станет ещё крепче. Заживление ребра произошло довольно быстро. Ещё два ребра были сломаны без смещения и образования отломков, зажили ещё быстрее.
А вот теперь самое интересное и увлекательное. Перед тем, как приступить к заживлению раны на лёгком, я закрыл глаза и на пару минут погрузился в медитацию. Слышал, как открылась дверь, как Корсаков приветствовал всех и занялся стонущим от боли пациентом. Вскоре тот затих и ровно засопел. Дыхание оставалось учащённым, но уже не так.
Я открыл глаза, кивнул Борису Владимировичу и приступил к первой попытке исцеления раны на лёгком. Воздушный барьер в грудной полости упирался до последнего и не собирался уступать. Тогда я добавил поток энергии, а пучок сделал ещё тоньше. Он неохотно подался вперёд, словно робко принюхивался к тому месту, куда я его посылаю. Спустя несколько минут в результате нелёгкой борьбы, мне удалось внедрить пучок в рану на лёгком и заживить её.
— Свет, спринцовка есть? — меня вдруг осенила идея.
Раз нет в наличии всяких там отсосов и гармошек, выход всё равно должен быть. Можно в конце концов и ртом из плевральной полости воздух отсосать, но как-то не эстетично. Если не будет выбора, то так и сделаю. Но прикладываться к дренажу не пришлось, через минуту у меня в руке появилась резиновая груша грамм на двести объёмом. Илюху поставил играться с зажимом, чтобы отпускал, когда я тяну воздух и зажимал, когда я отсоединяю грушу, чтобы её сжать. Через пару минут груша перестала расправляться, значит свободный воздух там закончился. Перед тем, как изъять дренаж, наложил шов на кожу, который затянул сразу, как только Юдин извлёк трубку из плевральной полости. Мы с Илюхой облегчённо вздохнули и переглянулись, вытирая пот со лба.
— А чё это вы обрадовались? — едко поддел Виктор Сергеевич. — Расслабились они. Это только начало, дерзайте братцы дорогие, вам там переломов до обеда хватит.
Мы снова синхронно вздохнули, только уже более грустно и распределились, кто чем занимается. Я взял на себя бедро и таз, Илья должен был привести в порядок плечо и кости носа. По поводу последних я сказал ему, что если не получится поставить на место, то пусть зовёт меня.
Мы оба были те ещё мастера, периодически приходилось останавливаться, погружаясь в восстановительную медитацию, чтобы не отрубиться от истощения. Общими усилиями мы смогли привести пациента в полный порядок, потратив на это ещё примерно полчаса. Я уже вздохнул с облегчением, вытирая пот со лба, как взгляд упёрся на шов на коже, где стоял дренаж.
— Да блин! — ругнулся я и по-быстрому заживил рану и снял шов. Вот теперь точно всё.
— Может я за кофе сбегаю? — жалобно проблеял Илья.
— Света сходит, — сказал я и выглянул в коридор, где уже скопилось порядком народу, который начинал нервничать и смотреть на часы. — Проходите, кто следующий, не задерживаемся!
Благо вся эта толпа была с обычными болячками, мы с ними быстро разбирались, исцеляли и отправляли восвояси. Не успевал один сказать спасибо, как звали следующего. Некоторые начали роптать, мол даже рассказать не даёте, что со мной случилось. После того, как говорунам предложили подождать и зайти последними, чтобы их никто не ограничивал во времени, мнение резко переменилось, рассказ о проблеме стал умещаться в несколько лаконичных предложений. Я даже не помню, как в итоге принесённый Светой кофе оказался в желудке, помню только, как выбрасывал пустой стаканчик и попросил принести следующий.