— Тогда нам пора идти, — подвёл итог полицмейстер. — Иначе преступник уйдёт, натворит бед, а нам его снова придётся искать.
На Андрея надели подавляющие магию наручники, Белорецкий забрал со стола шкатулку, москвича подняли на ноги и потащили, поддерживая под мышки, чтобы он не свалился. Быстро прошли по всем коридорам и вышли из управления.
— Сергея Андреевича отвезите к Обухову, от него сегодня толку уже не будет, — сказал полицмейстер и одна из машин помчала мага в больницу.
Несколько патрульных автомобилей и два бронированных микроавтобуса помчали нас к перекрёстку Кирочной и Таврической улиц, где в старом двухэтажном доме удалось временно заблокировать псионика. Мне показалось, что здесь уже находится вся полиция Санкт-Петербурга, дороги перекрыты метров за двести до оцепленного здания. Само оцепление находилось больше, чем в пятидесяти метрах от здания, ближе подходить было опасно, псионик, несмотря на блокаду, мог достать своей магией. Об этом говорили тела нескольких гражданских и полицейских, к которым никто не решался подходить под страхом смерти. Они так и оставались на своих местах, лежащие в нелепых позах тела начал припорашивать медленно кружащийся снег.
— Тебе придётся идти со мной, — сказал Андрей, когда доставал из шкатулки золотой амулет. — Твой медальон должен защитить от атак этого псионика.
— Мне по-любому придётся, — ответил я и повертел ногой, на которой довольно плотно застегнули тяжёлый браслет.
— А, ну да, — сказал Боткин и приподнял штанину, чтобы посмотреть на свой такой же. — Кустарщина, мать их. Такое впечатление, что делал не артефактор, а слесарь самоучка с применением бытовой магии. Всё равно сам снимать не вздумай.
— Я это тебе тоже хотел сказать, — хмыкнул я. — Мне пока обе ноги нужны.
— А мне уже нет, не поверишь, — грустно улыбнулся Андрей. — Уже всё совсем пофиг. Не думаю, что они серьёзно смягчат наказание, так что гнить мне на каторге на Урале до конца моей короткой, но бурной по началу жизни.
— Не надо себя так настраивать, что-нибудь придумаем, — попытался я его поддержать, хотя сам уже не особо верил своим словам.
— Идём, друже, повоюем напоследок, — Андрей надел и активировал амулет. Реакции подобной той, что испытал москвич я не увидел. Наоборот он даже стал выглядеть стройнее и выше, плечи расправились. — Держись за мной, слушай, что я говорю и не высовывайся.
— Угу, — сказал я, а сам уже начинал конкретно мандражировать.
Я не боевой маг и никогда им не был. Что сейчас должно произойти, понятия не имею. Понятие о том, как происходят магические сражения, у меня только из компьютерных игр из прошлой жизни. Андрей уверенно пошёл вперёд к зданию, а я семенил следом, согревая его спину своим дыханием.
Перед парадной Андрей остановился и замер, словно к чему-то прислушивается. А может принюхивается? Потом он развёл руки немного в стороны и глубоко вдохнул. По предплечьям и кистям начали танцевать молнии. Гораздо более крупные, чем те, что я видел раньше. Уже понятно, что золотой амулет его усиливает гораздо больше, чем серебряный.
В следующий момент я ощутил какую-то странную невидимую волну, ударившую в нас сквозь двери парадной. Мой медальон резко нагрелся и образовал защитную сферу, закрыв и меня и Андрея, я стоял буквально в двух шагах позади него. Танцующие молнии на его руках немного дрогнули, как трава на ветру, потом возобновили свой танец, постепенно разрастаясь. В воздухе появился усиливающийся запах озона. Находиться рядом с Боткиным мне уже показалось опасным, но и отойти подальше я не мог, я же должен его защитить. Та волна скорее всего послана псиоником. Его воздействие я представлял себе по-другому, не физически, а непосредственно на мозг. Может он таким образом сканирует пространство перед домом, а потом начнёт атаковать?
— Держись от меня чуть подальше, — сказал Андрей, когда ветвящиеся молнии с его рук стали облизывать дверь и она резко распахнулась. — Шагов десять, не меньше.
— Но я тогда не смогу тебя защитить, — возразил я. — Медальон так далеко не сработает.
— Мне он не нужен, думай о себе и немного отстань, — неожиданно резко сказал Андрей. Таких властных командных ноток я в его голосе раньше никогда не слышал.
— Хорошо, — ответил я, подождал, когда он зайдёт внутрь, потом потопал следом.
Входя в двери парадной, оглянулся назад. Никто так и не решался подойти ближе, непрерывная вереница полицейских и понабежавших отовсюду зевак стояли на границе ровного, словно очерченного исполинским циркулем, круга. И правильно, целее будете.
Пока смотрел назад, упустил, куда делся Андрей, но по характерному треску разрядов понял, что он не спустился в подвал, как я почему-то предполагал, а поднялся на второй этаж. Я припустил следом. С площадки на втором этаже влево и вправо уходил коридор, Андрей оказался в правой половине. Он стоял перед дверью, всё сильнее окутывая её пучками электрических разрядов. Из его ладоней словно выросли два густых ветвистых ослепительно светящихся куста, находящихся в постоянном движении. Дверь уже начинала дымиться. Потом вместо десятков веток образовалось два толстых ствола, дверь разлетелась в щепки, судя по всему за ней кто-то стоял. Молнии устремились за дверной проём, туда же шагнул Андрей.
Идти вперёд было страшно, но должен же я находиться рядом. Я подбежал к двери и осторожно краем глаза заглянул внутрь. Спиной к окну стоял мужчина с бородкой и аккуратно подстриженными усиками. На нём были брюки, рубашка и жилет, ворот рубашки распахнут, по напряженному лицу крупными каплями стекал пот. Андрей окутывал его молниями, но они никак не могли пробиться к цели, то приближаясь на опасное расстояние, то отдаляясь от него. Сам маг тоже атаковал, только его атаки визуального эффекта не имели. Из направленной вперёд ладони словно вылетали невидимые кулаки, наносившие удары по противнику. А вот результаты ударов можно было увидеть, после каждого Андрей немного отшатывался назад и после этого как раз его молнии отдалялись от цели. Значит у Боткина есть какая-то защита, иначе он уже давно лежал бы на полу, как те бедолаги во дворе, которых даже убрать никто не решился.
Если сделать так, чтобы удары псионика не смогли достигать Андрея, то он победит. Маг был полностью сосредоточен на противнике и не замечал, как я высунулся из-за простенка почти полностью. Я сжал в руке продолжающий нагреваться амулет и пошёл вперёд, чтобы моя защитная сфера смогла захватить и Андрея. Если сказать, что мне было страшно — это ничего не сказать вообще. Страх сковал мой мозг настолько, что я уже туго соображал, что делаю. Я подошёл к Андрею сзади на такое расстояние, что мог уже к нему прикоснуться кончиками пальцев.
Удары псионика я теперь видел за счёт кратковременной деформации защитной сферы, до Андрея они не доходили. Боткин зарычал бешеным зверем и в псионика ударили две мощных молнии, пробив его тело чуть ли не насквозь. На груди образовались два дымящихся отверстия, маг крякнул и рухнул на пол замертво. Направленные молнии снова превратились в множество тонких веток и равномерно распределились по телу Андрея, окутывая его словно кокон. Я отпрыгнул назад, но не успел, в грудь и живот ударили несколько тонких молний, меня швырнуло назад на несколько метров, всё поплыло перед глазами, я распластался на полу. В голове только одна мысль — как же так, на мне ведь медальон! Почему он меня не защитил?
— Саня, ну твою же мать! — словно сквозь толстое одеяло я услышал голос Андрея. — Я же сказал тебе держаться подальше!
— Я хотел тебя защитить, — еле шевеля губами пролепетал я и отключился.
Когда я открыл глаза, никак не мог понять, где нахожусь. Помещение больше похоже на палату для вип пациентов, чем на жилое помещение. Я никак не мог понять, нахожусь ли я в мире, к которому уже начал привыкать или вернулся в свой? А может меня ещё куда-нибудь закинуло? Где-то в дальнем углу горел ночник, на улице темень, в комнате полумрак, который не давал рассмотреть подробности.
— Саша, ты как? — внезапно перед глазами появилось встревоженное лицо матери. Той самой, к которой я уже привык за последние два месяца. — Как себя чувствуешь?
— Жив вроде, — прохрипел я и закашлялся. — Где я?
— В нашей клинике в палате, — ответила она и приложила ладони к моим вискам.
Я почувствовал, как она таким образом сканирует весь организм, проверяя наличие проблем. Потом в разных участках груди и живота стало щекотно и я еле сдерживался, чтобы не заржать, боялся помешать ей. Через пару минут всё закончилось.
— Давай-ка ты лучше останешься здесь до утра, — сказала мама, завершив свои манипуляции. — Настоятельно рекомендую заняться медитацией. И восстанавливающей, и воздействующей на ядро и протоки магической энергии.
— А что, с ними проблема?
— Небольшая, вполне поправимая. Тебе ещё повезло, что тебя поразило остаточными рассеянными зарядами.
— Андрей как раз спалил этого ублюдка и молнии начали гаснуть, — сказал я. — Я просто не успел отойти.
— Ладно, лежи отдыхай, — сказала мама и погладила меня по руке. — Есть хочешь?
— Да не особо, — ответил я, оценив наличие аппетита.
— Может хотя бы чай организовать?
— А сейчас хоть что, утро, вечер, ночь?
— Полвосьмого вечера.
— Суббота хоть?
— А ты думал мы тебя сюда на неделю закроем, — рассмеялась мама. — Да, прошло всего несколько часов после вашей операции захвата. Знаешь, сын, я тобой горжусь. Я бы ни за что туда на пушечный выстрел не подошла, а ты умудрился убедить полицию, что Андрею можно доверять, да ещё влез в самое пекло вслед за ним. А с другой стороны, хочется тебя прибить!
— Чё это? — хмыкнул я.
— Какого ляда ты туда полез? Ты же мог погибнуть в любую минуту!
— Медальон отлично справился, атаки псионика до меня не доходили, так что риска никакого не было.
— Ага, поэтому ты здесь, — резко сказала мама и отвернулась, пытаясь скрыть появившиеся в глазах слёзы.
Я решил проверить внезапно возникшую мысль и поднёс медальон к лицу. Так и есть, камень в центре был почти полностью разрушен. Та пятая часть, что от него осталась, была оплавлена и почернела. Вот тебе и ответ на все вопросы. Надо после каждого срабатывания, сопровождающегося повреждением камня его менять. А я так и не удосужился найти достойного артефактора. Вроде отец говорил, что кого-то знает, надо бы у него спросить.